Святослав Бэлза - На суше и на море - 1982

Но интересно другое: Володя с Архипом Петровичем пришли в лагерь к обеду, а Пигалица вернулась часа на три раньше, чему мы немало удивились.

На следующее утро все три лошади были навьючены в последний маршрут, к деревне. Продукты были на исходе, но все равно поклажа оказалась очень тяжелой: прибавилось еще имущество и снаряжение подсобных биваков, которыми пользовались от случая к случаю.

Тайгой и по забереге мы пробирались вдоль Енисея; по забереге лошади шли быстро, но копыта на молодом льду часто разъезжались, и надо было мигом подставлять под вьюки с одной и с другой стороны свои плечи, чтобы лошадь, падая, не сломала ногу.

Пожалуй, это был самый изнурительный переход. Когда мы пришли к деревне, тут же сбросили поклажу на землю и разожгли по договоренности с начальником партии два костра, чтобы наутро за нами пришла большая лодка. На этой же стороне реки стояли стога сена, уже заснеженные, здесь ходил колхозный табун, но лошади наши совсем обессилели. На привалах во время перехода они ложились с вьюками и не вставали, но и мы вымотались. Ночью мы тушили спальный мешок Архипа Петровича: загорелась вата, а он спал. Пришлось буквально вытряхнуть его из мешка, а ватный мешок бросить в воду. Архип Петрович так и не проснулся.

Лошади грызли ветки кустов, не отходя от лагеря, утром стояли кучкой у сваленных грудой вьючных седел. Это было жалкое зрелище: сбитая холка Мазая, выпирающие ребра и безвольно отвисшая губа Пигалицы, торчащие мослы и гноящиеся раны Бульдозера.

Мы погрузили вещи в большую деревянную лодку, которая приплыла с того берега, и попрощались с лошадьми. Архип Петрович взялся довести их до табуна. Он сел на Пигалицу, свесил по одну сторону ноги, ткнул ее в бок каблуком сапога: «М-мц. Вьё-ёу!» Лошади стояли и смотрели на нас. Лодка отплыла.

Вот и кончились полевые работы.

…Спасибо, братцы, товарищи тяжелых троп! Прощайте, друзья! Нет, до встречи! До следующего сезона!

Очерк

Фото автора.

Рис. А. Жуковой

Само название «острова Кергелен» таит в себе какое-то очарование… И все же если существует неблагодарная и негостеприимная земля, то именно острова Кергелен.

Уже несколько дней, как, следуя на юг, теплоход «Башкирия» миновал траверс мыса Игольного, южную оконечность Африканского материка. Мы вошли в знаменитые своими бурями широты — «ревущие сороковые», но океан выглядит сонным, волны ворочаются нехотя, и качка почти не ощущается.

С утра за кормой парят несколько гигантских птиц. Размах их крыльев не менее полутора метров. Это странствующие альбатросы. К вечеру приходит сильная зыбь, отголосок дальнего шторма.

Я поднимаюсь в каюту капитана. Это мой первый визит за месяц совместного плавания. На судне капитан — лицо особое, для пассажиров нередко даже окруженное таинственностью. По прошлому опыту знаю: не проявишь инициативы, хорошо если за весь рейс два-три раза увидишь его, да и то на расстоянии. Без дела, конечно, к капитану идти не следует. Но у меня есть повод — хочу узнать подробности о предстоящем заходе на острова Кергелен.

Капитан — человек приветливый, держится просто. Невысокий, плотный, не старше 45 лет, он нисколько не походит на матерого морского волка, скорее наоборот, в нем преобладают черты сугубо сухопутного человека. И начинается наш разговор довольно прозаично: с сетования на «проклятые болезни». Капитану принесли стакан теплого молока, и он несколько смущенно объясняет, что ему предписана строгая диета: перед самой экспедицией перенес желтуху, да к тому же нет-нет и даст о себе знать застарелая язва. Эта болезнь мне тоже хорошо знакома. Поэтому разговор сразу становится непринужденным.

Из-за перегородки, отделяющей спальное помещение капитанской каюты от кабинета, неожиданно вылетают две канарейки. Одна садится капитану на плечо. Птицы — подарок маленькой дочки. Они свободно летают по каюте, но сейчас пришло время устраиваться на ночлег, и хозяин сажает своих питомцев в клетку, завешивая ее куском материи, чтобы птицам не мешал свет лампы.

Для «Башкирии» рейс с участниками Советской антарктической экспедиции не в новинку, но на острова Кергелен судно раньше не заходило. На этот раз они оказались почти по курсу, и поэтому решено было попытаться запастись тут пресной водой, ведь предстоит длительное плавание вдоль берегов Антарктиды.

Чувствуется, что предстоящий визит капитану не по душе: подходы к островам исследованы плохо, глубины на картах показаны неточно. Опасаясь, что капитан может отказаться от захода на Кергелен, я спешу заметить, что этот архипелаг еще с прошлого века служил базой многочисленным промысловым экспедициям, добывавшим тут китов и тюленей.

— Так-то оно так, — невесело улыбается капитан. — Только разве можно сравнивать мелкие промысловые суда с нашим лайнером? Да и то, почитайте лоцию, сколько здесь разных суденышек затонуло, до сих пор у берегов видны следы кораблекрушений.

Мне ничего не остается, как согласиться. Я читал о неожиданных шквалах у здешних берегов, они представляют немалую опасность. А в некоторых проливах архипелага — того хуже: не исключена возможность напороться на мину. В годы второй мировой войны англичане кое-где минировали подходы. Фашистские военные суда все же здесь побывали, причем один из них хотя и не подорвался на мине, но получил серьезную пробоину, наскочив на подводную скалу. Минированные участки обозначены на специальных картах. Становиться на якорь там не рекомендуется. Впрочем, капитану обо всем этом, конечно, известно. Лоция — своего рода энциклопедия моряка, в ней собраны всевозможные сведения, необходимые в плавании.

Интерес к Кергелену — группе островов, лежащих в Южном океане у 50° ю. ш., — возник у меня не вдруг. Еще в 50-х годах, в пору первых советских экспедиций в Антарктиду, мне случалось не раз проплывать мимо архипелага, однако курс благоразумно прокладывали на почтительном расстоянии от опасных берегов. А между тем с природными условиями архипелага, лежащего на границе умеренного климатического пояса и Антарктики, было бы весьма полезно ознакомиться географу, исследующему южную полярную область.

Я особенно заинтересовался Кергеленом, прочитав книгу известного геолога, швейцарца по происхождению, Э. Обера де ла Рю [9] Э. Обер де ла Рю. Два года на островах Отчаяния. Изд-во географической литературы. М., 1957. , участника французских экспедиций на острова в период между 1928 и 1953 годами. По его мнению, природа архипелага неповторима.