Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1983

Белый клин просеки надвое развалил залепленный снегом ельник и потонул в глухолесье. На просеке свежие наброды краснобрового рябчика. В кустах настрочили стежки бурые лесные мыши, землеройки… Вот ночной след жирующего зайца-беляка. Потопал косой кормиться, тропит себе стежки-дорожки.

Вот рыжим цветком мелькнул в овраге лисий хвост, и еще раз, уже вдали. Не только ночью, но и днем промышляет голодная лиса Патрикеевна. Подбирает отбросы, иной раз и стащит что-нибудь у промысловика-охотника. Подбирается к жирующему беляку, да у зайца уши — торчком! Не так-то просто его сцапать: слух у него отменный. Только облизнется рыжая и потрусит в поля мышковать. На это она мастер первой руки. Стоит только разок мышке пискнуть под снегом, как лисица уже прижала ее. Как бы ни были заняты лесные обитатели своими делами, а нет-нет да и с неясным беспокойством осмотрятся по сторонам, несколько раз понюхают воздух. Весна грядет! Каждый раз неповторимо прекрасная, ибо несет обновление жизни.

Рассказ

Перевод с английского Геннадия Дмитриева

Худ. Б. Мокин

От переводчика

Американский писатель Эрл Стенли Гарднер (1899–1970) — автор широко известных романов и повестей, переведенных на многие языки (в том числе и на русский), о подвигах одного из удачливых и блестящих американских адвокатов-детективов» — Перри Мейсоне, защитнике невинных людей, подозреваемых; в совершении тяжких преступлений. Публикуемый здесь забытый рассказ «Долина маленьких страхов» — своеобразная творческая дань Гарднера той любви, которую он с юных лет питал к песчаным просторам пустыни. И что особенно важно отметить, природа пустыни подана Гарднером живописно и зримо и не является обычным фоном для основного действия рассказа. Природа у Гарднера выступает здесь как одно из действующих лиц повествования. В центре рассказа та же излюбленная тема автора — спасение человека, ложно обвиненного в не совершенном им преступлении. На языке оригинала рассказ опубликован в 1930 году.

Говорят, будто стоит человеку почувствовать колдовские чары пустыни, как у него тотчас зарождается к ней любовь или ненависть. Что правда, то правда. К этому следует лишь добавить: если возникшее чувство — ненависть, оно зиждется на страхе.

Знатоки пустыни утверждают, что, раз сформировавшись, ваше отношение к ней останется неизменным, как бы долго потом вы ни прожили в ее песчаных просторах. Но здесь они заблуждаются. Мне довелось быть свидетелем одного случая, к которому это правило не подходит. Пустыню трудно понять, и правил к ней не подберешь.

Этот случай известен лишь немногим, он произошел с человеком, который в ту пору носил на шее собачий ошейник и обитал в юдоли маленьких страхов.

Нельзя сказать, что люди не знали о собачьем ошейнике. Хотя человек этот всегда наглухо застегивал свою рубаху, тщательно прикрывая ошейник воротом, один раз или дважды он забыл это сделать, и окружающие имели возможность мельком увидеть его кожаный ошейник, украшенный серебряной именной табличкой и маленькими заклепками из полированного металла.

Вести об этом немедленно расползлись во все стороны, как это бывает в пустыне, где слухи и слушки, переданные тихим шепотком, просачиваются из одного места в другое с неимоверной быстротой. Пустыня — это страна шепота. Пустынный суховей шевелит песок, который, шурша, обтекает стебли кактусов, и звук при этом получается такой, словно кто-то шепчется. Когда ветер крепчает, песчинки начинают сильнее тереться друг о дружку, производя престранный шорох — тихий говор песков.

По ночам, завернувшись в одеяла, я не раз прислушивался к песчаному шепоту. Иногда померещится даже, что можно разобрать отдельные слова; засыпая же, вдруг вообразишь, будто услышал целую фразу, которую тихонько кто-то шепнул тебе на ухо. Но рядом никого нет — просто перешептываются сыпучие пески.

То, о чем я хочу рассказать, произошло у самой восточной границы Долины Смерти [8] Место действия рассказа находится на стыке двух американских штатов — Калифорнии и Невады. Долина Смерти (название связано с гибелью партии золотоискателей от зноя и нехватки воды в период калифорнийской «золотой лихорадки» 1849 г.) — межгорная впадина-грабен, самая глубокая (85 метров ниже уровня моря), пустынная и безводная, расположена между хребтами Амаргоса и Панаминт в северной части пустыни Мохаве, штат Калифорния. 10 июля 1913 г. там была зарегистрирована температура +56,7 °C, считающаяся абсолютным максимумом для западного полушария. В 1933 г. Долина Смерти объявлена национальным заповедником. Горы Фьюнерал-Маунтинс (самый высокий пик 1946 метров) непосредственно служат ее восточной границей, а хребет Кингстон-Рейндж (самый высокий пик 2232 метра) расположен к юго-востоку от Долины Смерти. Пересыхающая река Амаргоса берет свое начало в штате Невада, протекает на юг по пустыне Амаргоса, огибает хребет Амаргоса, затем течет в северном направлении по Долине Смерти, в сухих песках которой исчезает окончательно. ( Здесь и дальше — примечания переводчика .) , неподалеку от высохшего озера Амаргоса-Синк. Природа между горами Фьюнерал-Маунтинс («Погребальными») и хребтом Кингстон-Рейндж прямо-таки с ума сошла. Ей, похоже, было мало того, что тут протекает Амаргоса-Крик, эта речка-уродец. Многие квадратные мили здешней территории усыпаны лапиллями; в этом районе есть местность, именуемая Пепельными лугами из-за того, что, вся она покрыта сплошным слоем вулканического пепла. Вдобавок к этому все окружающие горы раскрашены минералами в различные оттенки красного, коричневого и ядовито-зеленого цветов, а растительность настолько скудна, что о ней и говорить нечего.

Вода в большинстве здешних ручьев и источников непригодна для питья. Места эти изобилуют месторождениями всевозможных металлов, здесь имеется несколько действующих разработок, обеспечивающих занятость горстке местных старожилов, или, как их тут называют, старых песчаных крыс. Эти люди собираются и проводят свободное время в своих излюбленных заведениях, в числе которых есть один салун — всамделишный салун, а не пародия на него — и один самый настоящий танцевальный зал, куда приходят женщины; последние, пожив немного в пустыне, в конце концов покидают эти места, поскольку даже непритязательные девушки из дансинг-холлов не могут долго выносить суровых местных условий. Здесь легко потерять человеческий облик, всякое представление о приличиях и условностях цивилизованного мира.