Анджей Чеховский - На суше и на море 1981

— Это надолго, — говорит Жулитов. В голосе его нет и нотки досады. Случается. Взаимная помощь — закон речников.

На всех трех судах стучат железом. Моторы гудят на малых оборотах. Команды заняты делом.

К полуночи все заканчивается. Встречные баржи отваливают от борта «Чагоды» и скрываются за поворотом.

Дизели нашего судна приглушенно грохочут внизу. Нос «Чагоды» все шире разваливает тихую воду.

Северо-Двинская дорога работает.

Река помогает своим распаханным берегам возродить плодородие и былую силу.

Очерк

Фото автора

Двадцать лет натягиваю я на себя лямки акваланга. Этот несложный аппарат позволил мне проложить подводные тропы в Беринговом и Баренцевом, Черном, Белом, Каспийском и Японском морях. Во время подводных съемок в кадр попадали осьминоги и акулы, запечатлелись на пленке швы разрушенных причалов и стабилизаторы не разорвавшихся в последнюю войну торпед. Плавал я с подводным фотоаппаратом у остатков старинного парусника и около стальных лопастей гидротурбины уникальной приливной электростанции.

Человек, начавший изучать море, навсегда привязывается к этой грозной и во многом загадочной стихии. Работая с теми, кто познает его тайны, я убедился, что пройдет еще немало времени, пока они будут полностью раскрыты. Однако уже сделано многое, приоткрывающее их завесу. Нам, ластоногим разведчикам, очень хорошо видно, что море требует защиты. На наших глазах оскудели рыбные пастбища, там, где раньше любопытные морские ерши тыкались в иллюминатор фотоаппарата, пытаясь прогнать из своих владений собственное отражение в стекле, теперь редко увидишь рыбий хвост!

Море тысячелетиями скрывает под своим покровом следы деятельности человека. Нам приходилось встречать на дне засыпанные вековым илом древние амфоры и черепки глиняной посуды, затонувшие парусники и стены разрушенных городов. Такие находки вызывают большой интерес. Но вот засорение хламом и мусором акваторий портов и прибрежных городов вызывает только чувство горечи. Активный лов и сбор даров моря в последние десятилетия заметно сократили запасы животного и растительного мира.

Я расскажу об экспедиции, целью которой было изучение одного из моллюсков — мидии.

Во ВНИРО — Всесоюзном научно-исследовательском институте морского рыбного хозяйства и океанографии — решили, что местом проведения работ будет остров Путятина.

Этот остров находится в заливе Петра Великого в Японском море. Длина его — около 13, ширина — около семи километров. Назван в честь адмирала Е. В. Путятина, видного мореплавателя и дипломата. В 1852–1855 годах он возглавлял дипломатическую миссию в Японию, отправившуюся на фрегате «Паллада». Экспедиция открыла заливы Посьета, Ольги, а также острова Римского-Корсакова.

С остатками фрегата «Паллада» мне довелось ранее встретиться на дне бухты Постовой в Татарском проливе. Теперь предстояла встреча с островом, история которого связана со знаменитым фрегатом.

Итак, мы едем на остров Путятина. На него не мечтает попасть лишь тот, кто вообще равнодушен к путешествиям. Мой друг и соратник по многим экспедициям Олег Яременко, кандидат технических наук и по совместительству тренер секции подводного спорта в МВТУ имени Баумана, просто-таки сиял, сообщая эту новость. Да, поездка обещала быть интересной, к ней мы готовились давно.

Олег предложил руководителям экспедиции из отдела беспозвоночных алгоритм решения сложной задачи по определению продуктивности мидии. Решение было предложено лишь в виде идеи, но новизна предложения открыла нам дорогу в отдел и связала нас с ВНИРО и как аквалангистов, и как представителей технических наук.

Интерес ученых к моллюскам понятен. Более 60 тысяч видов их живет в морях и океанах земного шара. Мидии, морские гребешки, устрицы, кальмары, осьминоги. Мясо их чрезвычайно богато белками, жирами, витаминами. Но дело не только в пищевой ценности этих обитателей моря. Это исключительно ценное сырье для получения минеральных и органических продуктов, которые могут использоваться в сельском хозяйстве, технике, медицине.

Из всех моллюсков наибольшее промысловое значение имеют мидии. Запасы их огромны: колонии мидий плотным ковром — до десяти тысяч штук на один квадратный километр — покрывают прибрежные отмели морей и океанов. Но теперь уже нельзя только добывать. Задача заключается в том, чтобы сохранить и приумножить богатства морских угодий.

Планомерная работа по увеличению биологической продуктивности моря в нашей стране ведется давно. Еще до войны в Каспий запустили кефаль из Черного моря, затем успешно была акклиматизирована дальневосточная горбуша в Белом и Баренцевом морях. Во внутренние водоемы из Севана и Иссык-Куля переселяют форель, из Амура — толстолобика. Этот список можно продолжить.

Экспедиций ВНИРО должна была выяснить, как быстро растут мидии, как влияют на их развитие грунт, течения и глубины залегания мидиевых банок. Наши инженерные познания пригодились. Контрольных мидий решено было поместить в садки и в дальнейшем определить скорость их роста. Садки мы с Олегом спроектировали быстро, конструкцию в институте одобрили и утвердили, методику отыскания заданной точки в море мы заимствовали в специальной литературе.

Пришлось заняться и оргвопросами: доставать бетонные плиты, на которых затем были смонтированы обрешеченные ящики-садки. Было немало и других хлопот.

И вот наконец зафрахтованный нами на одни сутки сейнер входит в бухту. Остров Путятина весь в легкой дымке, зеленый, холмистый, освещенный утренним солнцем. В вершине бухты извивающееся в воде отражение двух труб рыбокомбината. На нашем судне отдают якорь, и мы начинаем выгрузку. В любой экспедиции можно узнать аквалангистов по их внушительному багажу: множество тюков, ящиков и мешков — это акваланги, компрессорная установка, гидрокостюмы, воздушные фильтры и грузовые пояса.

Приезжая на новое место, мы всегда хлопочем о бензине для мотора компрессора, отыскиваем плавсредства. Наши экспедиции, как правило, бывают прибрежными — налаживаем быт: жилье и питание не последнее дело для людей, отдающих морю массу калорий.

И эта экспедиция не была исключением. Кроме перечисленного выше нам предстояло выгрузить пятнадцать нетранспортабельных железных ящиков, прикрученных к не менее громоздким бетонным плитам. Все это — бетон и железо — капитан взялся везти, только получив прогноз хорошей и устойчивой погоды и строгое указание от инспектора портового надзора доставить груз на место. И вот теперь, отстаиваясь на рейде у рыбокомбината, капитан не знал, что делать. То ли выбросить садки за борт, то ли везти их обратно во Владивосток. Выгрузить садки на хлипкий причал не позволяла глубина бухты. Судно не могло подойти к пирсу, а выбросить их за борт, как предлагал боцман, не позволяла капитану совесть. Тогда мы выдвинули свою идею, суть которой заключалась в том, чтобы садки сгружать в море именно там, где им и надлежало бы встать.