Айзек Азимов - Паломничество на землю: Американская фантастика

Так родился рассказ «И ночь пришла», проникнутый ощущением приблизительности и даже ложности постулатов, на которые опирается наука в своем развитии, а также правдоподобности многих древних религиозных мифов, таящих в торжественной поэзии своей факты, непостижимые для рационалистов. Помимо идеи, позаимствованной у философа, рассказ привлекает живописностью, четко очерченными характерами людей, действующих в экстремальных условиях. Но нетрудно заметить, что, хотя действие происходит в некой иной звездной системе, характеры эти уже знакомы нам, поскольку не раз в американской литературе возникали прообразы непреклонного ученого, ректора университета Атона и типично пронырливого представителя «свободной прессы», доброго малого Теремона.

В рассказе Азимова отчетливо прослеживается тенденция научной фантастики пользоваться литературными клише, готовыми характерами ради экономии творческой энергии, отдаваемой целиком либо занятности сюжета, либо литературному воплощению научной гипотезы, если таковая подвернется, либо утверждению морального или философского принципа.

В своем творчестве Азимов остается рационалистом с несколько суховато-научным складом ума, что не мешает ему очень плодовито проявлять себя в самых разных сферах, исследуемых научной фантастикой, и быть мастером жанра. Им написано более двухсот книг. В сороковые годы он создал серию повестей, получивших название «Установление», где описывал мириады миров нашей Галактики, колонизованных человечеством. Он изобрел новую науку — психоисторию, с помощью которой вожди Галактической империи, рассчитывая и направляя течение событий, осуществляли контроль над мирами. Та же мысль присутствует и в переведенном у нас романе «Конец вечности», идея которого, как справедливо отмечал философ Валерий Скурлатов, заимствована из монументального романа тридцатых годов «Выпрямители времени» Джона Фирна и отчасти из «Поиска» Альфреда ван Фогга. Что же касается идеалов Азимова, проповедуемых им в романах, то они никогда не поднимались выше того, что записано в американской конституции.

В свою очередь, Азимов породил множество фантастических идей, плодотворно используемых другими писателями. Так, разработанные им «три закона роботехники» призваны успокоить человечество, испытывающее страх перед растущим могуществом роботов, все более быстродумающих и физически прочных. «Законы» Азимова предусматривают программу для роботов, которая раз и навсегда исключает нанесение какого-либо вреда машиной человеку. И теперь кто бы из американских писателей ни сочинял рассказа о роботах, азимовские «три закона роботехники» предусматриваются в нем как нечто само собой разумеющееся.

В конце пятидесятых и начале шестидесятых годов я много и профессионально занимался филологическими принципами машинного перевода с английского языка на русский. Совсем недавно я узнал от директора Всесоюзного центра переводов Ю. Н. Марчука, в свое время моего младшего коллеги (филолога, ставшего доктором технических наук), что вычерченные мною логические схемы передачи смысла основных английских глаголов на русском языке успешно «работают» в системе программ уже действующей ныне переводческой машины. Странно сейчас слышать это мне, давно променявшему науку на литературу, да и в самой литературе ушедшему в родную историю, потому что в ней, как мне видится, в «корнях» наших, следует искать многие из достоинств и недостатков развития духовной жизни в настоящем и будущем.

Лет двадцать назад я, как и многие, уповая на всесилие науки, возлагал слишком большие надежды на развитие кибернетики и даже сочинял книжки-гимны во славу электронных мозгов. Несмотря на колоссальные достижения в области электронно-вычислительной техники, никаких чудес не произошло — за сравнительно большой срок развеялся кибернетический миф. Машины и в отдаленной степени не способны конкурировать с мыслительным аппаратом человека, оставаясь лишь в некоторых областях добросовестными его помощниками, усовершенствованными арифмометрами, а в переводческом деле примитивность их действий вынуждает поручать им работу с большим разбором да еще постоянно контролировать результаты…

Но тогда необыкновенная память и прогрессирующее быстродействие машин вызывали изумление. Кстати, на этот же период падает расцвет научно-фантастической литературы, поскольку большие надежды подстегивали воображение, а книжный рынок всегда чутко следит за массовыми увлечениями. Меня же влек к фантастике еще и род занятий.

Но, как бы ни гордились фантасты случаями, когда их догадки становились путеводной звездой для исследователей, подобная литература остается развлечением, отдохновением для ума, и в кропотливой научной работе только этим она и помогает. Приходилось читать не только специальные филологические труды, но и популярную литературу по другим отраслям знаний, поскольку того требовало дело — этакий гибрид лингвистики и электроники. Тогда-то и попала мне в руки новая книга Азимова «Вид с высоты» — доходчивое, несмотря на премудрую для меня цифирь и формулы, изложение основ и новейших достижений астрономии, физики, химии и биологии. Я решил, что лучше всего усвою содержание книги, переведя ее. Это я сделал, а потом она вышла в издательстве «Мир».

Вскоре я получил от Азимова письмо, в котором он благодарил за внимание к его трудам в нашей стране и не без гордости сообщал, что из-за фамилии многие в Америке принимают его за русского. К письму он приложил свою новую книгу о роботах, в которой мне понравился своей основательностью, оригинальным поворотом и неожиданной, но убедительной концовкой рассказ «Нечаянная победа» — о трех могучих роботах, изготовленных людьми и высадившихся на Юпитер. Агрессивно настроенные юпитериане приняли их за людей и поубавили свое высокомерие. Я перевел и этот рассказ, потому что в нем была добрая идея — людям во что бы то ни стало нужен мир.

Есть в рассказе и некоторая доля лукавства, вообще-то нехарактерного для творчества Азимова. А если он и пытается шутить, то тут же препарирует юмор и тем самым губит его.

Когда я впервые прочел рассказы Клиффорда Саймака, меня сразу же покорил его мягкий юмор, рожденный любовью к человеку. Переводить его ясную, исполненную глубокой мысли прозу — наслаждение. Видимо, поэтому я взялся донести до нашего читателя такие его произведения, как «Деревенский дурачок», «Сделай сам», «Прелесть», «Пыльная зебра», «Куш», «Кимон», «Детский сад», «Отец-основатель»… И еще надо бы добавить — Саймак стал одним из тех превосходных писателей, чей талант превращал фантастику в высокую литературу. И лучшие образцы этого жанра непременно исполнены глубокого социального смысла, а порой и сатирического пафоса, верно отражающего явления американской действительности.