Айзек Азимов - Паломничество на землю: Американская фантастика

Клиффорд Саймак родился в 1904 году, начал писать фантастику в начале тридцатых годов, и его называют пионером этого жанра. Работая с детства на ферме своего отца (чеха по национальности) в штате Висконсин, он по окончании Висконсинского университета так и остался жить в сельской местности, работал учителем, редактировал провинциальную газету, пытался выращивать овощи, но всякий раз жучки и сорняки сводили его усилия на нет. Более успешной была его работа на фантастической ниве. Кажется, нет такой литературной премии за научную фантастику, которой он бы не был удостоен. В 1953 году — «Международная премия фантастов» за роман «Город», в котором Саймак, по его словам, хотел «выразить протест против массовых убийств и против войны». Он неоднократно получал литературные премии «Хьюго», присуждаемые в США ежегодно за лучшие научно-фантастические произведения…

Но все отличия не мешают ему дружить с людьми своей деревни и горячо принимать к сердцу местные дела. Именно эти житейские подробности объясняют многое в произведениях Саймака — сочный национальный, американский колорит, любовно-трепетные описания природы Среднего Запада, знание психологии американского фермера, его образного языка, его нужд и чаяний, что вообще редко встречается в фантастике. Очень часто герои Саймака — простые фермеры. Но в какие бы немыслимо фантастические ситуации ни попадали и другие герои писателя, они всегда остаются живыми людьми, а не превращаются, как это часто бывает, в манекены, назойливо дающие наукообразные пояснения.

Весьма характерен для Саймака рассказ «Деревенский дурачок». Отношения жителей в любимой писателем деревне далеко не идиллические. Собственно, это крохотный городок, потому что деревень (в нашем понимании) в Америке не существует. Банкир Пэттон пользуется любым случаем, чтобы оттягать заложенные фермерами земли. Богатый фермер Адамс платит гроши своим рабочим. Приходской священник лицемерит. Жители жульничают, пьянствуют, прелюбодействуют. Но вот «деревенский дурачок» Джим неожиданно обретает дар читать человеческие мысли и творить чудеса. Он начинает наказывать тех, кто является носителем зла. Казалось бы, должна торжествовать справедливость. Но можно ли исправить нравы, убивая людей? Этак останешься на свете один. Джим заставляет людей каяться друг перед другом, что вызывает целый ряд трагедий. Люди исправляются, ведут себя чинно, но Джим замечает, что счастливее они не стали.

Миры Клиффорда Саймака разнообразны. Но больше всего он любит тот мир, в котором родился, любит его людей, терпимо относится к их недостаткам. Он не озлоблен, а потому верит, что все образуется, что житейская мудрость жителей Земли превозможет недоверчивость, что дело процветания планеты в руках самого человека.

Однако Саймак не может представить себе такого будущего, когда бы человек жил, закутанный в стерильную вату, и любовался молочными реками да кисельными берегами. Испытания делают человека сильным, закаляют его волю, проявляют и развивают лучшие качества человеческой натуры. «Поиск, вечный поиск!» — провозглашает писатель.

И действительно, трудно вообразить, что произойдет, если в один прекрасный день человечество будет избавлено от необходимости трудиться. Герой рассказа «Сделай сам» Гордон Найт любит возиться после работы на своем участке, строить, перестраивать — его занимает все, что можно сделать самому, даже… детская игрушечная железная дорога. Но вот он получает по ошибке комплект самовоспроизводящегося робота, собирает его, и уже через неделю дом его наводнен роботами, которые осуществляют мечту его жизни — превращают болотистый участок в красивый сад «с дорожками и мостками, цветочными клумбами и моделями кораблей, которые раскачиваются ветерком на подернутой рябью воде».

Но Гордон Найт не стал от этого более счастливым. «Сад был прекрасен, но он почувствовал, что не гордится им, не испытывает никакого удовлетворения».

Разбивка сада не его заслуга. Более того, в результате сложного и с большим юмором описанного судебного процесса роботы обретают человеческие права и решают навсегда избавить человека от труда. «Как вы думаете, для начала хватит?» — вопрошает робот. «Вполне», — шепчет Найт. «У нас все продумано, хозяин. До конца жизни вам не надо будет беспокоиться ни о чем». — «Да, — говорит Найт, — ни о чем».

Этой фразой завершается рассказ. Простота ее исполнена глубокого тоскливого смысла. За этим «ни о чем» угадывается пустота существования, бездействие, подтачивающее силы, угасание.

Но Клиффорд Саймак никогда не решает проблемы в лоб, не навязывает читателю своих выводов. В рассказе есть антипод Найта — адвокат Ли. Он любит валяться в гамаке, наблюдать за природой бездумно, нецелеустремленно, сживаться с нею. Эта фигура как бы призвана подчеркнуть суетность Найта, слишком деловитого и убивающего все свое свободное время на поделки. С одной стороны, Ли с его созерцательной философией как бы оттеняет внешне упорядоченный хаос отношений мира собственников, а с другой — выступает вдруг союзником Найта, обретая себя в кипучей деятельности.

Писатель нередко прибегает к приему ложной характеристики героя. Он как бы иронизирует над всеобщим требованием «показывать характер в его развитии»; в кульминационные моменты, когда ставится под угрозу самое главное — человечность, с его героев сметается все привычное, закоренелое, но в конечном счете наносное. Таковы Док из рассказа «Куш» и Льюис из романа «Пересадочная станция».

Саймак всегда интересный рассказчик — произведения его крепко сколочены сюжетно, они изобилуют неожиданными поворотами. И вместе с тем он тонкий психолог. Саймак не спешит передать внутреннее состояние человека словами — оно прорывается в восприятии природы, в поступках героев, в интонационном построении прямой речи. Писатель ведет читателя к главному как бы по спирали. Читатель видит все новые оттенки, слышит вариации темы, лейтмотив расцвечивается мягко и ненавязчиво, возникает ощущение удивительной поэтичности, скрадывающей очертания жесткого философского каркаса.

Но Саймак, наверно, не был бы Саймаком, если бы всюду, в каждой написанной им фразе не господствовала ирония. Природу его юмора нелегко разгадать. Мне, переводчику его произведений, приходилось порой становиться в тупик перед простой фразой, в которой, казалось бы, нет ничего смешного, и все же я ощущал насмешливость, чувствовал, что автор писал ее с серьезной миной, а в глазах пряталась лукавинка. Интонация, контекст — вот те орудия, при помощи которых творится юмор Саймака.

Саймак внес свою лепту и в уничтожение «космической халтуры». Его рассказ «Прелесть» — это великолепная пародия на сексуально-приключенский жанр. Она переросла в самостоятельное литературное произведение, исполненное глубокого смысла и юмора. Пожалуй, вряд ли найдется такой угрюмый человек, у которого бы не вызвали улыбки перипетии любви робота к трем космонавтам. Характеры людей очерчены в рассказе удивительно живо, но еще большее удивление вызывает то, с каким мастерством писатель создал облик главного героя — робота «Прелести». По образу мышления и поступкам это старая дева, по способности запоминать и делать «логические» выводы — «сверхгениальная» счетная машина; однако, соединенные, эти качества дают эффект поразительный — так и встает перед глазами некий современный «структуралист», пытающийся загнать человеческие эмоции в машинную схему.