Винсент Эри - Крокодил

Утро уже кончилось. Хоири положил надлокотный браслет, который делал для младшего Севесе, на пол. Слишком долго старался он не обращать внимания на боль в шее и пояснице, и боли не стало — вместо нее теперь ощущалось какое-то онемение. Он потянулся, а потом повалился на спину и стал смотреть, как по небу над ним пробегают, спеша куда-то, облака. И ведь как интересно, повадками они во многом похожи на людей: путешествуют не в одиночку, а кучками, некоторые кажутся важней других и плывут над остальными. Может, те, что потемнее, старейшины родов и решают, как следует поступать другим, белым и кудрявым, которые движутся под ними. Похоже даже, что облакам, как и людям, тоже бывает нелегко, иначе почему бы им время от времени ронять слезы? Но насколько лучше было бы, если б и люди, как облака, шли все в одну сторону!

Многоголосым хором залаяли и завыли собаки. Наверно, кто-то пришел в селение — скорей всего белый человек. Хоири встал, убрал браслет, который делал, и спустился вниз.

Впереди полицейских шел белый человек, которого в Мовеаве до этого никогда не видели. Он был в полтора раза больше обыкновенного человека. Когда он делал шаг, полицейские делали два. В правой руке у него была палка, она ему служила как бы третьей ногой. По дыркам, которые она оставляла в земле, было видно, какой этот человек тяжелый. Годова будто не его — такая маленькая по сравнению с телом. Из-под кустистых бровей поглядывали то в одну сторону, то в другую два холодных голубых глаза, под носом лохматились густые неухоженные усы, и от всего этого человек казался сумрачным и жестоким.

— Вы, конечно, уже слышали об АНГАУ [18] АНГАУ — вспомогательные военные формирования, созданные австралийцами во время второй мировой войны на той части Новой Гвинеи, которую они контролировали. ,—заговорил он через переводчика. — Меня зовут мистер Хилл. Я офицер АНГАУ. Начальников патрулей, помощников начальников округов и начальников округов больше нет — вместо них будет теперь АНГАУ. Приказы вам отдавать буду я. Знаю я о вас достаточно. Поступайте, как я скажу, — и все будет хорошо. Своевольничать не советую, АНГАУ этого не потерпит. Если кто-нибудь из вас мне не верит, пусть попробует что-нибудь выкинуть — например, убежит. Вот тогда вы узнаете, чем это кончится. Не говорите потом, что я вас не предупреждал!

Не прошло и месяца, как в Эопоэ, месте, выбранном для базы АНГАУ на реке Лакека- му, был расчищен большой участок земли и выстроено много домов. Там, где прежде вилась узенькая тропинка, проложили дорогу, связавшую базу с католической миссией в Терапо, на берегу Тауре.

Плести бири [19] Б и р и — материал, из которого папуасы делают крыши своих жилищ. пришлось женщинам. Так напряженно работать им до этого не приходилось еще никогда. Мужчины не жалея сил, обливаясь потом, сбивали каркасы домов. Но пусть работы было слишком много, пусть им, и мужчинам и женщинам, приходилось спешить — они могли помогать друг другу, и это было самое главное.

Каждый день дрожала земля — это к Эопоэ подходили с низовьев моторные баржи. Кроме солдат, баржи привозили сухое печенье и мясные консервы. Печеньем и консервами платили за полосы бири, которые приносили женщины: за десять полос длиною в восемь — десять футов каждая давали банку мясных консервов и пять пачек печенья. К концу дня люди возвращались в Мовеаве.

Хоири поступал, как все остальные, — большую часть заработанных консервов и печенья оставлял для своего сына Севесе. Сбереженное он отдавал Суаэа, и та делила так справедливо, как могла, между всеми детьми в семье. Но маленький Севесе получал печенье и из другого источника: его приносил также дедушка в награду за кокосовую скорлупу, которую внук собирал для него каждый день, — ею, чтобы согреться ночью, старик топил свой очаг.

Суаэа почти не выходила из дому: ведь надо было, пока муж учит детей в маленькой католической школе, заботиться о его желудке. От работы для АНГАУ он был освобожден, как и местный учитель, служивший в миссии Лондонского миссионерского общества.

В этот вечер объявили, что рано утром все носильщики должны быть уже на ногах. Их разделят на две партии — одна, из мужчин помоложе, поплывет в Бульдог и оттуда понесет для солдат грузы в Вау и Булоло, а мужчин постарше отправят в Кову, и там они будут делать саго и кормить носильщиков и всех прочих, кто работает для АНГАУ.

— Ты ведь будешь заботиться о нем как о собственном ребенке — правда, будешь? — сказал, едва сдерживая слезы, Хоири. Маленький Севесе крепко спал у него на плече. — Если вдруг что-нибудь со мной случится, перемени ему имя — дай мое.

— Уповай на бога, — сказала Суаэа. — Он все видит и слышит. Благодаря ему восходит и заходит солцце, и это от него белые люди узнали, как делать свое страшное оружие, которым они воюют. Молись ему, когда будет трудно, и он тебя защитит. Мы, те, что здесь останемся, будем поминать тебя в наших молитвах.

Она взяла спящего мальчика у его отца, но тут сотряслась земля и со стороны Эрпоэ раздался громоподобный звук. Над головой что-то пронзительно просвистело — над ними пронесся и скрылся где-то за селением огненный шар. Все, взвалив спящих детей на плечи, бросились вон из хижин. Люди успокоились, только когда члены совета объяснили: это АНГАУ показала свою силу. АНГАУ выстрелила из своей большой пушки на колесах, и надо радоваться, что эта большая пушка АНГАУ совсем недалеко от них, в Эопоэ, — она защитит их от японских самолетов.

Хоири сидел на том же мешке риса, который последние два дня, с тех пор, как баржа отплыла из Эопоэ, служил ему и сиденьем и постелью. Рисунок редины отпечатался у него на ляжках и ягодицах. На мешке написано: «Сделано в Австралии» — и те же слова написаны на всех до единого мешках и ящиках, которые он видит со своего места. На некоторых ящиках написано черными чернилами: «Бернс Филп» — да ведь он, когда был в Порт-Морсби, заходил в магазин с этим названием!

— Эй, приятель! — сказал австралийский солдат.

Солдат сдвинул на затылок шляпу и подставил солнцу круглое молодое лицо. Из-под шляпы на лоб вывалились золотые волосы.

— О чем грустишь? А ну-ка подсаживайся. Сигарету хочешь?

Хоири посмотрел в лицо солдату, потом на его глаза. Так близко глаз австралийца он не видел еще никогда — и он отодвинулся немного назад.

— Да ты что, испугался меня? Ведь наверняка ты видел белых людей и раньше!

Что делать? Хотя он, Хоири, не курит, отказываться нехорошо — ведь это подарок. Меравека и остальные односельчане стали говорить, чтобы взял.

— Спасибо, сэр.

— Нет, вы только послушайте! — воскликнул молодой солдат, поворачиваясь к товарищам. — Оказывается, эти парни вовсе не такие дикари, как мы думали, — у них хорошие манеры! — А потом, снова повернувшись к Хоири, сказал: —Между прочим, не надо называть меня «сэр». Меня зовут Уильям, а. друзья называют просто Билл. А как зовут тебя?