Юрий Киселев - Ступень 4. Наследники демиурга [СИ]

За ужином Селена предложила своей сестре, принявшей ради нормальной еды человеческий облик и с аппетитом поглощавшей горячую ароматную похлёбку прямо из котелка, взять на себя заботу по обеспечению каравана свежей дичью, тем более что неожиданная охота оказалась удачной. Но Линнея шутки не поняла и, обидевшись, предложила сестре взять меч и поохотиться в лесу самой, а ей будет вполне достаточно тех запасов продовольствия, которые она взяла у караванщиков. Конец взаимной пикировке девушек положил Керт, сказав, что никого они на охоту отправлять не будут — запасов пищи хватит надолго, а при необходимости можно будет забить на еду одну из лошадей. Селена тут же добавила, что Линнею можно вообще не кормить — рурхи привыкли питаться сырым мясом, на что оскорблённая Линнея фыркнула и сказала сестре, чтобы ночью та к ней даже не подходила — греть её своим хвостом она больше не будет…

Впрочем, утром Керт, как всегда, обнаружил спящих девушек вместе. Селена уже привычно уткнулась носом в пушистый кошачий бок и укрылась длинным хвостом, а Линнея, чтобы сестре было удобнее спать, не свернулась, как все кошки, клубком, а вытянулась во весь свой немалый рост, положив голову на передние лапы. Кстати, в облике рурха она опять немного подросла в размерах.

Так прошла неделя, за которую путники изрядно сместились к северу и стали постепенно забирать к северо-западу, смещаясь к горам. За время путешествия по лесу никаких происшествий не произошло, за исключением того, что на четвёртые сутки пути на путников выскочил старый матёрый кабан — лошади в это время шли по узкой извилистой звериной тропе, вьющейся в попутном направлении и используемой местными зверями в качестве короткой дороги к водопою. Кабан или не заметил рурха, или ветер неожиданно подул с другой стороны и не оповестил секача о поджидавшей его опасности, но, оказавшись лицом к лицу, точнее, морда к морде с замершей от удивления Линнеей, от испуга жалобно хрюкнул, и, вместо того, чтобы спасаться бегством, бросился в самоубийственную атаку. Это потом уже Селена издевалась над сестрой, говоря, что на неё бросаются все, кому ни лень — и зайцы, и кабаны, а в этот момент находящейся в звериной ипостаси девушке оставалось только броситься на кабана и, повалив его на землю, впиться в покрытую жёсткой щетиной шею своими громадными клыками.

Разодрав зверю горло и с головы до кончика хвоста вымазавшись кровью, Линнея с довольным урчанием разодрала кабаний бок и стала с остервенением пожирать тушу, отрывая от неё и заглатывая, практически не жуя, исходящие паром куски окровавленного мяса. Селена хотела было возмутиться подобным непотребством, но Керт удержал поводья её лошади, тихо сказав:

— Не мешай ей. Сейчас твоя сестра, похоже, больше рурх, чем человек. Возможно, этому звериному телу нужно мясо, вот она и восполняет недостаток питательных веществ.

— А откуда ты это знаешь? — так же тихо спросила Селена.

— Не знаю — догадываюсь. Про метаморфов вообще очень мало известно, но ты же не будешь оспаривать тот факт, что рурхи — хищники, и им для жизни необходимо регулярно питаться свежим мясом?

— Но Силька ведь не рурх! Она — человек!

— Ты так в этом уверена? — скептически усмехнувшись, ответил Керт. — Посмотри на неё внимательно — где ты здесь видишь человека? Лично я вижу взрослого голодного рурха, поедающего свою законную добычу.

— Но это же… Это неправильно!

— Почему? Все мы едим мясо — и ты, и я, и Линнея.

— Сырое?

— Всё зависит от вкусовых пристрастий, Селена. Кому-то больше нравится жареное, кому-то — варёное. Возможно, вкусовые рецепторы рурхов дают больше вкусовых ощущений именно от сырого мяса.

Тем временем, пока Керт с Селеной тихо обсуждали пищевые пристрастия рурхов в общем и Линнеи в частности, сама Линнея, съев добрую половину туши кабана, сыто чихнула и, оторвавшись от трапезы, виновато посмотрела сначала на терпеливо ждущих её спутников, потом на недоеденную тушу, и, сев на задние лапы, через мгновение поднялась на ноги уже обнажённой девушкой. Керт про себя отметил, что с каждым разом обращение у Линнеи проходит всё легче, а магические всплески при обращении уже практически отсутствуют. Да и иней на окружающей земле больше не появлялся…

Приняв человеческий облик, Линнея повернулась к Керту и виновато сказала:

— Извини… Накатило, не смогла сдержаться. Кабан так одуряющее вкусно пах, а кровь оказалась такой ароматной…

— Не стоит извиняться, я всё понимаю. Имей в виду, что подобные приступы у тебя могут повториться — всё же облик рурха в первую очередь облик хищника, и все инстинкты хищника ему должны быть присущи. Если, будучи рурхом, ты различаешь запахи, как кошка, то и вкус у тебя должен быть соответствующим. То, что в зверином облике тебе понравится и свежая кровь, и сырое мясо — я предполагал, и, вижу, мои предположения получили наглядное подтверждение. Но в дальнейшем постарайся контролировать полученные вместе с телом звериные инстинкты и пристрастия. А сейчас признавайся — зачем ты обратилась?

— Ну… Наевшись, я подумала, что в кабане осталось ещё достаточно мяса. Его можно взять с собой и вечером приготовить что-нибудь вкусное.

— Кабан старый, и его мясо — жёсткое. Если бы ты завалила молодого подсвинка, то я приготовил бы вам изумительный шашлык.

— Мне это мясо показалось очень нежным…

— Ещё бы, — хмыкнула Селена, — с такими-то зубами!

— Не нравится — не ешь! — тут же вскинулась Линнея, но её успокоил Керт, примирительно заявив сёстрам:

— Пропасть мясу мы не дадим — оно отлично сгодится и для супа, и для копчения. Сейчас, вырежу несколько хороших кусков, и поедем дальше.

И, добавив уже исключительно для Линнеи:

— Ты, кстати, наелась, или сможешь поесть ещё немного?

— Кажется, наелась… А что, нужно поесть ещё?

— Не обязательно, но, по-видимому, твоему звериному телу тоже необходимо питаться — не зря же ты с таким остервенением накинулась на бедного кабана.

— Хорошо, вырезайте куски на ужин, а я доем остатки…

Вырезав несколько кусков из верхней части бедра и дождавшись, пока обернувшаяся Линнея догрызёт остальное, маленький караван опять тронулся в путь. На этот раз его скорость была не такой большой — объевшаяся Линнея вяло переставляла лапы и шла скорее по инерции. Она опять немного подросла, став ростом с небольшую лошадь на коротких мохнатых лапах…

На девятый день путешествия по предгорьям Линнея почуяла слабый запах рурхов, уводящий в горы, и путники свернули на запад, к видневшимся в разрывах древесных крон заснеженным горным пикам. Теперь маленький караван медленно пробирался по заросшей лесом каменистой почве, усеянной сошедшими с гор каменными валунами. Скорость движения резко упала — лошади не были приспособлены для передвижения по камням, часто оступались и существовала реальная угроза сломать им ноги. Линнее приходилось не только выслеживать почти выветрившиеся следы, но и одновременно думать, как за ней пройдут её спутники. Возможно, поэтому самый первый замеченный ими след Линнея в конце концов потеряла. Поиски потерянного следа продолжались до самого вечера и так ни к чему и не привели, отчего за ужином Линнея пребывала в крайне скверном расположении духа, даже не одевшись после обращения и молча поглощая свою порцию горячей мясной похлёбки из кабаньей вырезки и обжаренные на углях ломти того же кабаньего мяса. После ужина Линнея так же молча обратилась и отошла за куст, чтобы не нервировать своим видом лошадей, давно, впрочем, уже не обращавших никакого внимания на постоянное нахождение рядом с ними опасного хищника. Керт традиционно соорудил из травы лежанку на двоих, но Селена в этот раз не легла с ним, а сразу же направилась к сестре — видимо, успокоить разочарованную неудачей девушку. Несколько минут Керт слышал тихое шептание девушки, после чего заснул, не забыв предварительно, как всегда делал и до этого, раскинуть вокруг лагеря сигнальную сеть.