Рафаэль Лафферти - Лучшее [Сборник фантастических рассказов]

— В общем, это конец рисунка. Обычно спиральная пиктограмма кайова заканчивается направленной либо внутрь, либо наружу стреловидной чертой. Эта заканчивается стрелкой, направленной наружу, что означает…

— «Продолжение на следующем камне», вот что это означает! — рявкнул Терренс.

— Следующих камней вы не найдете, — сказала Магдалина. — Они еще скрыты, и в основном не здесь, но будут появляться снова и снова. Продолжение узнаете завтра утром. Я хочу с этим покончить. Хотя нет, я не знаю, чего я хочу!

— Зато я знаю, чего ты хочешь сегодня ночью, Магдалина, — улыбнулся Роберт.

Но он ошибся.

Разговор постепенно сошел на нет, костер погас, и все разбрелись по спальным мешкам.

Опустилась ночь, долгая и непроглядная, а потом пришло утро четвертого дня. Но постойте! На четвертое утро, по науатль-таноанской легенде, наступает конец света. Все жизни, которые мы проживаем, или думаем, что проживаем, — всего лишь сны третьей ночи. Набедренная повязка, которую солнце надело для путешествия в четвертый день, не такая ценная, как может показаться. Солнце носило ее всего час. Или того меньше.

И правда, четвертое утро напоминало Апокалипсис. Антерос исчез. Магдалина тоже. Столб сильно уменьшился в размерах, словно из него выпустили воздух; он съежился, и, казалось, шатался. Сквозь густой туман еле пробивалось серо-оранжевое солнце. В воздухе витал заключительный символ первого камня. Как будто что-то спускалось с эолового столба — пугающий душный дым. Или то был смрадный туман?

Нет, не туман. Что-то еще падало со столба или со скрытых мглою небес: песок, камни, бесформенные зловонные капли — те части неба, которые никак не назовешь возвышенными; мелкий мутный дождик, похожий на ночной кошмар. Эоловый столб крошился.

— Что за чертовщина, никогда такого не видел, — мрачно проворчал Роберт Дерби. — Думаете, Магдалина ушла с Ан-теросом? — На его унылом лице алели свежие царапины.

— Кто такая Магдалина? Кто такой Антерос? — удивилась Эфил.

Терренс Бардок размахивал руками, стоя на вершине кургана.

— Все сюда! — кричал он. — Мы нашли то, что оправдает нашу экспедицию! Это нужно сфотографировать, зарисовать, измерить и засвидетельствовать! Голова из чистого базальта, в натуральную величину! Никогда не видел ничего подобного. Похоже, тут не только голова, но и все остальное. Это нужно откопать. Ох, ну и странный вид у этого парня!

Говард Штайнлезер не отозвался. Он сжимал в руках светлый предмет, от которого не мог оторвать взгляд.

— Что это у тебя, Говард? Что ты делаешь? — спросил Дерби.

— По-моему, это камень с продолжением. Надпись состоит из букв, но они деформированы — не хватает их части. Я уверен, это английский, и скоро разберусь с деформацией. Этот текст, кажется…

Со столба сыпались камни и щебень; сверху спускался туман, стирающий память, лишающий рассудка.

— Штайнлезер, да что с тобой? — сочувственно спросил Роберт Дерби. — Ты держишь не камень.

— Не камень? А я думал, камень. Что же это?

— Несъедобный плод дерева маклюра. Это не камень, Говард.

В руках у Штайнлезера был упругий, деревянистый, морщинистый псевдо-апельсин размером с небольшую дыню.

— Роберт, посмотри, эти морщинки похожи на буквы.

— Похожи, но не очень. Ты перенапрягся, читая эти камни. Идем наверх, Терренс зовет. Да и опасно стоять здесь.

— Зачем наверх? Смотри, еще один камень…

Колючий кусок почвы с грохотом взметнулся вверх. Молния ударила из-под земли и настигла жертву. Прогремел взрыв. Темная каменная шляпа поползла с вершины столба, рухнула вниз, врезалась в землю и взорвалась осколками. Но разбилась не только она. Рухнул сам столб.

Свидание убило девушку. Тело было раздроблено до последней косточки, и даже памяти о ней не осталось. Она погибла.

— Кто… кто она? — запинаясь, спросил Штайнлезер.

— О боже! Магдалина, конечно! — крикнул Роберт Дерби.

— Немного ее помню. Я не понимал ее. Летел, как мотылек на свет, а зря. Во вторую ночь поцарапала мне лицо, потому что я неправильно ее понял. Она верила в небесный мост. Он встречается во многих мифах. Но таких мостов не бывает. Что тут поделаешь?

— Она мертва! Пропади все пропадом! Зачем ты копаешься в камнях?

— Возможно, на них она еще не мертва, Роберт. Если на камнях что-то написано, я хочу прочесть это прежде, чем с ними что-то произойдет. Каменная шляпа, которая упала и разбилась, — она не могла существовать. Этот слой еще не сформировался. Я всегда хотел заглянуть в будущее, и, возможно, другого шанса у меня не будет.

— Идиот! Девушка мертва! Неужели это никого не трогает? Терренс, хватит орать о своей находке. Спускайся! Девушка погибла!

— Роберт и Говард, поднимайтесь ко мне! — упорствовал Терренс. — Бросьте свои осколки, они ничего не стоят. Здесь у меня нечто невероятное! Такого определенно еще никто не видел.

— Поднимайтесь, парни! — прокричала Эфил. — Находка и правда уникальная!

— Эфил, да вы оба сошли с ума? — Дерби вскарабкался наверх. — Девушка погибла. Ты ее помнишь? Не помнишь Магдалину?

— Не уверена. Ты про ту, что внизу? Ах да, она крутилась здесь последние два дня. Не стоило ей забираться так высоко. Жаль ее, конечно. Но ты только глянь, что мы нашли!

— Терренс, а ты помнишь Магдалину?

— Девушку внизу? Немного похожа на ту, что позапрошлой ночью поцарапала мне лицо. Если кто-нибудь пойдет в город, сообщите шерифу, что у нас труп. Роберт, ты когда-нибудь видел такую голову?! Мы уже докопались до плеч. И в земле может скрываться целая фигура. Невероятная находка!

— Терренс, ты окончательно спятил. Но Антероса-то ты помнишь?

— Конечно. Близнец Эроса. Символ неразделенной любви. Черт! Это имя идеально подходит статуе. Назовем каменного человека Антерос.

То и был Антерос — в базальте, но как живой. Искаженное мукой лицо, поникшие от горя плечи. Казалось, он беззвучно рыдает. Работа резчика зачаровывала накалом страстей — камень отражал всю боль безответной любви. Возможно, позже, когда статую освободят из земли и очистят от грязи, она уже не будет производить столь сильного впечатления. Но сейчас Антерос вырастал прямо из грунта, он был сама земля. К какому бы периоду ни относилась статуя, по силе воздействия ей не было равных.

— Терренс, я про живого Антероса. Помнишь нашего землекопа Антероса Манипенни?

— А да, помню. Сегодня он не явился на работу. Передайте ему, он уволен.

— Магдалина мертва! Она была одной из нас! Лучшей из нас! — кричал Роберт Дерби. Но Терренс и Эфил пропускали его крик мимо ушей — они увлеченно выкапывали статую.

А Говард Штайнлезер внизу лихорадочно перебирал темные осколки, словно боялся, что они исчезнут. Вглядываясь в слой, который еще не сформировался, он пытался прочесть будущее, скрытое туманом.