Хадзимэ Камосида - Кошечка из Сакурасо 7 [ЛП]

— Опять?!

— Идёшь на свидание с Нанами.

— Это свидание нужно для репетиции! Не больше и не меньше!

— Сорате кто-то нравится…

— Может, закончим уже с этим?

— Добрый к Нанами.

— Ты чего добиваешься? Или добиваешь?

Как ни погляди, она его подозревала.

— Сорате кто-то нравится.

— Опять за своё?!

— Нанами тоже кто-то нравится.

— Ну это да, наверняка.

— И мне кто-то нравится.

Сората заметил, как щёки Масиро покрываются лёгким румянцем. А глаза подрагивали, да так слабо, что и не заметить, если не вглядываться.

— …

Масиро кого-то любила.

Казалось, она впервые произнесла что-то настолько чётко.

— Это тригонометрическая функция.

— Холодно!

— Любовный треугольник?

— Правильно, только давай не будешь говорить это прямо в лицо?!

— Почему?

— Потому что моё стеклянное сердце разлетится вдребезги!

Сомнений не осталось. Масиро почти уловила суть. И поняла, в каких отношениях они трое, Сората, Масиро и Нанами, оказались.

— Самое то.

— А такое бывает в человеческой жизни, что любовный треугольник — это самое то?

— Аяно сказала.

Так звали ответственного редактора Масиро. Иида Аяно.

— Да неужто.

— Вот-вот будет любовный треугольник.

— Вряд ли она говорила это по-настоящему! Поди, имела в виду сюжетный поворот в твоей работе.

— Имела в виду.

— Тогда не надо вырывать из контекста! У меня поджилки трясутся!.. То есть ты понимаешь, что такое любовный треугольник?

Не очень верилось. В конце концов, Масиро оставалась Масиро.

— Понимаю, — самоуверенно сказала Масиро. Точнее, она всегда вела себя самоуверенно.

— Правда, что ли. Попробуй, расскажи.

— Нет.

— Не понимаешь, всё-таки!

— Если скажу, Сорате не поздоровится.

— …

Его будто огрели по макушке. Он и сказать ничего не смог.

— Всё равно сказать?

— Нет, не надо…

Сората почувствовал, что поезд уже ушёл.

Когда-нибудь непременно настанет время, когда придётся задуматься.

Когда-нибудь непременно настанет время, когда придётся выбирать.

Сората знал, что хоть будет он готовиться, хоть не будет, реальность безжалостно подкрадётся. Он твёрдо уяснил это за минувший год. Горький опыт не прошёл даром.

Даже если не получилось довести свои дела до идеала, даже если колебался… Обязательно наступит время, когда придётся делать выбор. Именно из такого и состояла жизнь.

За отведённое время Сората должен будет дать ответ, даже если придётся вырвать на голове волосы. И он чувствовал, что времени у него осталось до того мига, когда Масиро дорисует его портрет.

На следующий день, в понедельник, Сората дождался обеденного перерыва, взял сумку и встал.

— Ты к Масиро? — обратилась к нему сидевшая сбоку Нанами.

— Нет, мелкие дела.

— Это какие? — спросила без особого интереса Нанами, потому Сората ответил расплывчато и вышел из класса.

Спустившись по лестнице, он направился к классам первогодок. Юко говорила, что учится в классе «В», потому и Хасе Канна должна быть там вместе с ней.

Сората хоть и перешёл в третий класс, но идти по коридору среди кабинетов других классов немного напрягало. Пускай парень и проучился там целый год.

Он заглянул в кабинет класса «В». Там Юко с друзьями разложила на передних партах бэнто, но Канну, ради которой Сората пришёл, не увидел. И только парень решил поворачивать назад, как встретился взглядом с Юко.

— О! Братик!

— Ну тупая…

Вопила она как резаная и потому привлекала к себе до смешного много внимания. Вот она вскочила со стула и побежала к Сорате… но по пути запнулась о порог и рухнула, пропахав носом пол. Больнее некуда.

Упав, она привлекла ещё больше внимания.

— Поедим бэнто вместе?

— Не поедим, — дал Сората от ворот поворот Юко, у которой раскраснелся лоб и нос.

— Тогда зачем припёрся?!

— Где Канна-сан?

— Сказала, пошла в буфет… Ещё не вернулась?! Что же делать, беда!

— Наверное, ей противно обедать с тобой, ты такая шумная.

— Ещё чего-о-о.

То, как она верила в людей, пугало.

— Ладно, я пойду. К тебе у меня дел нет.

— У-у меня к тебе тоже! — крикнула ему в спину Юко, зачем-то изображая сильную и независимую, и Сората тут же ушёл.

На всякий случай он решил заглянуть в буфет. Среди учеников, которые налетели на горячие пирожки, фигуру Канны он не нашёл. Или вернее будет сказать, ей характер не позволил бы сунуться в шумную толпу.

Куда ещё могла пойти Канна?

— …

За неимением других догадок Сората решил пойти на крышу. Вернулся в коридор и поднялся по лестнице. С первого этажа до крыши было далековато. Пока поднимался, дыхание участилось.

Сората вышел на крышу, где его поприветствовало чистое небо и подул приятный ветерок.

Было идеальное время года, когда ни холодно, ни жарко.

На самой дальней от двери лавочке Сората нашёл Канну. Она сидела спиной к нему, лицом к изгороди.

Не произнося ни слова, парень подошёл к ней и сел рядом, на расстоянии вытянутой руки.

Заметив его, Канна встрепенулась:

— Ты?

— Можно рядом сесть?

— Лавочка рядом свободная.

Взгляд Канны устремился за спину Сораты и упал на лавочку позади.

Канна как бы намекала: «Пошёл вон».

Сората сделал вид, что не заметил, и достал из сумки коробочку с бэнто. Еда сегодня его не особо радовала, ведь пришлось вставать в шесть утра и самому готовить.

Парень закинул в рот обёрнутую мясом спаржу, наслаждаясь вкусом.

— Как у тебя с писательским настроем?

— Ты совсем не понимаешь людей, да?

— Если я настолько неприятен, то всегда можешь сама пересесть на другую лавочку.

— …

Канна молча встала. Но не сделала ни единого шага. Выждав немного, она села обратно на изначальное место. Если бы переместилась на другую лавку, то подтвердила бы слова Сораты, чего ей не хотелось.

— Мне нельзя пообедать одной?

— Я сказал что-то плохое?

— Подсел ко мне, потому что я бедная-несчастная?..

— Я же тоже один.

— …

— Если тебя это волнует, можешь вернуться в класс и поесть с Юко.

— …

Воцарилась тишина.

Пора бы поскорее сменить тему, подумал Сората, и тут…

— У людей так много изъянов, — прилетело от Канны.

Девушка медленно укусила бутерброд.

— Слушай.

— Что?

— Не надо, пожалуйста, глазеть на то, как я ем. Я смущаюсь.

Сората глядел на неё без задней мысли, но раз она не смотрела в ответ, то лучше действительно не смущать.

— Прости.

Извинился Сората, затем подцепил палочками фрикадельку.

— Настрой плохой, — сказала что-то невнятное девушка.

— М?

— Ты спросил про писательский настрой.

Вон оно что.

— Плохой — то есть дело не продвигается?

Канна кивнула.

В конце концов, Сората узнал ситуацию Канны три дня назад. Глупо было надеяться на большой прогресс.