Джек Вэнс - Златокожая девушка и другие рассказы

Теперь три пришельца направились по пляжу к пресному ручью. Митра видела, как они с опаской поглядывали вокруг. Неужели они шли по ее следам? Ее ладони вспотели, у нее по спине бежали мурашки.

Пришельцы остановились у ручья и стали пить – они были в нескольких шагах от нее. Теперь Митра могла их хорошо рассмотреть. У них были яркие медно-рыжие волосы; небольшая поросль таких же волос окружала их рты. Грудь каждого защищал блестящий красный панцирь, их ноги прикрывала серая ткань, ступни были обернуты чем-то металлическим. Да, они очень походили на нее – но при этом чем-то отличались. Они были крупнее, крепче, энергичнее. Кроме того, пришельцы были жестокими – они сожгли коричневого жука с черными узорами. Митра не могла отвести от них глаза. Откуда они? Где они жили? Сколько было других, таких, как они, за пеленой облаков?

Она пошевелилась – хвоя кипариса зашелестела. От возбуждения и страха у нее по спине снова побежали мурашки: пришельцы услышали? Она выглянула из-за ствола, готовая тут же убежать. Нет, они шли по берегу, возвращаясь к небесной рыбе.

Митра выбралась из-под ствола и вскочила на ноги, глядя им вслед через просвет хвои. Очевидно, их все-таки мало интересовало то обстоятельство, что поблизости жило похожее на них существо. Митра разозлилась. Теперь она хотела обругать их и выгнать со своего пляжа.

Но она сдержалась. Было бы глупо показываться им на глаза. Они могли испепелить ее струей огня – так же, как испепелили жука. Так или иначе, они продемонстрировали грубость и жестокость. Странные твари!

Она украдкой пробежала по лесу, прячась за стволами и падая ничком, как только ей казалось, что ее могли заметить – и в конце концов приблизилась к небесной рыбе настолько, насколько могла, не выходя из укрытия.

Пришельцы стояли у основания чудовища, не проявляя больше никакого намерения изучать окрестности.

Труба, закинутая в залив, обмякла. Они вытащили ее и засунули обратно в брюхо огромной рыбы. Означало ли это, что они собирались улететь? Ну и хорошо! Нечего им делать на ее пляже! Они вели себя просто возмутительно – приземлились без спроса и убили одного из ее жуков. Митра почти что собралась выйти из леса и сделать им выговор, но все-таки, вспомнив о том, какими грубыми, опасными и жестокими были незнакомцы, осталась в тени кипарисового леса.

Лучше было тихонько подождать. Они должны были улететь – скоро она снова станет хозяйкой своего пляжа.

Митра беспокойно переминалась с ноги на ногу. Жестокие, жесткие красные твари! Нет, лучше не двигаться – иначе ее заметят. И что будет после этого? Она задрожала.

Да, пришельцы собирались улететь. У Митры перехватило дыхание. Они видели ее следы – и даже не позаботились найти ее. Ведь найти ее было так просто – она была рядом, буквально под рукой! А теперь она была еще ближе. Ей достаточно было сделать шаг – и они увидели бы ее.

Преодолевая страх, она выступила из-за ствола. Совсем чуть-чуть. Но тут же снова спряталась – у нее часто билось сердце.

Успели ли они ее увидеть? На нее накатила внезапная волна страха – она надеялась, что ее не заметили. Чтó они могли бы с ней сделать?

Она осторожно выглянула из-за ствола. Один из пришельцев озадаченно смотрел в сторону леса – так, будто все-таки заметил какое-то движение. Но даже теперь он ее не видел. И вдруг он посмотрел прямо ей в глаза.

Он громко позвал ее – но она уже бежала в чащу. Пришелец погнался за ней, двое других последовали за ним, с шумом продираясь через подлесок.

Они оставили ее – покрытую ушибами, истекающую кровью на подстилке из папоротника – и прошествовали по лесу обратно к берегу, смеясь и перекликаясь грубыми хриплыми голосами.

Некоторое время она лежала, почти не шевелясь. Голоса пришельцев почти затихли вдали. Поднявшись на ноги, она поплелась, пошатываясь, вслед за ними.

Залив и тучи полыхнули ярким заревом. Сквозь промежутки между стволами кипарисов она видела, как черная рыба с грохотом поднималась в небо – все выше, выше и выше… Рыба исчезла за пасмурной пеленой. На пляже воцарилась тишина – только продолжал бесконечно бормотать вялый прибой.

Митра подошла к краю воды – начинался прилив. Пелена туч темнела, наступал вечер.

Она долго смотрела в небо, прислушивалась. Ни звука. Влажный ветер дул ей в лицо, взлохмачивая волосы. Она вздохнула и побрела обратно к стеклянным стенам развалин; по ее щекам текли слезы.

Прилив понемногу смывал решетку прямых линий, аккуратно нарисованную на песке. Еще через несколько минут от нее не должно было остаться ни следа.

На борту поискового крейсера «Блауэльм» все чаще наблюдалась пренеприятнейшая разновидность психоневрологического расстройства. Продолжать экспедицию не было смысла – экипаж провел в космосе на три месяца дольше запланированного срока. Главный изыскатель Бернисти приказал возвращаться к системе Бирюзовой звезды. Никого это не воодушевило, однако, настроение команды не исправилось – ущерб был уже нанесен. Реагируя на чрезмерное напряжение, техники впали в состояние мрачной апатии и сидели, уставившись в пространство, как андроморфы. Они мало ели, а говорили еще меньше. Бернисти пытался их расшевелить, пробуя разные затеи: соревнования, еле слышное музыкальное сопровождение, острые приправы – но все это не помогало. Бернисти пошел еще дальше: выполняя его распоряжение, гейши заперлись в своих каютах и распевали эротические гимны, доносившиеся из громкоговорителей. Когда и это не помогло, Бернисти понял, что столкнулся с серьезной проблемой. Под угрозой оказалось само представление о себе всей тщательно подобранной команды – например, характер метеоролога заранее определялся так, чтобы он успешно сотрудничал именно с тем химиком, которого назначило руководство, а качества ботаника должен были соответствовать предпочтениям специалиста по анализу вирусных заболеваний. Возвращаться с таким деморализованным экипажем в Бирюзовую систему было бы позорно – Бернисти укоризненно покачивал шишковатой головой. Состояние персонала на борту «Блауэльма» не позволяло пускаться в дальнейшие предприятия.

«Продолжим экспедицию», – предложила Берель, любимая гейша главного изыскателя.

Бернисти не согласился – по его мнению, свойственная Берели сообразительность на этот раз покинула ее: «Будет еще хуже».

«Так что же ты собираешься делать?»

Бернисти пришлось признать, что на этот счет у него не было ни малейшего представления – он ушел, чтобы поразмышлять в одиночестве. Позже, через несколько часов, он решил изменить курс, что было чревато чрезвычайными последствиями: звездолет повернул к системе Кэя, чтобы произвести там разведку. Если даже это не могло поднять дух его подчиненных, ничто другое не смогло бы. Такое отклонение от обратного пути было связано с опасностью, но замысел Бернисти нельзя было назвать безрассудным. Особую пикантность предприятию придавал пристальный интерес к инопланетянам, к странности городов кэйев, запрещавших строить сооружения правильных пропорций, к причудливому общественному устройству кэйев.