Джек Вэнс - Златокожая девушка и другие рассказы

Дверь тряслась и трещала. Глухие удары массивной туши проверяли прочность засова.

«Уходи! – завопил Перрин. – Ты не существуешь!»

Дверь застонала, болты засова просели.

Перрин стоял на лестничной площадке и тяжело дышал, открыв рот. Через мгновение дверь должна была развалиться. И он прекрасно знал, чтó увидит: высокую черную фигуру с торсом, круглым, как столб, с глазами, горящими, как фонари. Перрин знал даже, каким будет последний звук, который он услышит – ужасный, режущий уши скрежет…

Верхний болт треснул, дверь выгнулась внутрь. В пролом просунулась громадная черная рука. Перрин заметил, как блеснули когти на пальцах, нащупывавших засов.

Глаза Перрина бегали в поисках какого-нибудь оружия – гаечного ключа, кухонного ножа…

Нижний болт разлетелся пополам, дверь перекосилась. Перрин оцепенел, у него все смешалось в голове. Где-то в глубине подсознания возникла идея, порожденная инстинктом самосохранения. «Да! – подумал Перрин. – Это мой последний шанс».

Он забежал в спальню. Внизу доски входной двери распались, Перрин слышал тяжелые шаги. Он посмотрел вокруг: на полу лежал ботинок.

Глухой перестук! Чудовище поднималось по лестнице, весь маяк вибрировал. Воображение заставляло Перрина представлять себе ужас неизбежности – он заранее знал, чтó услышит. И послышался голос – хриплый, лишенный выражения, но чем-то напоминавший прежний соблазнительный голос девушки: «Я же предупреждала, что вернусь».

Громоздкий шаг, еще один – тварь поднималась по ступеням. Перрин схватил ботинок за носок, размахнулся и ударил себя, изо всех сил, каблуком по виску.

Перрин очнулся, подполз к стене, вскарабкался на ноги, опираясь на стену. Через некоторое время он добрался, пошатываясь, до койки и сел на нее.

Снаружи еще было темно. Крякнув, он заставил себя повернуть голову и посмотрел в окно, на ночное небо. Пять лун нависли над западным горизонтом. Но Пойдель уже опередил остальные, а Лиада отстала.

Завтра вечером пять лун взойдут вразброс!

Завтра не будет высокого прилива, не будет сосущей, пульсирующей толчеи волн под уступом.

Завтра ночью луны не вызовут к жизни из холодных глубин страстное порождение безумия.

Смена прибудет через одиннадцать недель. Перрин осторожно пощупал висок… Он набил себе порядочную шишку.

Хардеман Клайделл повернулся к сообразительному молодому помощнику, Тони Леграну: «Твоя идея в чем-то привлекательна. Но как она дополнит то, что у нас уже есть?»

«Любопытный вопрос!» – отозвался Легран, обозревая сверху то, что у них уже было: юбилейную выставку «300 лет Калифорнии: бетонный диск трехкилометрового диаметра, пестрящий белыми башнями, рыжевато-красными террасами, изумрудно-зелеными садами и лазурными бассейнами, пересеченный четырьмя просторными бульварами, Северным, Восточным, Южным и Западным – больше восьми квадратных километров великолепия и роскоши посреди пустыни Мохаве.

Пилон высотой два с половиной километра, коренившийся в Конклаве Вселенной, поддерживал громадную зонтичную крышу из магния, защищавшую выставку от знойного солнца. Платформа, окружавшая пилон на полпути от основания к вершине, служила основанием для административных сооружений и обзорной палубы, где теперь стояли Клайделл, генеральный директор выставки, и Тони Легран.

«На мой взгляд, – сказал Легран, нахмурившись при виде сигары, протянутой ему директором, – все, что угодно, может быть усовершенствовано, в том числе выставка „300 лет Калифорнии“».

Хардеман Клайделл снисходительно улыбнулся: «Допуская, что упомянутые красавицы существуют».

«Я в этом не сомневаюсь».

«И как ты собираешься заманить их сюда со всех концов космоса, с планет, удаленных от Земли на сотни и тысячи световых лет?»

Легран – говорливый, нагловатый, пригожий – считал себя авторитетом в том, что касалось женской психологии: «Прежде всего, все красивые женщины тщеславны».

«Все женщины тщеславны, не только красавицы».

Легран кивнул: «Совершенно верно. Поэтому мы им предложим бесплатный полет на пассажирском звездолете класса „люкс“, а победительнице – головокружительный приз. В участницах конкурса не будет недостатка».

Клайделл попыхивал сигарой. Он только что знатно пообедал; строительство, обустройство и украшение выставочной территории продолжалось по расписанию. Клайделл не прочь был поддерживать приятный разговор.

«Заманчивый проект, – сказал Клайделл. – Но… – он пожал плечами, – есть соображения, выходящие за рамки существования красавиц как такового».

«Согласен – на все сто процентов».

«Многие инопланетяне не любят покидать свои миры. Кажется, это называется „ограниченностью кругозора“. Кроме того, какой приз мы могли бы предложить? Вот в чем вопрос!»

Тони Легран многозначительно кивнул: «Приз должен быть уникальным». Как правило, Леграну удавалось водить Клайделла за нос, маневрируя таким образом, чтобы возражения генерального директора выглядели как его собственные доводы в защиту того, против чего он возражал.

«Уникальности недостаточно! – настаивал Клайделл. – Нужно учитывать практические соображения. Допустим, мы предложим в качестве награды яхту. Допустим, победительницей конкурса станет девушка с Пустогрешной планеты, где нет водоема обширнее грязной лужи. Зачем ей прогулочная яхта?»

«Над этим стоит подумать».

Клайделл продолжал: «Или возьмите, например, девушку с Коннексы. Предложите ей драгоценности, и она рассмеется вам в лицо. Она привыкла швырять в бродячих псов алмазами величиной с кулак».

«Может быть, „Роллс-ройс Аэронавт“…»

«Опять же! Вейдрану летают на бабочках. Представьте себе девушку-вейдрану, порхающую среди цветущих лоз за штурвалом „Аэронавта“!»

Легран тоже слегка затянулся сигарным дымом: «Это проблема, Хардеман… Какой приз предложили бы вы?»

«Что-нибудь неопределенное, – ответил Клайделл. – Можно предложить что угодно – то, чего они хотят. Пусть победительница сама назовет приз».

Легран весело рассмеялся: «Что, если она потребует весь Лос-Анджелес?»

«Что угодно – в разумных пределах. Скажем, стоимостью не больше ста тысяч долларов».

«Черт возьми, Хардеман! Кажется, вы нашли удачное решение! – Тони осторожно отложил сигару. – Конечно, существуют и другие проблемы…»

Легран сделал рискованный ход. Хардеман Клайделл любил повторять: «У каждой проблемы есть решение». Вставив слово «проблема», он нажимал на одну из самых предсказуемых кнопок директора.

«Хммф! Любое препятствие преодолимо, – автоматически отозвался Клайделл. – У каждой проблемы есть решение».