Джек Вэнс - Повелители драконов. Последняя цитадель. Чудотворцы

Недостаток мозга меков заключается в отсутствии эмоциональной окраски информации. Один мек в точности подобен другому и не отличается заметными на наш взгляд индивидуальными особенностями. Таково, очевидно, приспособление, выработанное их системой связи – в режиме постоянного обмена информацией с другими особями формирование индивидуальности немыслимо. Меки эффективно обслуживали нас и – как нам казалось – были довольны судьбой, потому что такое положение вещей не вызывало у них никаких эмоций: они не гордились достижениями, не возмущались и не стыдились. Они вообще ничего не чувствовали. Меки не испытывали к нам ни любви, ни ненависти, и не испытывают ничего подобного теперь. Нам трудно представить себе такой эмоциональный вакуум, потому что каждый из нас чувствует хоть что-нибудь по поводу чего угодно. Мы живем в столпотворении эмоций. Меки лишены эмоций, как кубики льда. Их кормили, им предоставляли жилища – с точки зрения меков условия их содержания выглядели удовлетворительными. Почему же они восстали? Я долго думал об этом, но единственная причина, которую я способен постулировать, представляется настолько нелепой и фантастической, что я отказываюсь воспринимать ее всерьез. Если она, в конце концов, действительно служит объяснением происходящему…» Голос Клагхорна замер.

«Так что же? – потребовал продолжения О. З. Гарр. – В чем она заключается?»

«В чем бы она ни заключалась, результат один и тот же. Меки посвятили себя уничтожению человеческой расы. Мои догадки ничего не изменят».

Хейгдорн повернулся к Ксантену: «Все это могло бы помочь вам при допросе».

«Я как раз хотел предложить Клагхорну оказать мне содействие – если он не возражает», – сказал Ксантен.

«Как вам угодно, – отозвался Клагхорн, – хотя, на мой взгляд, любая предоставленная меком информация будет бесполезна. Нас должен интересовать только один вопрос: как отразить нападение меков и спасти свою жизнь?»

«Но помимо „ягуаров“, упомянутых вами на предыдущем совещании, вы не можете предложить более изобретательное средство? – с тоскливой надеждой спросил Хейгдорн. – Какое-нибудь устройство, вызывающее электрический резонанс в мозгах меков, что-нибудь в этом роде?»

«Это было бы практически нецелесообразно, – ответил Клагхорн. – Некоторые органы их мозга функционируют как предохранители, срабатывающие при перегрузке. Хотя, конечно, это могло бы временно лишать их способности к взаимосвязи». Поразмышляв немного, он задумчиво прибавил: «Кто знает? А. Г. Берналь и Югус – теоретики, хорошо понимающие возможности такого рода. Они могли бы соорудить такое устройство или несколько таких устройств – на тот случай, если в них возникнет потребность».

Хейгдорн с сомнением кивнул и взглянул в сторону Югуса: «Это осуществимо?»

Югус нахмурился: «Соорудить? Конечно, я могу спроектировать такой инструмент. Но где я найду необходимые компоненты? Они разбросаны по хранилищам – там, сям, повсюду, причем одни работают, другие – нет. Для того, чтобы добиться осмысленных результатов, мне пришлось бы самому стать техником – таким, как мек». Мысль об этом возмутила Югуса, в его голосе появилась металлическая резкость: «Трудно поверить, что я вынужден указывать на это обстоятельство. Вы настолько презираете мои таланты и знания?»

Хейгдорн поспешил заверить его в обратном: «Ни в коем случае! Лично я и не подумал бы покуситься на ваше достоинство».

«Ни в коем случае! – подтвердил Клагхорн. – Тем не менее, в условиях нынешнего чрезвычайного положения все мы рано или поздно подвергнемся унизительному влиянию неизбежности, если не возложим на себя соответствующее бремя заблаговременно».

«Что ж, – отозвался Югус, невесело усмехнувшись. – Вам придется спуститься со мной в хранилище. Я укажу требуемые компоненты; их нужно будет взять с собой и собрать – эту задачу вам надлежит выполнить самостоятельно. Что вы на это скажете?»

«Охотно соглашусь, если это действительно принесет пользу. Тем не менее, я вряд ли смогу в одиночку выполнять сборку и другие работы под руководством дюжины различных теоретиков. Расположен ли кто-нибудь помочь мне в этом?»

Никто не ответил. Наступила мертвая тишина – казалось, каждый из джентльменов задержал дыхание.

Хейгдорн начал было говорить, но Клагхорн прервал его: «Прошу прощения, Хейгдорн, но теперь мы, наконец, столкнулись с основополагающим вопросом, и его следует решить сейчас же».

Хейгдорн с отчаянием обвел взглядом сидящих за столом: «У кого-нибудь есть относящиеся к делу замечания?»

«Клагхорну остается только подчиняться побуждениям, внушенным его врожденным характером, – самым шелковым тоном произнес О. З. Гарр. – Я не могу указывать, чтó и как ему следует делать. Лично я никогда не поступлюсь статусом джентльмена цитадели Хейгдорн. Для меня это так же естественно и необходимо, как дышать – если я скомпрометирую свою репутацию, чем я стану? Пародией на джентльмена, нелепым манекеном, изображающим самого себя. Мы находимся в цитадели, олицетворяем кульминацию человеческой цивилизации. Любой компромисс приведет к деградации, любое отступление от наших высоких стандартов – независимо от его практической целесообразности – станет бесчестием. В моем присутствии упомянули о „чрезвычайном положении“. Достойный сожаления термин! Называть „чрезвычайными“ жалкую крысиную возню меков, их бессильный зубовный скрежет, на мой взгляд, недостойно джентльмена цитадели Хейгдорн!»

Вокруг стола послышалось одобрительное бормотание советников.

Клагхорн откинулся на спинку кресла, опустив подбородок на грудь – так, будто решил вздремнуть. Но его ясные зеленые глаза перемещались, глядя то на одно лицо, то на другое, и наконец сосредоточились на О. З. Гарре. «Совершенно очевидно, что ваши слова обращены ко мне, – сказал Клагхорн, – и злоба, вдохновившая эти слова, не менее очевидна. Но это несущественно». Клагхорн отвел взгляд от О. З. Гарра и поднял их к массивной люстре, усеянной изумрудами и бриллиантами: «Гораздо большее значение имеет тот факт, что весь совет, несмотря на мою искреннюю попытку воззвать к разуму, судя по всему, поддерживает вашу точку зрения. Я не намерен настаивать, протестовать, убеждать в чем-либо или задабривать кого-либо – я покидаю цитадель Хейгдорн. Я нахожу здешнюю атмосферу удушающей. Надеюсь, что вы переживете нападение меков, хотя очень сомневаюсь в этом. Меки – проницательная и находчивая раса, их не беспокоят угрызения совести или предрассуждения, и мы слишком долго недооценивали их способности».

Клагхорн поднялся на ноги и вставил табличку из слоновой кости в предназначенную для нее прорезь на столе: «Позволю себе попрощаться со всеми присутствующими».