Джек Вэнс - Лунная Моль и другие рассказы

«Пфф! – Рипп небрежно махнул рукой. – Убирайтесь отсюда!»

Люк стоял у выхода, украшенного синей мозаикой, и кипел ненавистью к Риппу, Лаймону, Мискитмену и всем мешающим жить чиновникам. Если бы его назначили председателем Совета директоров Организации хотя бы на пору часов – такова была мечта, нередко будоражившая ум Люка Грогача – все они вытянулись перед ним навытяжку, все они ходили бы на цыпочках! Воображение нарисовало перед ним Джудиата Риппа, выгребающего лопатой «жидкие отходы» в то время, как ротационная бурильная машина, шумящая в два раза оглушительнее обычного, забрасывала директора раскаленной пылью и щебнем, сыпавшимися на его длинную шею. Лэйвестера Лаймона нужно было заставить заменять дымящиеся сломанные зубья бурильной головки, орудуя маленьким ржавым разводным ключом, а Федор Мискитмен, перед началом и по окончании каждой смены, должен был бы таскать лопату, разводной ключ и все сломанные зубья головки со склада и на склад.

Погруженный в мстительные сны наяву, Люк не двигался с места минут пять, после чего поднялся по эскалатору на поверхность – здесь, благодаря Брамблбери-парку, ее можно было отчетливо распознать именно как поверхность, а не как один из почти одинаковых подземных уровней. Он медленно прошелся по гравийным дорожкам, но неотвязно тревожившие его проблемы не позволяли Люку любоваться открытым небом. Опять он оказался в тупике. Он больше ничего не мог предпринять. Джудиат Рипп издевательски посоветовал ему проконсультироваться с председателем Комиссии по надзору за коммунальными службами. Но даже если бы каким-то чудом ему удалось напроситься на прием у председателя Комиссии, какую пользу это принесет? Почему бы председатель отменил директиву, очевидно имеющую большое значение? Он мог бы это сделать только в том случае, если бы Люк придумал или даже вообразил какой-то способ убедить Парриса де Викера отдать особое распоряжение, освобождавшее лично Люка Грогача от обязанности выполнять бессмысленное правило…

Люк невесело усмехнулся, вспугнув стайку голубей, ходивших вперевалку по дорожке. Так что же теперь? Обратно в общежитие? Ему разрешалось пользоваться койкой общежития двенадцать часов в сутки, и он еще не полностью исчерпал ежемесячный кредит – ему могли пригодиться оставшиеся купоны. Но Люк не хотел спать. Взглянув на устремившиеся ввысь небоскребы, окружавшие парк, он почувствовал меланхолическое, слегка опьяняющее возбуждение. Небо, чудесное безоблачное небо – открытое, голубое, сияющее! Прохладный ветерок вызвал у Люка мелкую дрожь: в том месте, где он находился, Солнце скрывалось за громадой Лунного терминала Моргентау.

Люк прошелся дальше по парку, намереваясь присесть там, где дымчатая полоса солнечного света пробивалась между небоскребами. Скамьи были заняты стариками и старухами, моргавшими слезящимися глазами, но в конце концов Люку удалось найти свободное место. Он сидел и смотрел в небо, наслаждаясь мягкой теплотой настоящего солнечного света. Как редко он видел Солнце! В молодости он часто совершал длительные прогулки по Городу, бродил по высоким мостам, обозревая бескрайние панорамы; облака плыли так близко, что их можно было рассмотреть во всех подробностях, солнечный свет искрился и обжигал кожу. Но мало-помалу такие прогулки становились редкими, и теперь он даже не помнил, когда в последний раз бродяжничал на обдуваемой ветром поверхности. Какие мечты занимали его ум в те давно минувшие дни, какие чудесные картины рисовались в воображении! Препятствия казались тогда несущественными; он был уверен, что вскарабкается по иерархической лестнице, что Организация предоставит ему щедрый кредит, самые роскошные привилегии и несметное количество специальных купонов! Он надеялся купить частный аэромобиль, пользоваться неограниченным пищевым обслуживанием, занять квартиру высоко над поверхностью, в гордом отдалении от суетных толп… Мечты! Люк пал жертвой своей несдержанности и раздражительности, своего упрямства. В глубине души он не был нонконформистом – нет, внушал себе Люк, никогда! Родившись в семье промышленника, он пользовался влиятельными связями, за него всегда готовы были замолвить словечко, и сначала он приобрел высокий статус в Организации. Но обстоятельства и хроническая язвительная неуступчивость заставляли Люка противиться общепринятым представлениям; он начал спускаться по ступеням «Перечная статусов» все ниже и ниже – посещая профессиональные училища и не заканчивая их, проходя техническую подготовку и нанимаясь подмастерьем то к одному, то к другому ремесленнику и бросая эти занятия, приобретая всевозможные начальные навыки и управляя всевозможными машинами. И вот, он превратился наконец в необученного разнорабочего класса D – теперь ему угрожала окончательная деклассификация. И все еще тщеславие не позволяло ему таскать лопату. Нет, – Люк поправил себя, – не в тщеславии дело. Тщеславие он отбросил уже давно, вместе с мечтами юности. Все, что у него оставалось – гордость, право говорить «я» о самом себе. Подчинившись директиве 6511, он потерял бы это право, он слился бы с послушным стадом Организации так же, как морская пена откатывается с прибоем и поглощается океаном… Люк нервно вскочил на ноги. Сидя в парке, он терял время. Джудиат Рипп, коварный и злобный, как морской угорь, посоветовал обратиться с просьбой об оформлении новой директивы к председателю Комиссии по надзору за коммунальными службами. Хорошо! Он получит такую директиву и заставит Риппа понюхать ее своими бледными круглыми ноздрями!

Но каким образом?

С сомнением поглаживая подбородок, Люк зашел в телефонную будку и просмотрел справочник. Он так и думал: управление Комиссии по надзору за коммунальными службами находилось в Центральной башне Организации в Сильверадо, в округе 3666, в ста пятидесяти километрах к северу.

Люк стоял, озаренный водянистыми солнечными лучами, и надеялся, что его посетит вдохновение. Старики бездельничали, скучившись на скамьях, как воробьи перед перелетом на зиму, и равнодушно поглядывали на него. И снова Люк ощутил смутное удовлетворение потому, что позаботился купить новый костюм. Он уверял себя в том, что теперь выглядел достаточно презентабельно.

«Как? – спрашивал себя Люк. – Как добиться приема у председателя Комиссии? Как убедить его изменить свои взгляды?»

Он не видел даже намека на решение этой задачи.

Люк взглянул на часы: до полудня оставалось больше часа: достаточно времени для того, чтобы посетить Центральную башню Организации и вернуться к началу следующей смены… Люк поморщился. Неужели он настолько слабоволен? Неужели он все еще собирался, после всего, что произошло, вернуться вечером в тоннель с ненавистной лопатой на плече? Люк медленно покачал головой. Он не знал, как ответить на эти вопросы.