Валерий Строкин - Джунгли [СИ]

Мы плыли к северной стороне озера, там повернули и поплыли вдоль берега, заглядывая в протоки. Ничего интересного обнаружить не удалось. Солнце перевалило за полдень, когда мы приближались к стоянке. И тут случилось непредвиденное — неожиданно натолкнулись под водой на какую-то преграду, словно сели на мель. Это длилось несколько секунд. В следующее мгновение наша лодка с невероятной быстротой подлетела вверх от мощного удара.

Я очутился в воде. В голове промелькнула мысль о перевернутой шлюпке с китобоями, которые подверглись нападению разъяренного кашалота. Но в озере не водились кашалоты. В мутной воде ничего не было видно, я лихорадочно заработал руками и ногами, вынырнул, ослепленный солнцем закашлялся, судорожно пытаясь вдохнуть воздух. Чудовище, которое так неожиданно дало о себе знать, на поверхности не появилось, лишь большие концентрические круги расходились по воде.

— Скорее в лодку! — закричал Монгумелла, успевший в неё взобраться. Я понял грозящую мне опасность, ведь мы были в непосредственной близости от крокодильего острова. В бешеном кроле ринулся к лодке, Монгумелла протянул руку и помог залезть. Покружившись на месте, мы направились к острову.

— Черт побери, кинокамера и ружье, они на дне озера! — Я раздраженно хлопнул по резиновому борту.

Сохранилось ружье Монгумеллы, у настоящих охотников они всегда под рукой, в любой ситуации. Мы высадились на берег острова.

— Теперь ты убедился, что на озере водится мокеле-мбембе и встречи с ним опасны?

— Я утопил камеру и ружье, — я выругался и посмотрел на озеро, никакого чудовища не было видно, как и крокодилов. Может быть, их что-то вспугнуло?

— Мокеле-мбембе, сделало нам предупреждение. Пора покинуть озеро.

— Покинем послезавтра, на рассвете, — мрачно ответил я. — Ты убедил меня, но не это главное, я и раньше верил в мокеле-мбембе, или плезиозавра, главное — убедить остальных. Камера утонула. Такие снимки. — Камера, кстати, принадлежала Фофане. — У нас остался фотоаппарат! — воскликнул я.

— Я хочу жить, — ответил Монгумелла. — Ты не ведаешь, сколько в этих джунглях погибло отважных охотников. Несмотря на табу, каждый охотник мечтает вступить в бой с мокеле-мбембе и принести в поселок его шкуру. Надо уходить, я чувствую, что сейчас нас ждет неудача.

— Нельзя все время ждать её и призывать на наши головы, — раздраженно ответил я.

— Я ухожу, — неожиданно заявил Монгумелла. — Сегодня же.

Я разочарованно уставился на охотника. Уход проводника грозил верной смертью в джунглях, такому опытному исследователю, как я, но покинуть озеро, не добыв доказательств, я не мог. Монгумелла отвернулся и принялся молча собирать вещи.

— Ты предаешь меня, — с горечью бросил я проводнику.

— Я не предаю тебя, я предлагаю пойти со мной и спастись от неминуемой смерти, у меня плохое предчувствие.

— Мы договаривались на два дня.

— С меня хватит и одного.

— Ты мужественный человек, хочешь превратиться в труса?

— Я разумный человек, — Монгумелла встал передо мной. — Я готов, ты идешь со мной?

— Нет, — мне все еще казалось, что минутная вспышка трусости пройдет и Монгумелла пересмотрит свое решение.

Минута прошла в молчании, мы разглядывали друг друга, соревнуясь в упорстве — кто нарушит молчание. Наконец, проводник с трудом выговорил:

— Ты пойдешь со мной?

— Нет, — это был не отказ, а мой вызов первобытным джунглям, озеру и его обитателям. Монгумелла пожал плечами и больше ничего не сказал. Мы сели в лодку, на этот раз греб я. В молчании пересекли озеро. Монгумелла выпрыгнул на берег, я хотел оттолкнуться веслом от берега, но он задержал меня.

— Пойдем со мной, — Эммануэль умоляюще посмотрел на меня.

Я покачал головой.

— Ты погибнешь здесь, — убеждал охотник.

— Тебе что за дело?

— Ты не сможешь выбраться из этих мест, пройти один болота.

— По пути сюда я составил карту и нанес ориентиры. Подумай, как встретят тебя люди, когда узнают, что ты бросил меня?

— Я тебя не бросаю, — поспешно ответил Монгумелла. — Я призываю и умоляю тебя пойти со мной. Один ты погибнешь. Духи озера велят уходить, пока не поздно.

— Посмотрим. Ладно, хватит спорить, — я оттолкнул лодку от берега и взялся за весла.

— Постой! У тебя нет оружия.

— Зато у тебя есть ружье.

— Да подожди же! — Монгумелла достал из мешка крупнокалиберный кольт и коробку с патронами. — Возьми, прошу!

Я хотел отказаться, но пересилил гордость — разумнее было взять, хоть какое-то оружие. Приблизился к берегу, Монгумелла передал патроны и кольт.

— Это кольт «Анаконда», оружие мощное, но с сильной отдачей.

— Спасибо.

— Пойдем со мной? — в последний раз попросил он.

— Оставайся со мной, — ответил я.

Монгумелла отшатнулся, развернулся и скрылся в джунглях. Я развернул лодку и медленно поплыл к острову. Все еще не верилось, что меня бросили. Казалось, пройдет несколько секунд, я услышу оклик Монгумеллы, с просьбой взять его с собой. Оклика не последовало, я остался один на один с тайнами озера и его чудовищами. Впрочем, ночь еще не пришла, страх не поселился в моем сердце и дрожи в руках не замечалось, кошмары не преследовали. Наоборот, с энтузиазмом, в тот же день, я решил ещё раз обследовать восточный берег озера и одну из его темных проток, над которыми джунгли образовывали темно-зеленые туннели.

Теперь я внимательно всматривался в воду. Расчехленный фотоаппарат, готовый к неожиданностям болтался на шее, кольт как у заправского пирата, был засунут за ремень, главное, чтоб он не выстрелил из этого положения. Я медленно и осторожно заплыл в одну из заводей, отходящей от озера и исчезающей в темном тоннеле джунглей. Долго ничего не мог разобрать из-за резкой смены света. На озере царили одуряющая жара, яркие солнечные блики играли на темной воде и слепили глаза, а здесь под тенью деревьев царили прохлада и полумрак. Эта протока была шириной метров пять, но, сделанным Монгумеллой, четырехметровым шестом, я не мог нащупать дно. Чем дальше отплывал от озера, тем более сужалась протока, наконец, я нащупал дно и стал править лодкой, отталкиваясь шестом. Плыл как можно тихо и осторожно. Неожиданно, за спиной, раздался громкий всплеск. Я мгновенно обернулся, нервы на пределе, и увидел серебристый бок крупной рыбы. Ушки, как говорится, на макушке, я обратил внимание, что рука, сжимающая шест, дрожит. Немного отдохнув и уняв дрожь, я медленно двинулся вперед. Впереди, метрах в пятнадцати, я увидел игру солнечных зайчиков на темной воде. Солнечные лучи, отыскали в зеленой крыше джунглей брешь. Золотые пятна прыгали по воде, и с того места доносился шумный плеск. Ещё одна семья гиппопотамов, — подумал я и осторожно направил лодку к берегу. Там где было солнечное пятно, лесная протока заканчивалась и образовывала небольшое озерцо, с двух сторон зажатое деревьями, а с третьей, высокой болотной травой. То, что я увидел, поразило и превзошло все мои ожидания. На лужайке, среди травы, пасся невиданный ранее зверь. Он достигал около семи метров в длину и почти четыре метра в высоту. Передние лапы были значительно короче задних, из-за этого массивное туловище сильно наклонено вперед. Но больше размеров, меня поразил удивительный вид животного: маленькая, скрытая в траве голова, которую я так толком и не разглядел, длинный хвост, вдоль массивной спины парами тянулись странные выросты, то ли щетки, то ли пластинки, более мелкие на голове и хвосте, крупные на спине. На конце хвоста у странного зверя еще были три пары острых шипов. Голая кожа животного была темно-бурого цвета, усеянная зелеными бугорками и выростами. При движении, у чудовища на спине начинали двигаться и колыхаться, словно взмахи крылышек, пластины. На мелководье, плескался, играя, детеныш зверя, его кожа отличалась от кожи родителя серым, грязным оттенком. Нацелив фотоаппарат, я стал быстро снимать снимок за снимком. Щелчки аппарата были заглушены всплесками. Сделав с десяток снимков, я еще полчаса наблюдал за невиданными зверьми, пока они не скрылись в густой болотной траве.