Джеймс Роллинс - Алтарь Эдема [litres]

Тем временем Рэнди и остальные неспешно зайдут на своем прогулочном катере в бухту возле виллы на другом конце острова, чтобы отвлечь внимание от высадки команды Джека. Тибодо припасли на катере целый арсенал, вплоть до реактивных гранатометов.

Джек не потрудился интересоваться, каким образом Тибодо заполучили такую уйму вооружения, прекрасно зная, что не стоит. Родословная Тибодо уходит корнями в восемнадцатое столетие, к лихим карибским пиратам – сущему бичу островов. И, как поговаривают, клан Тибодо не до конца расстался со своим пресловутым прошлым.

Так что Джек, нимало не заботясь о том, как братья заполучили этот арсенал, просто порадовался тому, что он есть. Прогулочный катер остановится в бухте, разыграв полетевший двигатель, с дымом, валящим из машинного отделения, пребывая в готовности дать залп из всех орудий, если потребуется помочь атаке Джека.

Но одна деталь по-прежнему неизвестна.

Жива ли еще Лорна?

До сих пор суматоха приготовлений не давала Джеку зацикливаться на страхе за нее. Но в полете, когда больше нечему было отвлечь его внимание, в груди у него разгорелся настоящий пожар. Хотя прошли всего сутки с той поры, как они встретились у траулера, Лорна успела отыскать местечко в его сердце. Может, дело просто в совместных воспоминаниях, но у него сложилось иное ощущение.

Джек представил ее синие, как море, глаза, ее песочно-желтые волосы, на кончиках выгоревшие от солнца до белизны. Припомнил, как она прикусывает нижнюю губу, когда задумывается. Улыбка, изредка вспыхивающая на ее серьезном лице, озаряет черты, как солнце, проглянувшее сквозь тучи в пасмурный день. Эти и другие воспоминания пронеслись у него в голове, как череда вспышек стробоскопа. Но помнил он ее и из другой жизни: по ту сторону темной стоянки, навзничь, в окружении черных теней, с грубым смехом обрушивающихся на нее.

Тогда он ее спас, – но и подвел в равной степени.

С этим последним воспоминанием Джека внезапно охватила ярость, застлав собой весь свет и прогнав тошноту. Такой свирепости он не ощущал еще ни разу в жизни. В Ираке он участвовал в яростных перестрелках, попадал в кровопролитные засады, но стоило ему представить Лорну, как в нем извергся вулкан первобытной ожесточенности. Ему хотелось рвать врага зубами, крошить кости, рвать на части голыми руками. Все, что угодно, только бы защитить ее, – но уже не по-мальчишески, а по-мужски.

Забыв обо всем на свете, Джек подскочил, когда полозья «вертушки» коснулись вертолетной площадки буровой. Он даже не заметил снижения. Двери распахнулись, и остальные повалили наружу.

Джек на минуточку задержался на сиденье, давая крови утихомириться. Почувствовал, как она вскипает, достигая пика, а затем успокаивается. И наконец, открыв дверь толчком плеча, присоединился к остальным.

Он не стал отвергать то, что ощутил, но и не позволит этому возобладать над собой. Его ждет работа. Но отчасти он еще и опасался слишком пристально взглянуть на источник, стоящий за этой яростью, на воспламенившее его нежное чувство, погребенное в самой глубине сердца.

Только не сейчас.

Пока она не будет в безопасности.

Лорна вместе с доктором Маликом стояла перед одним из настенных мониторов. На экране вращалась трехмерная томограмма мозга, напомнившая Лорне одну из МРТ, полученных на мозге Игоря. Однако после всех этих кровопролитий и пожаров с тех пор, казалось, прошла целая вечность. Она пыталась сосредоточиться на объяснениях Малика, но горе и отчаяние вдруг навалились на плечи несносным бременем. Слова доктора долетали словно откуда-то издали, по пути теряя всякий смысл.

– Вот лучшее изображение мозговой аномалии подопытных, какое мы смогли получить.

Малик указал пальцем на пять узлов на экране, окрашенных в ярко-голубой цвет, отличающий их от окружающих серых тканей мозга. Число и расположение узлов оказались в точности такими же, как обнаруженные на МРТ Игоря в ее лаборатории. Но разрешение томограммы Малика не в пример выше, отчетливо показывает не только эти узлы, но и тонкие цепочки кристаллов магнетита, связывающие узлы между собой.

Когда томограмма вращалась, казалось, что кристаллическое образование и по структуре, и по форме напоминает снежинку.

– Вы знакомы с фрактальными антеннами? – поинтересовался Малик.

Лорна с трудом совладала с ощущением безысходности, взяв себя в руки для ответа. Еще доля мгновения ушла, чтобы прохрипеть:

– Нет.

– У вас есть сотовый телефон?

Странный вопрос чуточку разогнал туман в голове Лорны. Любознательность помогла ей сконцентрироваться еще больше.

– Конечно.

– Тогда у вас уже имеется фрактальная антенна. В последнем десятилетии ученые установили, что многоэлементные антенны, имеющие фрактальную структуру, демонстрируют изумительную способность передавать в широком спектре частот при высоком отношении мощности к размеру. Этот прорыв позволил производителям уменьшить антенны до микроскопических размеров, функционирующие при этом, как антенны, раз в сто бóльшие. Это революционизировало индустрию. Такова мощь, таящаяся во фракталах. – Малик указал на экран. – И как раз это мы здесь и видим. Фрактальную антенну, выращенную из естественных кристаллов магнетита в мозгу.

Разглядывая похожий на снежинку узор, Лорна припомнила собственную грубую аналогию со спутниковой тарелкой. А еще странную синхронизацию ЭЭГ.

– И как раз эта фрактальная антенна позволяет животным неврологически связываться между собой.

– Именно. Конфигурация магнитной кристаллизации, наблюдающаяся здесь, определенно фрактальна по природе. Вся нервная матрица состоит из повторов той же фундаментальной формы кристалла.

– Как треугольник, разрастающийся в гору.

Малик кивнул.

– Но это лишь верхушка этой горы. Поначалу эта томограмма являла максимум того, что нам удалось разобрать с помощью стандартных методик. Дальше они заглянуть не позволяют. Даже увеличение с помощью электронного микроскопа лишь выявляло кристаллы, состоящие из сотен еще более крохотных, как в русских матрешках. Всякий раз, когда думаешь, что дошел до мельчайшего из кристаллов, он раскрывается, демонстрируя внутри уменьшенную версию самого себя. И так все дальше и дальше – за пределы чувствительности наших приборов.

Голос Малика с досады сорвался. Лорна вспомнила неукротимое вожделение в глазах исследователя, когда он описывал свои поиски фундаментального фрактала, из которого произрастает разум.

– Как бы пристально мы ни вглядывались, первоначальный фрактал продолжает ускользать от взора, становясь меньше и меньше и постепенно исчезая за пределом, недоступным для наблюдения, в зловещей норе, куда последовать не отважился никто.