Яна Завацкая - Перезагрузка

Девочка встала, робко подошла ко мне. Под шлемом мое лицо плохо видно.

– Дана, – тихо сказала я.

– Маша! – она вцепилась в меня, обняла за пояс.

– Дана, оставайся здесь пока! Всем сидеть! – приказала я детям, которые уже начинали подниматься, – мы вас выведем, когда бой кончится.

– Я с тобой, – Дана отпустила меня, но вцепилась ручкой в петлю броника.

Дискутировать было некогда. Я произнесла в микрофон.

– Шестой на связи… Первый этаж, первая дверь налево… здесь дети. Повторяю, найдены дети.

– Шестой, слышу тебя, – раздался в ушах голос Иволги, – охраняй детей, сейчас пришлем кого-то на замену, ты поднимешься на второй этаж.

– Второй, коридор еще не зачищен.

– Шестой, ясно. Выполняй приказ.

Я перевела дух и посмотрела наконец на пленных детей. Выглядели они неважно. Неужели их держали здесь, в этой кладовке? И зачем, с какой целью? Я вспомнила Чуму. Но Чума была хоть относительно взрослая! Неужели они сделали что-то с Даной? Я с ужасом посмотрела на девочку, которая изо всех сил держалась за мой броник, не желая отпускать меня ни на секунду. Вроде, выглядит как обычно, только еще бледнее и худее, чем всегда. Говорить с ней сейчас нельзя – вот-вот придет смена…

– Маус! Дуй наверх, коридор мы зачистим, – это оказался Мотя. Он увидел детей и издал какой-то сдавленный звук.

– Я с тобой, – прошептала Дана. Я принялась отдирать ее руку от себя, но это было не так-то просто.

– Дан, ладно, ты со мной. Только отпусти и иди сама, хорошо?

В коридоре раздавались очереди – кто-то зачищал помещения. Я взбежала наверх по скрипучей деревянной лестнице. Увидела Ворона.

– Маус, за мной! Прикрой.

Он выбил ногой дверь, оттуда раздался страшный грохот – били в несколько автоматов. Так-то можно туда гранату, конечно, но вдруг там тоже пленные есть? Раздался звон выбитого стекла, потом грохот со двора: кто-то выпрыгнул в окно, спасаясь, но на дворе уже ждали наши. Ворон крикнул в помещение, чтобы выходили по одному, оружие на пол, мы, мол, жизни сохраним (думая о Дане у меня за спиной, я не была в этом уверена).

– У нас тут ваш пацан! – крикнули из комнаты, – будете стрелять – убьем!

– Мы не стреляем, – ответил Ворон, – выходите! Жизнь сохраним.

– Оружие. И свободу!

– Оружие сдадите. Выведем вас наружу, там отдадим, – сообщил Ворон, – нашего человека вернете.

Они поторговались еще в том же духе. Мне хотелось взять Дану за руку – девочка вжалась в стенку за моей спиной. Погладить ее по голове хотя бы. Но нельзя отвлекаться. Я думала о том, что мы хорошо отпраздновали Новый Год. Как будто гора с плеч у меня свалилась, как, оказывается, на меня давило все это время горе – потеря Даны. Надо же, а когда мать убили, мне вообще пофиг было. А тут – прямо жизнь стала непереносимым грузом. Но теперь Дана со мной. Теперь все будет хорошо… В дверях появился один из дружков, бросил на пол автомат, руки поднял. Ворон повел стволом:

– Выходи. Лицом к стене.

За ним появился второй, потом третий. Я пристально наблюдала за дружками, держа их на прицеле.

– А где наш человек? – спросил Ворон.

– В комнате валяется, – буркнул один из дружков. Естественным движением было бы заглянуть и проверить, но мы этого, конечно, не сделали. Следовательно, наш пленный, если он у них был, «валялся» уже в таком состоянии, что как заложника они его использовать не могли, только на руках нести, а это неудобно. Ворон подошел к дружкам, для проверки, но тут крайний из них извернулся и мгновенно выстрелил. Ворон отшатнулся в сторону, а я тут же дала очередь. Из коридора подскочил Есь.

– Что у вас?

– Все нормально, – буркнул Ворон, опираясь на стенку и зажимая одной рукой другую, – забери вниз этих двоих.

Третий дружок, срезанный моей очередью, ткнулся носом в пол, из-под него расплывалась большая темная лужа. Есь заматерился, приказывая оставшимся идти вниз. Я взглянула на Ворона.

– Ты как?

– Ерунда. Пошли внутрь.

Со всеми предосторожностями я просунулась внутрь помещения. Оно уже было пусто – лишь один человек, как и сообщили дружки, лежал на полу.

– Чисто, – произнесла я, и мы вошли в комнату. Во всех углах действительно было чисто – стояла мебельная рухлядь, но людей не было. Я взглянула на лежащего и едва сдержала крик, вырвался лишь сдавленный звук. Я узнала пленного.

Это был Мерлин. Но черт возьми, в каком виде! Лицо почти неузнаваемо из-за кровоподтеков. Голое тело скрючено и настолько изуродовано, что ничего целого, кажется, не осталось. Я посмотрела на Ворона – его лицо будто окаменело.

Присела к Мерлину и пощупала пульс на шее. Бесполезняк. Умер он недавно, еще не закоченел, но из-под век виднелась белая полоска. Я приподняла веко, глаз был неподвижен и мертв.

– Накрой его чем-нибудь, – тихо сказал Ворон. Я осмотрелась по сторонам, нашла только штору на окне. Шикарно жили, со шторами. Я рванула ткань, содрав ее вместе с гардиной, и аккуратно накрыла Мерлина с головой.

– Он был разведчиком, внедрился к ним, – прошептал Ворон, – это и было его задание. Он и сообщил, что здесь держат заложников. А потом, как видно, раскрыли… А он ведь знал, что атака сегодня. Если бы сказал, если бы они его раскололи сейчас, мы бы все погибли…

Ворон замолчал. Потом стал медленно заваливаться. Ухватился за стенку, застонал. Я бросилась к нему.

– Ты же ранен, Ворон. Давай я…

– Давай, – он сел на железный стул. Я помогла ему стащить броник. Наплечник у него слева был уже покоцанный, рваный внизу, туда и попала пуля. Застряла в руке, ничего страшного. Кровотечение было сильное, залило все, но бежала кровь довольно медленно. Я вскрыла пакет. Первым делом воткнула промедол в другую руку. Потом наложила подушку на рану и стала туго перевязывать. Дана забилась в угол и сидела тихонько. Мои руки касались Ворона, я старалась делать все аккуратно, но временами он морщился и шипел от боли.

– Извини… извини, – повторяла я. Вдруг мелькнула странная мысль – вот я же была в него влюблена… я, тринадцатилетняя сопля. И вот я его перевязываю, касаюсь осторожно его плеча, груди. Можно в принципе даже погладить по плечу, и ничего особенного. Тогда ведь я мечтала о чем-то подобном. И вот… мы с ним в одной операции, он сам взял меня в спецгруппу, просто потому, что я хороший боец, и мы вместе работали, и теперь вот не кто-то, а я перевязываю его. Ну не дура ли? Все в моей голове перемешалось – Ворон, Дана, несчастный погибший Мерлин… погибший как герой, кстати говоря. Вот, оказывается, где он пропадал.

Я помогла Ворону снова одеться. Надеюсь, повязка окажется достаточной, чтобы остановить кровь. Между тем снаружи все заканчивалось.

– Первый, – послышалось в наушнике, – можешь кого-то послать в правый коридор, третья дверь?