Яна Завацкая - Перезагрузка

– А можно, – спросила я, – наоборот? Чтобы у цивилизации шансов не было, а жители Кузина чтобы выжили?

Яра снисходительно усмехнулась.

– Исторический процесс не спрашивает нас, Мария, чего мы хотим. Он просто идет, катком по трупам. И мы можем либо встать на его пути – и этот каток размажет нас по камням, либо постараться идти вслед за ним, по накатанной дорожке, и тогда у нас в жизни шансы очень неплохие.

Или сесть на каток, подумала я, и попробовать им управлять. Ворон бы точно так и сделал в такой ситуации. Но сказать это я не успела, потому что в окно постучали – началась серия перерывов.

Перерывы на Заводе по полчаса, впрочем, есть цеха, где их вообще не делают. Есть один большой перерыв, когда многие к нам идут. Собственно говоря, паузы в работе и делают в основном для того, чтобы люди могли взять продукты на складе. Больше же талоны – зарплату потратить негде. Поэтому с пяти часов и до окончания смены у нас на складе горячее время (еще утром два часа). И если я прихожу на вторую смену, то в эти часы непрерывно отпускаю продукты и вещи, заношу в компьютер… А Яра обычно сидит и книжки читает, чего ей еще делать. Хотя в те дни, когда меня нет, она, конечно, работает сама.

Так я усиленно трудилась до девяти вечера, когда уже темень стоит – глаз выколи. Потом попрощалась с Ярой, надела куртку и вышла наружу. Миновала проходную. Снег скрипел под ногами, и благодаря белизне хоть что-то вокруг было видно – темные развалины вдоль улицы, широкое поле вдали. У начала улицы кучковались несколько человек, как видно, только что закончивших смену. Я сначала не обратила на них внимания, но они вдруг двинулись в мою сторону.

Я положила пальцы в перчатке на рукоятку «Удава». Щас, ага, попробуйте только. Остановилась и смотрю.

Четверо мужиков подошли ко мне. Я из них только одного знаю – Витя, вроде, его зовут, работает в штамповочном. Видимо, они заметили мою угрожающую позу, так что Витя сразу замахал руками.

– Тихо, Маша, не бойся, все хорошо! Мы поговорить хотим с тобой.

– Валяйте, – согласилась я, не выпуская из руки пистолета.

Рабочие подошли. Витя достал из кармана – что бы вы думали – ту самую листовку, которую Иволга мне когда-то давала.

– Слышь, Маша, ты ведь в ГСО. Помнишь, ты мне это дело… ну подсунула?

– Предположим, – сказала я, метнув взгляд на остальных.

– Маш, ты знаешь, мы тут подумали с ребятами… достало все. Может, мы бы и правда попробовали, как тут сказано… забастовали бы. Но ты же знаешь, какая охрана у нас. Перестреляют к чертовой матери и новых наберут. Я что хотел спросить – ГСО, может, оно нас поддержит как-то?

Я переводила взгляд с одного лица на другое. Измученные, уставшие лица, видно даже в темноте. Глаза тусклые, щеки запали – жрать-то нечего. И смотрят на меня – прямо с безумной надеждой. На меня! Машку Маус. А что я им скажу?

– Не знаю, ребята, – честно ответила я, – я в ГСО небольшой командир. Могу у начальства спросить, но вообще у нас все на собрании решают. Если хотите, спрошу…

– Ты спроси, Машенька, а?

Тут я осознала всю дикость ситуации. Вообще-то, конечно, хорошо бы их поддержать. Но охрана! Охрана – не дружки, она вся поголовно вооружена гаусс-винтовками, опять же, у них шокеры и микроволновки, и связь нормальная, и броня. В Новограде и вертолеты есть, и арта. Мне плевать, я бы все равно пошла – я на заводе работала, и Мерлина тоже помню, у которого отца как раз охранники и убили. Но никогда, никогда наши на это не согласятся – это же самоубийство.

– Знаете что, – сказала я, – боюсь, наши так не согласятся. У нас оружия не больно-то много. А сами вы не хотите в ГСО вступить?

– Да когда? – спросил долговязый мужик, у него нормальной одежды не было – тоненький ватник, а поверх замотался в одеяло какое-то, – в последнее время вообще по шестнадцать часов уже смены. Сегодня считай в четыре утра начали, а сейчас только домой идем. Это и достало уже – озверели совсем. Когда мы еще в ГСО пойдем? Нам семьи кормить надо. Разве не вы тут призывали забастовку устроить? А теперь чего – в кусты?

– Это не ГСО, – сказала я, – это человек один… а я так, решила помочь, раздать вот.

– А кто? – жадно спросил Витя. Я хмыкнула.

– Ага, щас, так вам и скажи.

Но просто так послать их подальше я не могла. Люди хорошее дело задумали, может, у них получится чего.

– Вы знаете что, ребята, – сказала я, – у вас же работают еще люди из ГСО. Которые в цехах, на полные смены. Вы с ними поговорите. Например, – я задумалась. Черт возьми, я их позывных-то не помню, рабочие у нас появляются обычно раз в неделю и только подготовкой занимаются. По-моему, они ходят, чтобы пожрать лишний раз. Да и какой смысл позывные говорить – они же на то и позывные, чтобы их кроме как в ГСО, нигде не употребляли.

– Да, у нас Шурка вот на участке, – сказал один из мужиков, – он в ГСО.

– Посмотрите сами, – кивнула я, – я-то ведь имен вам назвать не могу, имен я просто не знаю. А вот с кем еще можно поговорить… – я помолчала, чувствуя, что наверное, совершаю жуткую ошибку, – баба одна есть в лаборатории. Такая, в годах, худая, блондинка. Ходит в форме обычно, она в армии служила. Вот она вам больше про это расскажет.

Я вдруг сообразила, что даже гражданского имени Иволги не знаю.

– Ладно, поговорим, – буркнул Витя, – спасибо и на том. Ну а ты, Маш, если что, ты как, с нами будешь?

– Я – всегда!

Пожала протянутую мне Витькину руку и заторопилась вдоль забора – ноги, если честно, уже начинали конкретно мерзнуть.

На следующий день я нашла Иволгу и рассказала ей об этом разговоре. Признаться, я опасалась, что Иволга меня выругает – зачем на нее сослалась. Но она заметно обрадовалась.

– Зернышки наши прорастают, – сказала она весело, – ты все правильно сделала, Маус.

– Их ведь и правда достало все, – ответила я, – но как бороться? У нас же обстановка какая – шлепнут и не задумаются…

– Поодиночке очень опасно, – кивнула Иволга, – тут надо, чтобы они все вместе.

– Все вместе – сложно, – буркнула я. Мы ведь не умеем вместе-то, этого Иволга не понимает. Это даже не с Бомбы началось, а раньше, наверное. Каждый сам за себя, каждый выживает, как может. Кто посмелее – те вообще убивают других, лишь бы выжить. Обычные люди убивать боятся, но и сами сидят как мыши, и если на их глазах кого-то станут мучить или убивать – как вот Чума рассказывала – не посмеют и пикнуть. Куском не поделятся. Хорошо, бывают случаи, что делятся, что жалеют кого-то – но и это редко. А вот так, чтобы всем вместе встать и чего-то потребовать – это вообще неслыханно. Даже на Заводе, где вроде бы люди работают вместе.

– Они работают вместе, – Иволга будто услышала мои мысли, – по идее, должны уметь вместе защищать свои интересы. Попробуем. Не волнуйся, Маус, ты мне уже хорошо помогла. А я на Заводе тоже работаю, не думай. У меня там уже группа есть.