Роберт Стайн - Она живая! Она живая!

Она долго терла нос.

— Не могу сказать, — ответила она наконец.

— Не можете сказать? — крикнула я. — Что это значит? Вы что-то недоговариваете?

— Не могу сказать, — повторила она. — То есть, не знаю. Одни домыслы. Хотя он всегда казался мне вполне приличным человеком. И всегда замечательно ко мне относился. Когда у меня сестра прихворнула, мне пришлось отлучиться в Сан-Франциско на две недели… Он проявил тогда огромное сочувствие.

Неужели она не понимает? Неужели ей не понятно, о чем мы с Гейтсом толкуем? А может, она нарочно избегает ответа?

В конце концов, мое терпение лопнуло. Я вскочила.

— Так папа робот или нет? — закричала я. — Да или нет? Он робот?!

Рот миссис Бернард распахнулся.

Я услышала кашель.

Обернувшись, я увидела замерших на пороге маму и папу.

Мамино лицо скривила недовольная гримаса. Мама стояла, сцепив руки перед собой. На папиных губах блуждала странная улыбка, какая-то мечтательная, словно он не до конца осознавал происходящее.

На лице миссис Бернард отразился страх. Она отступила на шаг от кухонной стойки. Ее взгляд перебегал с мамы на папу, изучая их.

— Э-э… Вы меня слышали? — пролепетала я.

Мама кивнула. Папина улыбка растаяла.

Я смотрела на него, прищурившись. Я знала, что никакой он не папа. Знала, что он робот. Я видела провода. Разве могла я стереть это зрелище из памяти?

— Я… мы с Гейтсом видели… — выдавила я.

— Видели что? — спросил папа, по-прежнему отрешенный. Его глаза приоткрылись шире, будто в недоумении.

— Мы видели провода, — сказал Гейтс. Он стоял, вцепившись в спинку стула.

— Провода? — повторил папа.

— Чем вы так удивлены? — спросила мама. — У вас обоих испуганный вид. Что вы такого страшного увидели?

— Ты… — начала я. Сердце стучало так бешено, что слова давались мне с трудом. — Ты чинила папу?

Мама разинула рот.

— Чинила? Что за чепуха, Ливи!

— Нет, я видела, — настаивала я. — Мы… мы не могли понять, что вас так задержало. Поэтому спустились вниз.

— Вопреки нашим правилам, — вставил папа.

— Да. Вопреки вашим правилам, — отчеканила я. Краем глаза я заметила миссис Бернард, стоявшую возле раковины. Она комкала в руках полотенце. До меня донеслось ее бормотание:

— Ой беда, беда…

— Мы просто хотели узнать, что вас так задержало, — продолжала я. — Вот почему мы туда спустились. И увидели вас. Папу увидели. У него шея была раскрыта, и оттуда торчали провода.

Папа засмеялся. Странный это был смех. Будто вымученный. Он смеялся чуть громче, чем следовало.

Мама вперилась в меня взглядом:

— Зачем ты сочиняешь такие истории? Опять тебе роботы не дают покоя?

— Гейтс тоже это видел! — закричала я. — Это не шутка! Мы это видели!

Гейтс кивнул.

— Я видел, — пробормотал он.

— Папа что, робот? — срывающимся голосом воскликнула я.

Они дружно расхохотались.

Миссис Бернард покачала головой, продолжая катать в руках полотенце. Я думала, она верит нам с Гейтсом. Но теперь уже сомневалась.

— Франсин принесла вам жестокое разочарование, — сказала мама, наконец отсмеявшись. — Неудивительно, что у вас одни роботы в голове.

— Может, это была игра света, — добавил папа. — Звучит, конечно, странно, но отблески света в стеклянной стене могли создать иллюзию, будто моя шея вскрыта.

До этого момента Гейтс хранил молчание. Но теперь он шагнул к моим родителям.

— Есть только один способ узнать правду, — тихо проговорил он, не сводя глаз с меня.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

Он показал на папу:

— Осмотри его шею сзади. Проверь, есть ли там клапан. Пощупай, человеческая ли она.

Мама и папа переглянулись.

— Есть возражения? — спросила я.

Они покачали головами.

— Конечно нет, дорогая. Но это очень глупо.

— Это не обязательно, не так ли? — сказал папа. — Ты же нас знаешь, Ливи. Ты знаешь, что мы твои родители.

— Это обязательно, — отрезала я.

Папа пожал плечами. Он бросил на маму еще один взгляд.

— Ладно. Давай, — сказал он и повернулся, выставив шею на обозрение. — Надеюсь, руки у тебя не холодные, — пошутил он.

Засмеялась только мама.

Мы с Гейтсом подошли к нему. Его вьющиеся волосы с проседью спадали на шею. При кухонном свете его кожа выглядела гладкой и упругой.

Протянув дрожащую руку, я взяла папу за шею.

Я прижала ладонь к шее отца. Его кожа была теплой. Я сильнее сжала пальцы. Под ними прощупывались мышцы и сухожилия. Ни металла, ни проводов.

— Не могли бы вы приспустить воротник? — попросил папу Гейтс.

— Зачем? — спросила мама.

— Посмотреть, есть ли клапан, — ответил Гейтс. — Откидная дверца.

Мама закатила глаза.

— Это уже ни в какие ворота не лезет. Я серьезно беспокоюсь за вас. Боюсь, вы спятили.

— Давай, — хмыкнул папа.

Я отогнула его воротник. Потерла рукой шею, плечи, верхнюю часть спины.

Совершенно гладкие. На левом плече родинка. Это была единственная припухлость.

— Клапана нет, — сообщила я Гейтсу. — Кожа совершенно нормальная. Он не робот.

— Ну вот, я рада, что все прояснилось, — сказала мама. Подойдя к плите, она взяла чайник и наполнила его из-под крана. — Мою шею тоже хотите проверить? Убедиться, что я настоящая мама Ливи?

Мы ничего не ответили. Думаю, мы были обескуражены. Потрясены. Мы же своими глазами видели. Нам не приснилось.

Но теперь перед нами был мой папа. Самый обычный папа, никакой не робот.

И как это прикажете понимать? У меня уже ум заходил за разум.

— Эх, чего я только в жизни не навидалась, — вздохнула миссис Бернард. К чему это она, интересно? — Я пойду к себе, — добавила она, бросив многострадальное полотенце на стойку. — Позовите, если понадоблюсь.

— Вы нам не понадобитесь, миссис Бернард, — сказала мама. — Мы сегодня ужинаем в городе. — Она повернулась к Гейтсу. — Хочешь с нами?

— Э-э… Нет, спасибо, — пробормотал он. — Не стоит. Пойду-ка я домой. — Он помахал мне рукой, торопясь к двери. Я видела, что его трясет не меньше, чем меня.

С перепугу мы совсем забыли спросить маму и папу, что они обнаружили, разобрав Франсин. Я не вспоминала об этом до самого ужина.

Мы сидели в любимом папином ресторане — «Дом фрикаделек». Папа любит фрикадельки с пюре, фрикадельки с макаронами и вообще с чем угодно. Мама постоянно над ним подтрунивает. «Чем плохо обычное мясо? — говорит она. — Зачем обязательно скатывать его в шар?» А папа всегда отвечает, что тогда не так вкусно.

К счастью, там еще подают жареную курицу и прочее. А то я фрикадельки как-то не очень.

Ужин прошел нормально. Обсуждали школьные дела и моих взбалмошных кузин, что живут на другом конце города. О случившемся в подвале никто не говорил. Мама и папа не упоминали о том, как мы с Гейтсом решили, что папа робот. За что, кстати, я была очень им благодарна. Не хотелось об этом говорить. Такое нужно обмозговать. Надо понять, что случилось, а я знала, что мама и папа мне в этом не помощники.