Роберт Шекли - На суше и на море 1963

Кроме нас троих, Елены Сергеевны и Васи Сурова шофера, в отряде был еще Миша Маленький. В прошлом году, были два Миши: Большой почвовед и Маленький — рабочий.; Большой в этом году не приехал, нового почвоведа мы ждали позднее, а за Маленьким так и осталось это имя., И, конечно, был еще Аркашка — наш ГАЗ-51. Он часто вызывал Васино недовольство своей прожорливостью — пил много бензина и масла. Вася объяснял это сильной жарой и неважными степными дорогами.

Того, кто воображает, что экспедиционная работа на автомобилях напоминает занимательные прогулки по курорту, надо сразу разочаровать. Работа начинается с первого поворота колеса. В оборудовании должен быть строгий порядок. Каждая вещь всегда должна находиться на определенном месте, в противном случае можно часами копаться, терять время, злиться и раздражать других. Участники экспедиции тоже имеют свои постоянные места.

Через несколько дней в пути нам был устроен шутливый экзамен.

— Где располагается бочка с водой?

— Сзади справа.

— Бочка с бензином?

— Сзади слева.

— Начальник отряда?

— Впереди справа.

— Шофер?

Когда кто-то ответил «под капотом», Вася не на шутку обиделся.

Лопата? Сзади с кизяком. Крупа? В заднем левом ящике. Образцы? В заднем правом. И так далее.

Снова мы в пути. Убегает назад степная дорога. Две глубокие колеи. По ним надо очень точно вести колеса, иначе начнешь трястись по кочкам. А это не так уж приятно.

Картограф, он же Сергей, сидит в кабине и прокладывает по карте маршрут. Еще с утра Елена Сергеевна наметила с ним трассу на день. По ее требованию «Спидометр!» Сергей выкрикивал из кабины отсчеты прибора, нужные для отметки в полевом журнале.

Елена Сергеевна ухитряется на ходу записывать в полевой журнал, держа его на весу. Опыт показал, что, если журнал класть на что-нибудь, выходят одни размашистые каракули.

Евгений отмечает что-то в своем дневнике. Он пытается различить рельеф на этой ровнейшей поверхности и даже спорит с Еленой Сергеевной — увалистый он или холмисто-волнистый.

Я наблюдаю за бегущей равниной и тоже стараюсь что-нибудь записать, но пока получается плохо. Строчки едут вбок. а на кочках подпрыгивают вместе с машиной, так что потом трудно их разобрать.

Довольно часто делаем остановки. На больших стоянках, называемых станциями, производим полный объем работ: копаем глубокую яму — почвенный разрез, берем образцы почв, составляем полное описание растительности, собираем гербарий, выстригаем траву для взвешивания и определения урожайности. До приезда почвоведа описанием почв будет заниматься Елена Сергеевна.

Сначала мне показалось, что здесь очень бедная растительность — ковыль, типчак, полынь. Но когда начал составлять первое описание, набрался порядочный список. Лишь внешне похожи эти сухие желто-бурые злаки. Вот дерновинки с недлинными, торчащими, как щетка, листьями и тонкими однобокими метелками. Это типчак, или овсяница бороздчатая. А вот длиннолистные, колеблющиеся под ветром ковыли. На легких почвах обычен ковыль-волосатик, или тырса, на более тяжелых — ковыль сарептский. Волосатик — коварный ковыль. Нам еще от него достанется.

Перед нами открывался новый, интересный, совсем необычный мир. Где-то южнее были пустыни, севернее — степи, а здесь расстилалась полупустыня. Не степь, и не пустыня, и не механическая смесь того и другого, а особая природная зона со своими собственными закономерностями.

Солнце опустилось низко, и во встречном ветре почувствовалась прохлада. Пора было подумать об отдыхе. Очень хотелось есть, пить, спать — все одновременно. Как только съехали в сторону от дороги и расположились на относительно ровной площадке, Елена Сергеевна распределила между нами обязанности: Вася готовил «ко сну» Аркашку, которого нужно было осмотреть и поддомкратить; Миша Маленький разводил костер; Елена Сергеевна взялась готовить ужин, а мы втроем расставляли палатку.

— Палатку? Это мы мигом, — взъерошил хохол Женя, — это мы враз. — И он потянул за веревку. При этом «враз» вылетели два колышка, вбитых мною с другой стороны. Пока я возился, забивая их снова, вырвались Женькины колья. Палатка обрывалась несколько раз. Сопя и вздыхая, возились в сгущающейся тьме, пока наконец натянули упрямое жилище.

Аппетитные запахи доносились от костра. Мы еле дождались зова к ужину.

— Прежде чем приступить к еде, — обращаясь к нам, начала Елена Сергеевна, — я должна предупредить вас кое о чем. Во-первых, будьте очень осторожны с огнем. Достаточно одной искры, чтобы спалить огромные пространства пастбищ. Надо обязательно окопать то место, где собираетесь разводить костер, и все время следить, чтобы не разлетались искры. Учтите, у нас много бензина. Во-вторых, не надейтесь, что я соглашусь быть у вас стряпухой. Это только на первые дни. Сейчас мы установим дежурства и будем их соблюдать до конца экспедиции. А теперь прошу к столу.

В тот вечер мы отдали должное вкусному ужину. Не заметили даже, как опустошили ведро. Сидели сытые, довольные, глядя в костер, где еще тлели кизячьи угли.

И вот, пока мы предавались заслуженному отдыху, к нам пожаловали первые гости, и, надо сказать, весьма неприятные. Совсем рядом с моей ногой деловито прошагал прямо к костру большой мохнатый паук. С другой стороны подбирался второй такой же. Все зашевелились. Елена Сергеевна привстала, подцепила паука палочкой и толкнула в угли.

— Говорят, если раздавишь тарантула, — сказала она тихо, — обязательно придет его парочка, так что, если не хотите встречать этих незваных гостей, не давите их около себя.

Женя не утерпел и, несмотря на полный желудок (он только что жаловался, что объелся и потому не может убирать посуду), стал гоняться за тарантулами, ловко протыкая их палочками и насаживая вокруг костра. Потом с удовольствием потер руки и оглядел своих поверженных врагов. Некоторые из них еще отвратительно корчились.

— Они любят тепло, — говорила Елена Сергеевна, — поэтому и идут к костру, забираются в палатки, в дома. Здесь их что-то особенно много. В прошлом году мы однажды остановились на солонце, думали, там не может быть тарантулов, ведь они живут в земле, а солонцовый горизонт твердый. Расположились, разбили палатки. Ночью я проснулась, посветила фонариком и, представьте, обнаружила десятка два тарантулов на стенках палатки. Не помню, как выбралась наружу. С тех пор я сплю на машине — как-то спокойнее.

— А все-таки, почему их оказалось так много на солонце? — спросил Женя.

— Солонцовый горизонт образовал своего рода крышу над порками тарантулов. Если идет дождь, вода не проникает вглубь. Дежурные, — перебила себя Елена Сергеевна, — все вымыть, убрать и быстро — в постель! — С этими словами она легко впрыгнула в кузов и там затихла. Мы же долго и осторожно залезали в палатку, освещая все вокруг карманными фонариками и пугая друг друга тарантулами. Однако ночь прошла спокойно. Спали как убитые до самого утра.