Сара Барнард - Прощай, мисс Совершенство

Почему она хочет со мной сблизиться, раз я такая сволочь? Я никогда не была с ней особенно вежлива, и сам факт, что она не оставляет попыток, подтверждает, что она куда лучше меня. Будто это не очевидно.

– Я просто переживаю из-за Бонни.

– Я знаю, солнышко.

– Если она не вернулась на экзамены, что вообще заставит ее вернуться?

– У нее есть более важные причины, чтобы вернуться в Ларкинг. Семья. Дом. Ты.

– Ты думаешь, она вернется?

– Да. – Меня удивляет, как быстро она отвечает на этот вопрос. – Правда, не знаю, по собственной ли воле, но полиция рано или поздно их найдет.

– Но как?

– А, ну выследят как-нибудь. Бонни или мистер Кон заговорят с кем-нибудь, или кто-то из местных узнает что-нибудь и проболтается. Никто не может прятаться вечно.

– Даже если хочет?

– Особенно если хочет.

– Ладно, – говорю я до странного тихо.

Не знаю, что лучше: если Бонни не вернется совсем или если вернется не по своей воле.

– Ох, Иден. – Кэролин снова приобнимает меня и притягивает к себе. – Мне жаль, что тебе выдалось такое сложное время. Слушай, может, нам выбраться куда-нибудь на выходных? Отвлечешься от этого… этого цирка.

– А куда?

Я не хочу никуда уходить, пока Бонни не вернется. А что, если ее найдут, а меня не будет дома?

– Можем съездить в Норфолк повидать родителей Боба.

– М-м-м, – без особого энтузиазма тяну я.

Мне нравятся родители Боба, но как-то я не настроена сейчас изображать из себя примерную приемную внучку.

– Ну просто имей в виду, – говорит Кэролин. – Мне кажется, поездка пойдет тебе на пользу.

«Единственная поездка, которая пошла бы мне на пользу, – думаю я про себя, – это если бы я могла побывать в Йоркшире и увидеться с Бонни (если она, конечно, еще там). Вот на такое путешествие я бы согласилась». Где-то в мозгу у меня загорается лампочка; какая-то смутная идея.

– Я подумаю, – говорю я.

Я поднимаюсь к себе в комнату и какое-то время сижу на кровати, вращая в руках телефон и пытаясь не думать о Бонни. Отсутствие Бонни в школе и отсутствие сообщений от нее сегодня каким-то странным образом беспокоят меня больше, чем все, что случилось на этой неделе. От одной мысли об этом меня тошнит. Она не просто уехала. Она увезла с собой что-то еще; что-то, что я пока не знаю, как назвать. И я не уверена, что неопределенное нечто вернется, если Бонни приедет домой. Когда она приедет.

Я откидываюсь на кровати и таращусь в потолок, размышляя помимо своей воли о том, а не права ли была Валери насчет Бонни-которая-сама-себя-загоняет. Не хочу, чтобы она была права, но Валери вообще всегда права, так что…

И тут, разумеется, от Бонни приходит сообщение: «Привет! Как прошел экзамен? :)»

Ну ничего себе, еще и смайлик поставила. «А тебе какая разница?»

Плющ: ?! Огромная, конечно!

Я: Экзамен закончился сто лет назад.

Я: Ты злишься? Что случилось?

Плющ: Ничего. Экзамен прошел отстойно. Как Йоркшир?

Я: Мы уехали из Йоркшира!

На экране появляется многоточие: Бонни что-то печатает (наверное, пишет, где они сейчас), но я отбрасываю телефон на другую сторону кровати и зарываюсь лицом в одеяло. Я больше так не могу. И не уверена, что хочу. Это слишком утомительно. Я воображаю, как сейчас спущусь вниз и покажу сообщения Кэролин. Мне даже ничего не придется говорить. Просто покажу.

Я шумно вздыхаю и сажусь на кровати, снова поднимая телефон. Конечно, я этого не сделаю. Даже если бы я была готова предать Бонни – а я, несмотря на все свое раздражение, этого никогда не сделаю, – теперь уже слишком поздно. Я стольким людям солгала. Если я сдам Бонни, то и самой мне будет несдобровать.

Плющ: Мы не могли найти жилье, и в глуши уже становилось опасно. Джек говорит, лучше всего прятаться у всех на виду. Поэтому мы в Глазго! Джек через интернет нашел нам отличное жилье. Платим наличными, и хозяева не задают никаких вопросов. Все отлично )

«Да, звучит просто отлично», – думаю я, закатывая глаза. Мне уже не стоит ничему удивляться, но все же… Глазго?! А я-то думала, что побег из дома – это так романтично.

Я: Отлично.

Плющ: Прости, что долго не писала. Не могла зарядить телефон!

Я: Все ок.

Бонни присылает смайлик с застегнутым на «молнию» ртом, а потом улыбающийся, и я из последних сил держусь, чтобы не швырнуть телефон через всю комнату.

Боже, на прошлой неделе в это время мы пекли печенье у нее на кухне. Она гоняла меня по таблице Менделеева и давала зефирку за каждый правильный ответ. И что, она уже тогда планировала побег? Уже знала, что уедет?

Забудь, говорю я себе. Пожалуйста, перестань думать об этом хоть ненадолго. Тебе нужно готовиться.

В дверь звонят.

Я слышу, как по лестнице поднимаются голоса: один принадлежит Кэролин, а другой… ох, боже. Это мама Бонни. Она что, ко мне? А что, если… Подождите-ка. Что, если они узнали, где Бонни, и полиция уже выехала к ней? Я собираюсь встать с кровати, но замираю, поставив на пол одну ногу. Маловероятно. Вряд ли мама Бонни помчалась рассказывать мне новости.

Я все еще пребываю в этой неловкой позе, когда в комнату заходит Кэролин.

– Пришла Матильда, – говорит она. – Хочет поговорить с тобой.

– Бонни нашлась?

Она качает головой:

– Нет, солнышко.

Тогда зачем она пришла? В прошлый раз беседа у нас как-то не сложилась. Ох, боже. Вот не хватало еще, чтобы сейчас на меня начали орать.

Увидев выражение моего лица, Кэролин ободряюще улыбается:

– Все в порядке. Думаю, вам обеим будет полезно поговорить. Просто помни, что вы обе любите Бонни. Обе хотите, чтобы она вернулась.

Конечно, она права. Я медлю, не двигаясь с места.

– Пошли, Иден, – говорит Кэрол, на сей раз тверже. – Тебя ждут.

Выбора у меня, очевидно, нет, поэтому я волочусь в кухню. Миссис Уистон-Стэнли сидит за столом.

– Привет, Иден, – улыбаясь, говорит она.

Улыбка у нее не то чтобы лучезарная. Лицо слишком печальное, чтобы зажечься от улыбки, и меня сразу же охватывает ужасающее чувство вины. Вся воскресная ярость куда-то испарилась, и осталась только печальная, усталая женщина, которая очень скучает по дочери.

Голос в голове шепчет: может, ты встала не на ту сторону?

– Здравствуйте, миссис Уистон-Стэнли, – говорю я.

Получается какое-то невнятное бормотание. Мне сложно даже смотреть на нее.

– Матильда, – говорит она. – Я уже говорила тебе, Иден. Можешь называть меня Матильдой.

Я полукиваю-полупожимаю плечами. Опускаюсь на ближайший стул.

– Как экзамен?

Я снова пожимаю плечами.

– Иден, – мягко говорит Кэролин, но в голосе ее слышится предостережение. – Попробуй объясняться словами.

Я прокашливаюсь, но это не особенно помогает.