Владимир Коростелев - Кратолюция. 1.3.1. Флэш Пинтииба |1|

Константин мчался, что есть мочи, даже обгоняя космонавтов. И уже почти не добегая до командного поста, он в который раз, словно на икону, бросил взгляд, сокрушаясь себе, на табличку «Помни», где под словом выгравированы черным годы «2230 — 2232» и красными цифрами в черном обрамлении число «1500».

И уже на самом мостике Константин признал, что тряска ему в тоннелях не чудилась. Он бегло взглянул на графики и кадры сводного мониторинга. Взрывы подбирались все ближе: теперь уже в трех километрах от космической станции «Никейская империя». На 5м дисплее загорелись оранжевые цилиндры: батареи эллинской стороны в двух сторожевых «бочках» уже перешли в боевой режим, но пока не стреляют.

Никто на мостике не паниковал и истошно не кричал. Каждый погрузился в свою зону ответственности, в свои фрагменты информационной карты.

У Константина в ногах пробежала колючая дрожь, а из груди подступалось тяжелое удушье: сигнал к мобилизации звеньев все не давался, шкафы в казематах тоже сигнализировали о нетронутых синих защелках.

— Внимание.

Взрывы прекратились. И радары «Никейской империи» засекли неизвестные истребители. Старой классической компоновки, но отнюдь не неизвестной глазу дотошного военного историка. 7й дисплей зажегся вероятностью времени их подлета в 20,5 — 20,7 минут.

И на посту вспыхнул костер догадок:

— Это Еврас, — это был только шепот.

— Это не могут быть евразийцы, — градус голоса возвысился.

— Это они, — речь звучала уже в полный голос.

— У них нет станции у Солнца. Меркурианское командование не располагает истребителями такого дальнего радиуса действия, — в голосе чудилось раздражение, граничащее с грохотом.

— У Евраса даже нет на малютке ни одного авианосного древа! — а это уже был несдержанный крик.

— Тише, — наконец-то вступил Лоцман Эллина по имени Лев.

Клисфен тайком разглядывал из-за спины Льва его монитор. Лоцман уже вывел на экран окно прямой связи… Вот только он (Клисфен) не мог разобрать… А! Рука убрана… Не может быть — «Секундарное командование. Меркурианский космографический пост»! Он что… «В обход Люмартана собрался беседовать напрямую?!»

— Нет, — почти про себя выдавил Лоцман Эллина, и экран пред его могучим телом потух.

Тишина сохранялась…

Давдемарх переживал за свои мысли… Улсэя до паники боялась, что будет огнем выбита в открытый космос. Демосфен повторял старую инструкцию о безголосовой активации двуствольного пистолета. Полиен пытался предугадать цель налета — кроме приманки из бесценного и в единственном экземпляре оборудования для экспериментов с солнечной энергией, больше ничего в голову не лезло. Но все как один напрягли уши и просто ждали распоряжения…

— Короновать Посредника.

Все, кто был на мостике, испуганно обернулись в кромешной тишине в сторону Лоцмана, Персиида даже привстала. А Константин аж раскашлялся. Но! Недоуменным выглядел и Лоцман Эллина. Льву будто бы ангелы запретили формулу «короновать Посредника», а он-таки произнес ее и теперь сидит не до конца просвещенным, а в чем была угроза.

Но ничего не произошло на мостике. Вообще ничего и на станции, ни одна механическая и электронная мускула не дрогнула. Вокруг искусственного объекта тоже наступало замирение. Взрывы прекратились, как только из ниоткуда вылетели 15 истребителей.

И Льва навестило ощущение, будто он резко стал голым в присутствии подчиненных.

Лоцман взглянул на свой браслет, и тут же взор заразился трещинами испуга… Лучше от повторного взгляда на экранчике не стало — чай, не градусник: «Ни одного свободного деления».

— У меня кончились деления…

— И у меня, — сказал помощник Лоцмана по правую руку.

— И у меня, — сознался наладчик по левую руку.

— А где Константин?

Константин, как бы разгоняясь, вышел перед Лоцманом Эллина и вытянулся по струнке.

— У тебя же остались деления?

— Так точно.

Лоцман протянул руку с браслетом к протягиваемой навстречу руке с браслетом Константина.

— Включить заем.

— Деления переданы. Лоцман.

— Константин, почему всего два деления? У тебя же после Земли был двоекратный запас?

— Тайна Диалога запечатана.

Лоцман только поскрипел челюстью в ответ:

— Потом с тобой разберемся.

Но Лоцман Эллина в целом зря паниковал. Двух делений оказалось достаточно, чтобы запустить самостоятельный экстренный канал служебного Диалога с Лоцманом Османа с османской половины станции Эллино-Османского Диалога.

Перед лицом Лоцмана начал опускаться из кармана сверху прямоугольный дисплей на толстенных витых проводах.

Лоцмана перебил 2й советник:

— Что Вы делаете?!

Лоцман на невоспитанное удивление даже не огрызнулся:

— А ты хочешь дождаться, пока станция начнет плавиться, чтобы запустился постоянный канал? Аудиофиксация мне в свидетели. Диалог вне Залы я запускаю под свою ответственность.

И на дисплее показался точно Лоцман Османа, точно такого же вида и регального обрамления, что и Лоцман Эллина, в том же антураже, что и Лоцман Эллина, даже с тем же числом орденов на цифровом табло скафандра, что и у Лоцмана Эллина.

Лоцман Эллина Лев начал первыми и довольно-таки неснисходительным тоном:

— Почему Осман не поднял корону?

С противоположной стороны «Никейской империи» раздался искусственно уравновешенный голос, от чего и не менее нервный:

— Я вижу, что Эллин не поднимает корону.

— Но у меня на мониторе…

— Погоди, и у меня на мониторе…

Лоцманы синхронно замолчали, и их коснулась догадка.

— Придется самим, без Эллина и Османа.

— Да, Мехмед.

Эллин засунул руку в аппарат, и осман на той стороне станции. И в еще более замиренном затишье они одновременно и синхронно возносили:

— Сорвать печати общения [сорвать печати общения].

— Запечатать монолог [запечатать монолог].

— Воцарение диалога вечных и равных [воцарение диалога вечных и равных].

— Во имя вечной дружбы и вечной конкуренции [во имя вечной дружбы и вечной конкуренции].

— Отлично. Лимиты сняты.

— Да, эллин. Теперь мы с тобой можем руководить всей станцией без ограничений в общении.

Лоцманы договорились на попытку уйти от прямого боесоприкосновения с истребителями.

— Станцию ближе к Солнцу. Они ни смогут бить прицельно.

— Да. Звездное излучение и наши помехи дадут тень.

На станции «Никейская империя» раскрутились маховики двигателей, и конструкция начала медленно отлетать к Солнцу. Пока ЭОД отступал, пришельцы также ускорялись, но без единого выстрела в подмоге. По истребителям открыли заградительный огонь из трех фортов станции, но истребители только развернулись «дном» и «отбомбились» по летящим к ним снарядам и продолжили свой бравый полет…