Владимир Коростелев - Кратолюция. 1.3.1. Флэш Пинтииба |1|

Ни сбить, ни стряхнуть, ни прогнать истребители не удавалось… Лететь ближе к Солнцу было уже сродни самоубийству. Пришлось разгонять двигатели в обратном направлении. А истребители пришельцев, которые были выставлены против ЭОДа, словно издеваясь, не полетели навстречу «Никейской империи» с выдвинутыми пилонами и раскаленными дулами без видимого дна наперевес, а дали задний ход на той же скорости, что и у станции ЭОД.

Эллин и осман на лоцманских сопряжениях призадумались.

— У нас два истребителя Солнечного Клюва.

— И у нас два истребителя Солнечного Клюва.

— Иного и быть не может [иного и быть не может].

— Запускаем [запускаем].

Трансляция из ангаров шла каждому космонавту в маленькое правое окошко дисплея. Боевые панели справа и слева от кабин отключались от станционного охлаждения. Теперь оставалось всего четыре минуты, чтобы скинуть раскалявшиеся ALL-3 с платформы в открытый космос. Оставалось две минуты. Была заминка с разблокировкой — опять зависание после неудачного пин-кода: последние учения не пошли впрок. Но паники не случилось, успели подключить запасную операционку, двери ангаров распахнулись, и космические истребители ALL-3 выбросило в открытый космос на километровую дистанцию. И пилоты Эллино-Османского Диалога смело полетели на превосходящий разбойничий разъезд.

Но пришельцы вошли в неожидаемое поведение. От всего косяка из полутора десятка истребителей пришельцев тоже отделилось всего четыре самолета, которые разогнались навстречу. А их собратья (или сестры) только развернулись и улетели прочь на полной скорости, за пределы досягаемости радаров станции «Никейская империя».

Аппаратура станции ЭОДа смогла распознать, что у истребителей пришельцев были выпущены новые пилоны. К дистанции удара приближалась и четверка ALL-3… Зеленая линия дистанции все ближе к сведению… Пришельцы выстрелили первыми, и гигантское пространство вокруг эллинских и османских самолетов оказалось затянуто дымовой завесой! Истребители врага сами нырнули в новую туманность. И оба звена истребителей пропали с радаров.

А из-за дыма понеслись крики: «Нас ат… ют… верто… ы!». И следом четверка истребителей врага юрко выскользнула и улетела восвояси… А самолеты ЭОДа так и остались в туманности… Контакт с пилотами Солнечного Клюва была потерян… А дымовая завеса только расширялась.

Грозный туман уже вовсю подступал к станции. Дымовые завесы ставились по всей шаровой плоскости от условного центра станции «Никейская империя». Лоцманы Эллина и Османа сошлись на отчаянной попытке разогнаться и пробиться сквозь серую туманность, но двигатели отключились прямой в ней.

Насельникам ЭОДа стало прозрачным, что агрессивное дыхание штурма уже на пороге.

— Осману. Надо включить и омыть диалогом контрабордаж всей «Никейской империи», каждого эллина и османа подключить. Осман? Мехмед?!

С османской стороны не доносилось ничего, кроме помех. Лев ничего не мог понять, у него забарахлил и шлем вдобавок. Лоцман Эллина в гневе попытался стянуть с себя шлем. Но шлем, по виду как у древнего гоплита, защелкнулся. А следом взбесилось и кресло, которое распространяло токи командования от носимой электроники Льва и прикладной механической воли. Кресло резко намагнитилось и вдавило в себя Льва. Физика выходила из строя!

Подчиненные кинулись ко Льву, пытались выломать предохранители, но его скафандр только больше сковывал и душил Лоцмана, чем больше насельники ЭОДа вкладывали усилий в его освобождение. А тут еще и на мониторе понесся конвейер символов разгерметизации командного мостика. Первый взрыв никто не заметил, но второй толчок, куда более громкий, не заметить уже было нельзя. Тут же зажегся на несколько мгновений монитор для Диалога с османской стороной. Там разворачивался тот же ужас.

И тут Константина осенило:

— Живо! На места!!!

Космонавты кинулись в свои кресла, но было поздно. Тактические операционки зависали и отключались. Кристальные жидкости застывали. Управлению с подвисаниями поддавались только системы жизнеобеспечения.

— Ловко нас провели.

Все. Лоцманы обнулены. Диалоги закрыты. На всех экранах «Никейской империи» высветились только потресканные символы ЭОД. Тем временем кресло отпустило скафандр Лоцмана Эллина. Хотя скафандр по-прежнему не поддавался. Константин повелел аккуратно перенести Льва в малый бункер. И уже там эллины увидели за бронированным стеклом, что на противоположной стороне Малый Залы собратья и сосестры по ЭОД уже аккуратно укладывали кресло с Лоцманом Османа Мехмедом.

Как только все вышли, все глаза с надеждой нацелились на Константина.

— Константин, чего делать? Вместе с обнулением Лоцмана мы не можем с мостика больше поддерживать оборону.

— Рассредоточимся по инструкционным постам, Артемида. Что еще делать?

Сам Константин побежал к «Македонской Колыбели» (станционному каземату). Его боевые братья уже были там, вовсю стараясь выпотрошить защитные предохранители: Лев так и не успел разблокировать… Но препятствие было хилым: эти предохранители были хороши для поддержания законности в мирной среде, обласканной законом. А в предштурмовой суете грош-цена этим заклепкам. Заклепкам люков, за которыми в капсулах терпеливо ждали своего часа доспехи астерпехов.

Константину бы радоваться, но он грузился, пока прогружал модуль за модулем боевого облачения. Его точило, что «они» им показали, что власть ЭОДа на корабле беспомощна. Сначала не дали Короновать Посредника, который смог бы свести воедино зеркальные стороны и дать достойный отпор удвоенной мощью. Потом обнулили Лоцманов, которые поддерживали более-менее стабильный диалог, связывавший воедино потенциалы сторон. При этом никто на станции не погиб… Вот только пилоты «Солнечного Клюва»… Сгорели заживо? Аннигилировались? Задохнулись?

— Стратег.

Космонавт ЭОДа обернулся, и после 99% прогрузки шлема увидел своих друзей и сослуживцев по Эллину.

— Астерпехи Солнечной Пехоты в боевой готовности.

Да. Фаланга построена. Из всех 16 человек. Абсолютная мощь. Такой можно танковые кулаки разбивать. Всего два сообщения, подгруженная карта, и астерпехи 113) разбежались по эллинской «Никейской империи». Командир астерпехов и сам встал на короткий марш.

— Константин, это помощник Лоцмана. Я не могу запустить диалог.

Это значило, что и помощник не имеет никаких властных регалий. Тот, кто не может вне делений запустить диалог под свою ответственность, не может быть Лоцманом по представлениям ЭОДа. Теперь нет никакой надежды. И Константин с унынием спускался по лестнице до тоннеля 6А, пока станцию омывали волны грохота. А с тоннеля 6А Константин свернул к коридору Омега.