Владимир Коростелев - Кратолюция. 1.3.1. Флэш Пинтииба |1|

— И Музейное Сопротивление, укрывшее наследие эллинской культуры, и Музейное Окапывание, давшее кров артефактам османской культуры, нашли добрых союзников именно друг в друге. И, вопреки пылающим историческим обидам, они вошли в состояние Диалога. Диалог — это координация, общение, хождение рука об руку при полном до мелочей равноправии и невмешательстве в дела друг друга. Эллинское и османское культурные начала проводили совместные операции, насаждая и реконструируя культурное поле того, что впоследствии станет почвой для космоцива. При этом не было никакого единого командования, даже координаторского.

— К недоумению противника даже если это не вызывалось военной необходимостью, как при осаде тонущего Лимассола Конфедерации «Г.М.К.», с каждой стороны наступающих порядков было равное число солдат и по количеству, и по качеству, тождество в технике, тождество в амуниции и поддержке. С каждой стороны было всего по одному специфическому командиру — Лоцману, Паромщику, Первосвязисту и т.д., который имел монополию на неограниченное выстраивание Диалога с сопряженной стороной. И эта система взаимоотношений из временной вдруг стала постоянной. После восстановления контроля над Румелией и Анатолией вдруг открылось, что граница между Музейным Сопротивлением и Музейным Окапыванием фрагментирована. В каждом городе заседал двойной гарнизон, на всех постах сидело по два наряда пограничников, все управляющие троны оккупированы двумя рядами чиновников, вицеистов и тому сдобное.

— Неизбежно случились и послабления в координаторах двух параллельных. Среди других космогосов обрела в свое время славу технология Коронации Посредника, электронного сверхразума, созданного равноусилиями двух сил ЭОДа — Эллинской и Османской. Просочились допущения и для межличностного общения с инкорпорацией практики делений, благодаря которым люди могли заглянуть и спросить, что творится за забором в прямом смысле этого слова. На пике было разрешено взаимное использование культурных образов, символики.

— Но к недоумению наблюдателей формат Диалога от послаблений не размывался, даже когда стало ясно, что культурные образы эллинов победили в представлении и стали нормой даже в Османской части. Умам казалось, что все послабления были мягкими уготовлениями к наступлению Монолога. Но промыслу было угодно, чтобы бывшие греки и бывшие турки не стали единым, не стали цифрой «1». И воцарилось, что ничто бытийное в Эллине не может не бывать в Османе.

— С тех пор задвоено все, все мелочи жизни, все посты, все подразделения, все идеи, даже станция «Никейская империя». Все на Османской части зеркалит Эллинскую часть и наоборот, за мизерными исключениями, вроде оборудования, доступ к которому может запитать только Коронованный Посредник. Эллины и османы вдруг стали безусловно тождественными, дублирующими друг друга в реальном времени.

— Диалог из пограничного взаимоконтроля и взаимообогащения стал суррогатным сыном Единства, его второй ипостасью наряду с Монологом. Диалог ознаменовал самую жизнеспособную модель космоцива — когда обе его части являются резервными копиями друг друга. Укол в одну ногу отразится эволюционным усилением другой ноги, вспарывание одной вены не затронет целостность другой точно такой же вены.

— Диалог — это единственный лифт, который смог поднять сквозь десятилетия оба центра перезагрузки политической и геополитической реальности, без скудно засохших ран типа Бутана и без полного смешения, взаимопоглощения всех центров перезагрузки, как в Западно-Европейском Союзе. В других же космоцивах начала урбан-перезагрузок остались только как символические реликвии художества, удел красок и кистей.

— Но при всем при этом Диалог не может задвоить личность, не может задвоить любовь. Поэтому Диалог — самый циничный из бесчеловечных фрейм заключения мужчины и женщины в истории.

Перед заключительной фразой парень и девушка вплотную подошли к молотобойцам, нависавшим над головами пленных бойца Солнечной Пехоты и пилота Солнечного Клюва, и хлопнули их по плечу, максимально синхронно на зависть бывалым эллинам и османам.

— Поэтому затянувшийся Диалог культурных стержней пора заменить на перезагрузку через новое поколение, не тождественных, но уникальных! [Поэтому затянувшийся Диалог культурных стержней пора заменить на перезагрузку через новое поколение, не тождественных, но уникальных!].

С этими словами вещавшие синхронно вырвали молоты из рук боевых братьев и ударили их раскаленными наконечниками по стеклам от фонтана. Стекла стали медленно и ползуче трескаться… Трескаться… И они посыпались…

И двоих возлюбленных по сигналу пальцев отпускают, они падают, но тут же ползком и обессиленно кидаются друг к другу в объятия.

Парень с девушкой из пришельцев переглянулись и одобрительно кивнули друг другу.

Но оставшиеся эллины и османы не видели любви, поцелуи после сброса шлемов… В их душах революция общения, прорвавшегося через Диалог, не играла ни доброй, ни злой краской. Для униженного и разгромленного несколькими минутами ранее экипажа «Никейской империи» сцена провоцировала изумление, отторжение и даже неприкрытое недоумение.

Тем временем конвоиры с двух сторон опустили автоматы и покинули Залу через противоположные выходы.

Но парень и девушка из пришельцев, наблюдательным могло стать очевидным, даже немного растерялись. Эллины и османы с мест не поднялись… Никакого звука от эллинов и османов в единой зале с опороченным и придавленным Диалогом… Парень и девушка из пришельцев вновь обернулись друг к другу.

И уже через десять минут в Большую Залу потянулись на надрыве десятки кабелей с задвоенного командного пункта. «Четырехкрылые» в серебристых скафандрах внесли два вырванных компьютера. Их нарочно занесли на чужую половину: эллинский на османский, и османский на эллинский. Следом из канистр в их сосуды были залита не лучшего качества (цвета морской волны), но рабочая кристальная жидкость. И на экраны были свайпами выведены файлы последней поступившей депеши.

Один из эллинов, Ификрат, обреченно и самодовольно огрызнулся:

— У нас ключа нет.

— Да. ЭОД умудрился чудом повредить наше сообщение. Молодцы. Смогли распознать уловку и подмену. Но это не проблема. Запись размножена бесконечным числом экземпляров.

В залу внесли две круглые флэшки. Их воткнули в устройства. И теперь уже все до единого пришельца двинулись к противоположным выходам.

Замыкающие процессии парень и девушка, исполнившие роль глашатаев, произнесли, слегка обернувшись:

— Запись включится, как только мы освободим чертоги Большого Бункера. [Запись включится, как только мы освободим чертоги Большого Бункера].