Дэвид Линдсей - Путешествие к Арктуру [litres]

– Пора? – спросил Маскалл.

– Да.

Он лежал в темноте, не зная, что сейчас произойдет. Он чувствовал, как ее рука сжимает его ладонь. Без какого-либо перехода он перестал ощущать свое тело – больше не чувствовал ни конечностей, ни внутренних органов. Его сознание сохранило активность и настороженность. Вроде бы ничего не происходило.

Затем в пещере начало светлеть, словно занялся рассвет. Маскалл ничего не видел, но сетчатка его глаз реагировала на освещение. Ему показалось, будто он слышит музыку, но стоило прислушаться, как она стихла. Свет усилился, воздух потеплел; он услышал смутные, далекие голоса.

Внезапно Тайдомин стиснула его руку. Он услышал чей-то слабый вскрик, потом стало светло, и он смог видеть отчетливо.

Он лежал на деревянной кушетке в странно обставленной комнате с электрическим освещением. Его руку сжимали – не Тайдомин, а мужчина в приличной одежде, чье лицо показалось Маскаллу знакомым, но он не смог вспомнить, при каких обстоятельствах они встречались. В отдалении стояли другие люди, тоже смутно ему знакомые. Он сел и заулыбался, сам не зная почему, затем встал.

Казалось, все следят за ним с волнением и тревогой – причины он не понимал. Но чувствовал, что все они знакомы. Особенно хорошо он знал двоих: мужчину в дальнем конце комнаты, который беспокойно расхаживал туда-сюда с лицом, исполненным сурового, священного величия, и бородатого здоровяка, который был им самим. Да, он смотрел на своего двойника. Но создавалось впечатление, будто изуродованный преступлениями человек средних лет встретил собственную фотографию, сделанную в искренней, идеалистичной юности.

Его другое я обратилось к нему. Он слышал звуки, но не понимал смысла. Затем дверь внезапно распахнулась, и в комнату ворвался низкорослый человек грубого вида. Он повел себя очень странно по отношению ко всем окружающим, после чего направился прямиком к нему, Маскаллу. Он произнес какие-то слова, но понять их не было возможности. Жуткая гримаса исказила лицо пришельца, и он обеими волосатыми руками вцепился Маскаллу в шею. Маскалл ощутил, как гнутся и ломаются кости, мучительная боль пронзила все нервы в его теле, и он почувствовал приближение смерти. Вскрикнув, он беспомощно осел на пол. Комната и люди в ней исчезли, свет погас.

Он снова оказался во мраке пещеры. Теперь он лежал на полу, но Тайдомин по-прежнему была рядом и держала его за руку. Тело сотрясала ужасная агония, однако она казалась лишь фоном для отчаянных страданий, которые испытывало его сознание.

– Почему ты так быстро вернулся? – с мягким укором спросила Тайдомин. – Мне не хватило времени. Ты должен вновь отправиться туда.

Он схватился за нее и встал на ноги. Она тихо вскрикнула, словно от боли.

– Что это значит?.. Что ты делаешь, Маскалл?

– Крэг… – начал Маскалл, но попытка заговорить лишила его последних сил, и он умолк.

– Крэг? Что насчет Крэга? Быстро расскажи мне, что случилось. И отпусти мою руку.

Он сжал ее руку крепче.

– Да, я видел Крэга. Я бодрствую.

– О! Ты бодрствуешь, бодрствуешь.

– А ты должна умереть, – жутким голосом произнес Маскалл.

– Но почему? Что произошло?

– Ты должна умереть, и я должен тебя убить. Потому что я бодрствую, лишь по этой причине. Тебя, залитую кровью хозяйку марионеток!

Несколько секунд Тайдомин тяжело дышала. Затем внезапно взяла себя в руки.

– Ведь ты не станешь убивать меня в этой темной пещере?

– Нет, я сделаю это при свете солнца, и это не будет убийством. Но будь уверена, ты умрешь – и заплатишь за свои ужасные преступления.

– Ты это уже говорил, и я вижу, что ты на это способен. Ты сбежал от меня. Очень любопытно. Что ж, Маскалл, пойдем наружу. Я не боюсь. Но убей меня учтиво, ведь я была учтива к тебе. Ничего иного я не прошу.

Когда они добрались до устья пещеры, Блодсомбр был в самом разгаре. Перед ними раскинулась уходившая вниз длинная череда горных островов в облачном море. Позади на тысячи футов вздымались колоссальные яркие уступы Дисскаурна. Глаза Маскалла покраснели, на лице застыло тупое выражение; он по-прежнему держал Тайдомин за руку. Женщина не пыталась вырваться или заговорить. Она выглядела совершенно спокойной и невозмутимой.

Маскалл долго молча смотрел на пейзаж, затем повернулся к Тайдомин.

– Где то огненное озеро, о котором ты говорила?

– С другой стороны горы. Но зачем ты спрашиваешь?

– Хорошо, что нам придется пройтись. Я успокоюсь, а именно это мне и нужно. Я хочу, чтобы ты поняла: это будет не убийство, а казнь.

– Суть от этого не изменится, – заметила Тайдомин.

– Когда я уйду из этой страны, не хочу думать, что оставил за спиной демона, который разгуливает на свободе. Это будет нечестно по отношению к другим. Поэтому мы отправимся к озеру, которое подарит тебе легкую смерть.

Она пожала плечами.

– Придется подождать до конца Блодсомбра.

– Сейчас не время для изнеженных чувств. Как бы жарко ни было, к вечеру мы оба охладимся. Отправимся немедленно.

– Как скажешь, Маскалл, ты господин… Ты избавишь меня от того, чтобы нести Кримтайфона?

Маскалл одарил ее странным взглядом.

– Я никого не стану лишать похорон.

Она с трудом взвалила тело на узкие плечи, и они вышли под лучи солнца. Жара обрушилась на них, словно удар по голове. Маскалл сместился в сторону, пропуская Тайдомин вперед, но ни тени сочувствия не шевельнулось в его сердце. Он размышлял о страданиях, которые причинила ему эта женщина.

Путь шел по южной стороне гигантской пирамиды, возле ее основания. Дорога была трудной, тропу загромождали булыжники, пересекали трещины и промоины; путники видели воду, но не могли до нее добраться. Тени не было. На их коже появились волдыри, их кровь словно высохла.

Маскалл позабыл собственные мучения, злобно наслаждаясь муками Тайдомин.

– Спой мне песню! – крикнул он. – Местную!

Она повернула голову и кинула на него долгий загадочный взгляд, затем без всяких возражений запела. Ее голос был низким и странным. Песня оказалась такой необычной, что Маскалл протер глаза, дабы убедиться, что не спит. Медленные переливы гротескной мелодии неприятно возбуждали, слова не имели ни малейшего смысла – либо их смысл был слишком сложным для него.

– Где, во имя всех демонов, ты услышала этот кошмар, женщина?

Тайдомин слабо улыбнулась, труп жутковато подергивался на ее левом плече. Она держала его обеими руками.

– Жаль, мы не встретились как друзья, Маскалл. Я бы показала тебе ту сторону Торманса, которую ты вряд ли увидишь. Дикую, безумную сторону. Но теперь слишком поздно и это не имеет значения.

Они обогнули гору и двинулись по западному подножию.