Дэвид Линдсей - Путешествие к Арктуру [litres]

– Это подтверждает твои слова, – заметил Маскалл, побледнев.

– Да, – ответил Лихаллфэ, – мы пришли к области ужасной жизни.

– Значит, раз ты оказался прав в этом, я должен поверить всему, что ты мне говорил.

Когда он это произнес, они как раз преодолевали изгиб оврага. Прямо перед ними возникла отвесная скала высотой три сотни футов, сложенная из белого в крапинку камня. Здесь начиналась долина, и дальше пути не было.

– Теперь в благодарность за мою мудрость одари меня своей удачей, – сказал фэн.

Они подошли к подножию скалы, и Маскалл задумчиво оглядел ее. На нее можно было влезть, но подъем обещал быть тяжелым. Крошечный ручеек вытекал из отверстия в скале на высоте нескольких футов. Если не считать его мелодичного журчания, царила мертвая тишина. Дно ущелья скрывала тень, однако верхнюю половину скалы освещало солнце.

– Чего ты от меня хочешь? – спросил Маскалл.

– Теперь все в твоих руках, и у меня нет никаких предложений. Твоя удача должна помочь нам.

Маскалл еще некоторое время смотрел вверх.

– Лучше дождаться вечера, Лихаллфэ. Возможно, мне придется влезть на вершину, однако сейчас слишком жарко, и кроме того, я устал. Я несколько часов посплю. Потом будет видно.

Лихаллфэ выглядел недовольным, но не стал возражать.

Блодсомбр закончился, а Маскалл продолжал спать. Когда он проснулся, Лихаллфэ стоял рядом и глядел на него. Неизвестно, спал ли некто вообще.

– Сколько времени? – спросил Маскалл, протирая глаза и садясь.

– День проходит, – был неясный ответ.

Маскалл поднялся и посмотрел вверх, на скалу.

– Теперь я на нее поднимусь. Нет нужды нам обоим рисковать сломать шею, поэтому ты подожди здесь, а я позову тебя, если найду что-нибудь на вершине.

Фэн одарил его странным взглядом.

– Наверху нет ничего, кроме голого склона холма. Я часто там бывал. Ты задумал что-то особое?

– Высота нередко приносит мне вдохновение. Сядь и жди.

Отдохнувший после сна Маскалл сразу атаковал скалу и единым рывком преодолел первые двадцать футов. Затем она стала отвесной, и подъем потребовал большей осторожности и рассудительности. Зацепок было мало, приходилось обдумывать каждый шаг. С другой стороны, камень был крепким, а у Маскалла имелся опыт в таких делах. Озаренная Бранчспеллом скала слепила своей сияющей белизной.

После многих сомнений и остановок Маскалл приблизился к вершине. Он был разгорячен, вспотел и ощущал головокружение. Чтобы выбраться на уступ, он ухватился за два выдававшихся из скалы камня и подтянулся, отталкиваясь ногами. Левый камень, более крупный из двух, выпал из стены под его весом, огромной темной тенью пролетел мимо его головы и с жутким грохотом упал к подножию утеса, сопровождаемый лавиной камней помельче. Маскалл как можно крепче вцепился в скалу, однако прошло несколько секунд, прежде чем он осмелился посмотреть вниз.

Он не сразу увидел Лихаллфэ. Потом заметил ноги и спину, торчавшие из скалы в нескольких футах от подножия. Насколько понял Маскалл, фэн засунул голову в какое-то углубление и что-то там изучал. Он дождался, чтобы фэн вылез наружу.

Появившись, некто поднял глаза на Маскалл и крикнул трубным голосом:

– Здесь вход!

– Я спускаюсь! – проревел в ответ Маскалл. – Подожди меня!

Он быстро спустился, не особо заботясь об осторожности, поскольку увидел в этом открытии свою «удачу», и двадцать минут спустя уже стоял рядом с фэном.

– Что произошло?

– Вывороченный тобой камень ударился о другой камень прямо над источником и выбил его. Смотри, здесь достаточно места, чтобы мы смогли войти!

– Не спеши! – предостерег Маскалл. – Это удивительная случайность, но времени у нас много. Дай мне взглянуть.

Он всмотрелся в отверстие, достаточно большое, чтобы в него, не пригибаясь, пролез крупный человек. По контрасту с дневным светом внутри было темно, однако странное свечение позволило Маскаллу различить предметы. Каменный тоннель уходил прямо в недра холма, скрываясь из виду. Вопреки ожиданиям Маскалла, долинный ручек не тек по полу тоннеля, а пробивался из скалы прямо рядом с входом.

– Что ж, Лихаллфэ, в предварительном планировании нужды нет, верно? Но, как видишь, здесь твой поток нас покидает.

Обернувшись в ожидании ответа, Маскалл увидел, что его спутник дрожит всем телом.

– Что такое? В чем дело?

Лихаллфэ прижал руку к сердцу.

– Поток нас покидает, но его сущность остается с нами. Фэсини там.

– Но ты ведь не ожидаешь увидеть его самого? Почему ты дрожишь?

– Быть может, я все-таки этого не вынесу.

– Почему? Что с тобой происходит?

Фэн взял его за плечо и, держа на расстоянии вытянутой руки, неуверенно вгляделся в Маскалла.

– Мысли Фэсини скрыты. Я его возлюбленный, а ты – возлюбленный женщин, и все же он позволяет тебе то, в чем отказывает мне.

– И что же он мне позволяет?

– Увидеть его – и жить дальше. Я же умру. Но это не имеет значения. Завтра мы оба будем мертвы.

Маскалл нетерпеливо высвободился.

– Быть может, в твоем случае твои предчувствия и верны, но откуда ты знаешь, что я умру?

– Жизнь разгорается внутри тебя, – ответил Лихаллфэ, качая головой. – Но, достигнув высшей точки – возможно, этим вечером, – она быстро погаснет, и завтра ты умрешь. Что до меня, если я войду в Трел, то обратно уже не выйду. Запах смерти струится ко мне из этого отверстия.

– В тебе говорит страх. Я ничего не чувствую.

– Я не боюсь, – тихо сказал Лихаллфэ – к некто постепенно возвращалось былое спокойствие, – но для того, кто прожил столько, сколько прожил я, смерть – дело серьезное. Каждый год пускаешь новые корни.

– Решай, что будешь делать, – произнес Маскалл с ноткой презрения, – потому что я сразу отправлюсь туда.

Фэн окинул овраг странным, задумчивым взглядом и, не сказав ни слова, вошел в пещеру. Почесав голову, Маскалл последовал за некто.

Как только они перешагнули булькающий источник, атмосфера изменилась. Не будучи затхлой или неприятной, она стала холодной, ясной и чистой и почему-то навевала мрачные, могильные мысли. Дневной свет скрылся за первым поворотом тоннеля. После этого Маскалл не мог сказать, что служит источником освещения. Должно быть, светился сам воздух: хотя вокруг было светло, как в полнолуние на Земле, ни Маскалл, ни Лихаллфэ не отбрасывали тени. Еще одна особенность света заключалась в том, что их собственные тела и стены тоннеля казались бесцветными. Все было черно-белым, словно лунный ландшафт. Это усиливало траурные, погребальные чувства, навеянные атмосферой.

Они шли около десяти минут, и тоннель начал расширяться. Потолок был высоко над их головами, и шесть человек могли пройти здесь бок о бок. Лихаллфэ заметно ослабел. Свесив голову, некто с трудом переставлял ноги, преодолевая боль.