Питер Уоттс - Бетагемот [сборник litres]

Тэми кивает:

– Люди, которым нравится ходить по углям.

– Скорее, которым нравится приносить себя в жертву. Или принимать тяжелые решения. Люди, которые могут думать о долгосрочных целях, действовать в их интересах, но не потому что они так сильны, благородны или прозорливы, а потому что им от этого хорошо. – Сейчас Джордж походит на восьмилетку, который взял серебро на школьной научной ярмарке. – Мы называем это Тереза-мод.

– Он даже был не особо радикальным, – говорит Тэми. – Люди с этой идеей возились уже с четверть века. Но, естественно, ничего не получилось. Трудно пройти через комиссию по этике, когда твоя цель – перепаять человеческую природу. Людям осточертели протесты и угрозы расправой. Поэтому они пошли дальше.

– А один из ведущих специалистов в вопросе просто исчез, – вспоминает Джордж.

Малика не обращает внимания на наживку:

– Но если вы перепаяете кого-нибудь так, чтобы он возлюбил кратковременную боль, почему ваши подопытные… просто не остановятся прямо на углях? И будет стоять там, кайфовать, пока их ноги не обуглятся?

– Не стоит доводить метафору до предела, – советует Джордж.

Вступает Тэми:

– Да, раньше это было проблемой. И ее не могли решить, пока люди из XPRIZE не стряхнули с исследования пыль и не превратили в поворотную точку.

– И что теперь?

– Мозг получает удовольствие от жертвенности только в том случае, если активно преследует выгодную ему долгосрочную цель.

– То есть вы хотите сказать, что способны переделать человеческую природу?

– На нейронном уровне… С технической точки зрения на уровне генов, кодирующих нейроны. Можно ввести мод с помощью стандартного генного драйва.

– И он работает.

– Пока мы тестировали его только на детях. Но да.

– Вы… минуту, что?

– Вот почему этот пространственно-временной инцидент стал для нас настоящим благословением. Вы – первые взрослые, которые подходят для нашей программы.

– Почему?

– У всех остальных есть ИМК, – отвечает Тэми, а потом поясняет, увидев лицо Малики: – Интерфейс мозг-компьютер.

– Нейропыль? – подсказывает Джордж. – Рои крошечных кремниевых спермоклеток в мозгу?

Малика вспоминает кликбейты, ссылки на непроверенные теории.

– Это, похоже, ввели после меня.

– Мы сделали гигантский скачок вперед. Превратили интернет в огромное мозолистое тело. Дали людям возможность передавать мысли от разума к разуму.

– И это тоже был победитель XPRIZE, – замечает Джордж. – Вот только есть проблема: нейропыль и Тереза не совместимы.

– Так уберите вашу пыль.

– О, мы не можем, – говорит Джордж. – Частицы крохотные. Их тысячи, десятки тысяч. И если они попали внутрь, то там и останутся. Но вы… – Он просто излучает энтузиазм. – Ваш мозг чист. Вы – практически идеальный кандидат.

– Для этого… Тереза-мода.

Они кивают в унисон.

– Неужели у каждого есть мозговой интерфейс? В следующие несколько… за прошедшие двадцать лет каждому вскрыли голову и…

– Боже, нет, – восклицает Джордж. – Вскрывать ничего не надо. Все спокойно вводится с помощью инъекции. Частицы сами проникают в мозг, оптимально распределяются и загружаются. Даже проводов нет; пассивная ультразвуковая сеть. Все предельно неинвазивно.

– И люди не против?

– А почему им быть против? По сути, у них есть мобильник, но с хорошей графикой.

– Но он же прямо в голове.

– С очень хорошей графикой. Сейчас все идет с полным сенсорным погружением.

– И у всех на планете установлена эта штука?

– Ну, нет, – признает Тэми. – У многих ее нет.

– Но у американцев поголовно, – добавляет Джордж.

До Малики доходит не сразу:

– То есть вы говорите, что сейчас у каждого американца установлен мозговой интерфейс.

Секундная тишина.

– Это вроде как закон, – наконец говорит Тэми.

– Война с терроризмом, – добавляет Джордж. – Вы же помните.

– Нечего скрывать, нечего бояться. Останови террористов, прежде чем они начнут действовать.

– Останови террористов, пока они только обдумывают действия.

– К тому времени все уже и так обзавелись интерфейсом для игр и кино. Закон просто сделал его обязательным.

– Плюс вы сами понимаете. Педофилы.

– Подумайте о детях.

Они замолкают.

– В общем, – Джордж возвращается к теме, – все это дело прошлого. А теперь у нас есть вы.

– Для чего? Испытаний второй фазы? У вас на руках реальные путешественники во времени, а вы их хотите использовать как лабораторных крыс?

– Только вас, – уверяет Джордж.

– И не как подопытную свинку, – добавляет Тэми.

– А как тогда?

– Не знаю, как сказать точно. Как спасительницу?

– Хватит нести вздор.

Джордж качает головой:

– На самом деле мы хотим поставить вас во главе.

– Во главе чего?

– Всего.

Значит, все-таки надо проконсультировать пациента. Только не одного.

А восемь миллиардов.

– Отвалите, – говорит Малика.

– Вы откажетесь от шанса спасти мир?

– Это шутка какая-то. Я не знаю, какие есть официальные протоколы о случайных искажениях времени, но могу поспорить, в них ничего не говорится о том, что надо хватать пассажира с самолета и предлагать ему работу Мирового диктатора.

– Все не так случайно, как вам кажется, – замечает Тэми.

– Да неужели!

– Нам был нужен кто-то вне системы. А это сужает выбор до пассажиров рейса 008.

– На этом самолете летело двести человек. Вам мог сгодиться кто…

– Кто-то с определенным типом личности, способный рационально и спокойно разобраться с любыми неожиданными событиями. Человек, который со скепсисом обсуждает то, что он на двадцать лет исчез из времени, тогда как прямо сейчас половина других пассажиров бормочут, воют, истерят требуют, чтобы им немедленно дали увидеться с семьями.

– У меня семьи нет, – отвечает Малика. Даже ее самые близкие друзья связаны – были связаны – с работой.

– Из всего списка пассажиров только вы можете сказать такое о себе. А это значит, что никто не станет задавать неудобных вопросов, если вы из него исчезнете.

– А это проблема? Разве правительство не может блокировать запросы парочки настырных гражданских?

– О, мы – не правительство, – говорит Джордж. – Правительство такой проект никогда бы не санкционировало. Им до сих пор время от времени приходится проводить выборы.

– Тогда кто…

– Мы – чиновники. Из министерства, – поясняет Тэми.

– Министерства?

– Сельского хозяйства, – решает помочь Джордж. – Минфина. Из Министерства охотничьего и рыбного хозяйства.

– Чиновники? Серьезно? – Малика с трудом подавляет желание захихикать.

Тэми пожимает плечами:

– Даже чиновники могут действовать быстро, если нужно. Мы тут не кормушку для птиц собираемся строить, доктор Ридман. Как, по вашему мнению, нам бы удалось получить необходимую инфраструктуру за такой короткий срок?