Питер Уоттс - Бетагемот [сборник litres]

– Инфраструктуру.

– Чтобы спасти мир.

– Министерства, чиновники. – Несмотря на все свое спокойствие и скептическую рациональность, Малика едва удерживается на краю кроличьей норы. – Чиновники, вашу мать.

– Да, доктор Ридман. Можете это не повторять.

– Вы – мятежники. Это заговор, – она окидывает взглядом стены, смотрит на окутывающую все вокруг медную сетку. – Клетка Фарадея?

– Они используют интерфейс не только против террористов и педофилов, – тихо говорит Тэми. – Иногда они приходят и за патриотами.

– Но среди государственных служб есть не только Министерство труда или Управление по делам ветеранов, так ведь? Это же еще и НАСА. Управление по науке и технологии. Национальный научный фонд.

– Технически все эти агентства в пределах досягаемости, – говорит Джордж.

– Так как? – спрашивает Тэми. – Вы беретесь за работу?

Малика решает поиграть подольше:

– Я недостаточно квалифицированна.

Джордж поперхнулся. Если бы он пил молоко, то оно сейчас пошло бы у него носом.

Тэми владеет собой куда лучше:

– С каких пор «квалификация» имеет отношение к делу? Разве вы не помните идиота, который всем заправлял, когда вы улетели? Поверьте мне, это еще были старые добрые времена.

– Я отстаю от настоящего на двадцать лет. Даже самые базовые факты…

– В вашем распоряжении будет каждый факт и даже больше. Нам не нужна человеческая энциклопедия, нам нужен кто-то, способный… способный…

– Принять решение, – подытоживает Джордж.

– А знаете, что еще нам нужно? – продолжает Тэми. – Человек, который все понимает. Который не будет кричать от неконтролируемой ярости при одной мысли об «игре в Бога» и «изменении человеческой природы». Как вы думаете, сколько народу на вашем самолете подходит под такое определение?

«Боже. Они серьезно».

– Значит, вы посчитали, что под властью одного процента дела идут плохо. И вы решили заменить его, ну, одним человеком.

– Вроде того.

– Такое уже пробовали раньше, – тихо замечает Малика. – И оно всегда плохо кончалось.

– Такого еще никогда не пробовали. Каждый деспот в истории желал власти для себя. Не важно, насколько благородными они себя чувствовали, когда занимали свое место, но в конечном итоге они всегда оказывались… развращенными.

– И вы полагаете, что ваш мод сделает меня непогрешимой.

– Вы останетесь рабой ида, как и все остальные. Просто секс, сахар и власть больше не будут давать вам наслаждения. Вы станете зависеть от долгосрочной рациональности. Вы пойдете по углям и полюбите каждую минуту этого похода.

– Значит, я буду принимать решения. Кто будет воплощать их в жизнь?

– Доктор Ридман. О, доктор Ридман, – Джордж печально качает головой от ее наивности. – Мы же государственные служащие.

– По большому счету весь процесс автоматизирован, – добавляет Тэми.

Малика молчит.

Тогда слово опять берет Тэми:

– Разве не вы жаловались, что мозговой ствол человека застрял в плейстоцене? Разве вы не хотите, чтобы он, наконец, догнал свое время?

– Эта червоточина, – произносит Малика.

– Что с ней?

– Вы хотите, чтобы я поверила, будто это был несчастный случай?

Тэми еле заметно улыбается:

– Все на свете несчастный случай, если копнуть достаточно глубоко. Но если цепляться к мелочам, то лучше сказать «авантюра».

Малика склоняет голову в еле заметном поклоне.

Тэми снова спрашивает:

– Так что, доктор Ридман?

Она все еще не уверена. Буквально находится на краю.

– Что будет, если я скажу нет?

– Но каким вы будете ученым, – интересуется Тэми, – если упустите шанс проверить свою собственную гипотезу?

Пять дней у нее лихорадка: температура 39 градусов. Малика чувствует, как меняется изнутри. Семейный отбор: исправлен. Нравственность: выжжена, словно кислотой, вместо нее установлены этика и алгебра. Поясная извилина дергается и извивается. Из прилежащего ядра вырывается экстатическая магистраль и прокладывает себе путь прямо в префронтальную кору: теперь Малика не чувствует предустановленной искренней эмпатии к одинокому шестилетке, которому нужна новая печень, но одновременно больше не может спокойно относиться к очередному миллиону голодающих беженцев. Эти чувства поменялись местами.

Поразительно, на какие трюки способен генный драйв. Мозг по большей части развивается эпигенетически: все дело в физической толкотне нейронов и глиальных клеток, в росте и запуске новорожденных синапсов. То, что искусственный вирус может заново переплести столь сложный гобелен, кажется практически чудом. В свое время команде Малики приходилось обходиться лишь микроволнами и хирургией.

Неудивительно, что они не добились успеха.

Малике становится понятно, почему мод плохо сочетался с нейропылью будущего: эти микроскопические частицы удобно устроились в уже сформированных путях и никогда бы не смирились с неожиданными зыбучими песками, возникающими со всех сторон. Скорее всего, пыль послала бы сигнал о помощи той итерации АНБ, которая до сих пор сидела в центре «огромного мозолистого тела». Не все хотят спасти мир. Приходится держать такие вещи втайне.

Когда все закончилось, Малику перевезли в секретный подземный бункер с высокоэффективной фильтрацией, защищенный от радиации. От прямого удара ядерной боеголовки внутри помещения максимум на секунду отключился бы свет. («Пентагоновский субподряд на канализацию, – говорит Тэми, когда Малика спрашивает, как финансирование такого проекта прошло через Конгресс. – Мы его провели по мелким расходам»). Она заставляет их очистить это место от всей роскоши, выкинуть огромную кровать и вместо нее поставить раскладушку. Теплое неясное ощущение после такого приказа становится почти оргазмическим.

Ее знакомят с всемогущим советником, способным дополнить недостаток знаний Малики: его зовут MAGI [99] Фактически непереводимая игра слова. MAGI – это акроним Malika’s Artificial General Intellect (Общий искусственный интеллект Малики). Одновременно слово «magi» в переводе с английского имеет значение «волхвы». . Поначалу Малика решает, что имеется в виду заумная библейская отсылка, но оказывается, это акроним: общий искусственный интеллект. А «М» значит «Малики». ИИ говорит с ней ее собственным голосом как совесть.

Правда, доктору Ридман совесть теперь не нужна.

– А почему просто не поставить во главе всего MAGI? – спрашивает Малика. Тэми заводит разговор о том, что глупо передавать всю власть чужеродной машине с непостижимыми процессами мышления. Джордж просто отвечает, что человечество не хочет пойти на скрепки.

Они усаживают Малику за пульт, управляющий миром – по крайней мере, теми его частями, где еще держатся крючки Американской империи – и на цыпочках уходят, тихо закрыв дверь за собой.