Роберт Хайнлайн - Зеленые холмы Земли. История будущего. Книга 1

Над прериями Колорадо сгущались сумерки. Солнце зашло за гору, а широкое белое лицо Луны, полной и круглой, поднималось на востоке. Устремленный к небу «Пионер» возвышался посреди Питерсон-Филд. Ограждение из колючей проволоки, окружавшее его кольцом в две тысячи ярдов, сдерживало толпу. С внутренней стороны барьера непрерывно патрулировали охранники. Другие сотрудники охраны находились среди толпы. За изгородью, на небольшом от нее расстоянии, расположились грузовики и трейлеры для камер, звукозаписывающего и телевизионного оборудования, от них тянулись кабели к аппаратуре с дистанционным управлением, расположенной на разных расстояниях вокруг корабля. Еще несколько грузовиков находились около корабля, возле них наблюдалась какая-то активность.

Гарриман ждал в кабинете Костера; сам Костер был на поле, Диксону и Энтенсе выделили другое помещение. Лекруа, приняв снотворное, все еще спал на рабочей квартире Костера.

За дверью послышался шум и выкрики. Гарриман чуть приоткрыл ее:

– Если это еще один репортер, гоните его прочь. Пошлите его к мистеру Монтгомери – там, через коридор. Капитан Лекруа не дает несогласованных интервью.

– Делос! Пропусти меня.

– А, это ты, Джордж. Заходи. Нас тут обложили со всех сторон.

Войдя, Стронг вручил Гарриману большую и увесистую сумку:

– Вот они.

– «Они» – это что?

– Специально погашенные конверты для союза филателистов. Ты забыл. А это полмиллиона долларов, Делос, – заметил он. – Если б я не обнаружил их в твоем гардеробе, нам бы пришлось туго.

Гарриман состроил улыбку:

– Джордж, скажу тебе, ты настоящий мужик.

– Не стоит ли мне самому отнести их в корабль? – обеспокоенно поинтересовался Стронг.

– А? Нет-нет. Лес с ними разберется. – Он посмотрел на часы. – Пора, кстати, его будить. О конвертах я сам позабочусь.

Он взял сумку и добавил:

– Пока не заходи. У тебя будет еще возможность попрощаться на поле.

Гарриман вошел в соседнюю комнату, тщательно закрыл за собой дверь, подождал, пока медсестра сделала пилоту стимулирующий укол, и выпроводил ее. Когда он вернулся от двери, пилот уже протирал глаза.

– Как ты себя чувствуешь, Лес?

– Отлично. Вот час и настал.

– Угу. И мы все болеем за тебя, парень. Послушай, тебе придется выйти и пообщаться с ними пару минут. Все готово – но сначала я должен сказать тебе пару вещей.

– Да?

– Видишь эту сумку?

Гарриман быстро объяснил ее смысл и значение.

На лице Лекруа отразилось отчаяние.

– Но я не могу ее взять, Делос. Все рассчитано до последней унции.

– Кто требует от тебя ее брать? Разумеется, ты не можешь: она весит фунтов шестьдесят-семьдесят. Я просто начисто о ней забыл. Вот что мы сделаем: я пока что спрячу ее здесь… – Гарриман запихал сумку поглубже в платяной шкаф. – Когда ты приземлишься, я буду рядом. Мы продемонстрируем ловкость рук, и ты вытащишь ее из корабля.

Лекруа печально покачал головой:

– Делос, ну как же так? Хотя я не в том настроении, чтобы спорить.

– И отлично; иначе мне придется сесть в тюрьму за какие-то жалкие полмиллиона долларов. Мы уже потратили эти деньги. Ладно, все это не важно, – продолжал он. – Никто, кроме меня и тебя, об этом не узнает – а коллекционеры получат товар за свои деньги.

Он рассматривал молодого человека, словно ожидал его одобрения.

– Хорошо-хорошо, – ответил Лекруа. – Сегодня мне не до филателистов. Пойдем.

– Еще одно, – сказал Гарриман, доставая маленький матерчатый мешочек. – Это ты возьмешь с собой, его вес был учтен. Я позаботился. И вот что ты с этим сделаешь…

Он дал подробные и вполне откровенные инструкции. Лекруа был озадачен.

– Я понял вас правильно? Я должен дать это найти – и потом честно рассказать, как это произошло?

– Именно.

– Ладно. – Лекруа расстегнул молнию и положил мешочек в карман комбинезона. – Пойдемте на поле. До старта осталась двадцать одна минута.

Стронг присоединился к Гарриману в бункере управления после того, как Лекруа поднялся на корабль.

– Как они попали на борт? – спросил он обеспокоенно. – У Лекруа ничего при себе не было.

– Конечно, – сказал Гарриман. – Я отправил их заранее. Лучше займи свое место. Сигнальную ракету готовности уже запустили.

Диксон, Энтенса, губернатор Колорадо, вице-президент Соединенных Штатов и еще дюжина особо важных персон уже сидели возле перископов, установленных в специальных щелях галереи, находящейся над контрольным постом. Стронг и Гарриман поднялись по лесенке и заняли два оставшихся кресла.

Гарримана бросило в пот, он почувствовал, что дрожит. Через перископ он видел корабль; снизу доносился голос Костера, нервно проверявшего отчеты стартовых постов. Из динамика раздавался приглушенный комментарий одного из журналистов, освещавших событие. Сам Гарриман был кем-то вроде адмирала всего проекта, так он подумал, но сейчас ему ничего не оставалось, кроме как ждать, смотреть и пытаться молиться Богу.

В небо взлетела вторая ракета, рассыпавшись красным и зеленым. Пять минут.

Медленно сочились секунды. Когда объявили двухминутную готовность, Гарриман понял, что больше не может пялиться в эту узкую щель – он должен быть снаружи, должен сам принимать участие во всем этом деле, просто обязан. Он спустился вниз и поспешил к выходу из бункера. Костер повернул голову, посмотрел изумленно, но не попытался его остановить: в любом случае Костер не мог оставить свой пост. Гарриман оттолкнул охранника в сторону и вышел наружу.

На востоке в небо вздымалась изящная тонкая пирамида корабля, черная на фоне полной Луны. Он ждал.

Ждал.

Что было не так? Когда он вышел наружу, оставалось менее двух минут – он был в этом уверен, – но корабль стоял, безмолвный, темный, неподвижный. Не доносилось ни звука, кроме отдаленного завывания сирен, предупреждающих зрителей за далекой оградой. У Гарримана сердце остановилось в груди, он не мог дышать. Что-то отказало. Провал.

С крыши бункера взлетела одиночная ракета – и пламя разлилось у основания корабля.

Оно все распространялось, подушка белого огня окутала опоры. Медленно, почти неуклюже «Пионер» приподнялся, завис на секунду, балансируя на огненном столбе, потом ринулся в небо со столь огромным ускорением, что почти сразу оказался в зените, горя ослепительным кругом пламени. Корабль только что был перед ним – и вот он уже над ним, это случилось так быстро, что, казалось, «Пионер» идет по дуге обратно и должен упасть точно на него, Гарримана. Гарриман инстинктивно прикрылся рукой.

И тут пришел звук.

Но не как звук. Это был белый шум, рев на всех частотах – слышимых, инфразвуковых, ультразвуковых, настолько мощно наполненный энергией, что поразил его прямо в грудь. Он ощущал его зубами, костями, ушами – всем. Ему пришлось подогнуть колени, чтобы удержаться.