Джек Вэнс - Лазурный мир

«Заступник мешает, — пробормотал Хаст, проходя мимо. — Не обращайте внимания. Постараюсь его спасти».

«Для тебя это тоже опасно».

Хаст кивнул: «К сожалению. Каждому из нас угрожает смерть. Не обращайте внимания ни на Войдервега, ни на меня. Действуйте так, как будто нас нет. Мы оба как-нибудь уцелеем».

Ролло Барнак уступил: «Как тебе угодно». Взглянув в пелорус, он увидел дергающийся кончик переднего ласта Царя-Крагена.

Царь-Краген спокойно дрейфовал секунд двадцать, изучая Войдервега. Затем чудище снова продвинулось вперед, вытянуло щупальца и, еще раз оттолкнувшись ластами, приблизилось к шпалере.

Царь-Краген начал кормиться.

Ролло Барнак, глядя в пелорус, определил, что головка крагена находилась чуть правее прицела. Он ждал. Царь-Краген отплыл немного левее. Ролло Барнак подал условный сигнал — поднял голову и провел пальцами по волосам. Бен Келл, у другого пелоруса, сделал то же самое.

По Бельрод и Уолл Брюс, стоявшие с тыльной стороны сигнальной башни, рассекли веревки, привязывавшие две задние опоры башни к кольям, торчавшим из платформы. Рудольф Снайдер и Гарт Гассельтон ослабили растяжки башни. Пять человек потянули каждую из передних растяжек в направлении лагуны — настолько непринужденно и беспечно, насколько это было возможно.

Огромная башня — высокая, тяжелая, стоявшая на узком основании — наклонилась на двух еще привязанных опорах. Массивная остроконечная рея описывала в воздухе широкую дугу, кончавшуюся там, где из воды торчала головка Царя-Крагена.

Непосредственно под падающей башней стоял Семм Войдервег, сосредоточенно совершавший обряды. Хаст быстро подошел к заступнику, чтобы оттащить его. Другие поняли, что башня падает. Послышались испуганные вопли. Войдервег оглянулся, увидел обваливающееся сооружение и в тот же момент почувствовал, что Хаст тянет его. Заступник что-то сдавленно прохрипел, попытался отбежать, споткнулся и упал, размахивая руками. Оба, Хаст и Войдервег, успели откатиться. Изумленный Царь-Краген вздрогнул, шевеля ластами. Прямо на него, как гигантская кирка, свалилась башня — остроконечная рея не попала по центру головки только из-за последнего движения ластов. Острие ударило по черному цилиндру туши чудовища, соскользнуло и глубоко вонзилось в прямоугольную нижнюю кайму.

Ролло Барнак и Роджер Кельсо застонали от разочарования; другие вопили от ужаса. Сам Царь-Краген испустил яростное свистящее шипение и бешено взмутил воду всеми четырьмя ластами. Рея отвалилась от башни. Царь-Краген с трудом отплыл обратно в лагуну. Он схватил двумя щупальцами обломок реи, все еще торчавший в его туше, вырвал его и отшвырнул высоко в воздух. Семм Войдервег, взобравшись на ноги, воззвал визгливым, плачущим голосом: «Пощади нас, Царь-Краген! Мы совершили ужасную ошибку! Пощади нас, пощади!»

Царь-Краген рывком подплыл ближе, схватил щупальцами отвалившееся от башни бревно и мстительно обрушил его на Войдервега, расплющив заступника на плоту. Он ударил по телу заступника еще раз, а затем с ревом и шипением метнул то же бревно в сторону Скляра Хаста. После этого краген отплыл, разогнался и набросился на плот.

«Бегите! — хрипло закричал Ролло Барнак. — Спасайся, кто может!»

Опустошение одного Транка не удовлетворило Царя-Крагена. Он нанес такие же разрушения Тразнеку и Биклу, после чего, изнуренный усталостью — или, может быть, болью — уплыл в открытое море и пропал.

На Смотрине созвали Всеобщий Собор. Баркван Блаздель, заступник Смотрины, говорил первый. Как и ожидалось, его замечания и манеры носили самый мрачный, ожесточенный характер. Он долго возносил хвалу Семму Войдервегу, оплакивал погибших на Транке, Тразнеке и Бикле, подробно описывал хаос и разрушения, выразил сомнения по поводу возможности дальнейшего соблюдения Ковенанта: «Вполне оправданная ярость Царя-Крагена еще не утолилась — но наказаны ли виновные? Нет. Сегодня утром Царь-Краген напал на кораклы четырех махинаторов с Видмара и утопил их. Кто может винить его в этом? Он приплыл, полностью доверяя соблюдению Ковенанта, чтобы получить то, что ему причитается, ему был обещан щедрый прием, его приветствовал заступник — и что же? На него совершили предательское нападение! Не разрушив каждый плот архипелага, Царь-Краген проявил удивительную сдержанность!

Само собой, гнусные заговорщики, замыслившие это нападение, должны быть наказаны. Последний Собор закончился мятежом и кровопролитием. На этот раз мы должны сдержаться, проявить предусмотрительность — но действовать решительно. Заговорщики должны умереть».

Блаздель не призывал поднимать кулаки, так как обвиняемые не выступили в свою защиту.

Файрал Бервик — арбитр Смотрины и, таким образом, координатор Собора — посмотрел вокруг: «Кто еще желает выступить?»

«Я! — вперед вышел Джиан Рекарго, старейшина растратчиков Транка. — Я не участвовал в заговоре как таковом. Сначала я придерживался ортодоксальных взглядов, но потом изменил мнение. И с тех пор уже не менял его. Верно, что действия так называемых «заговорщиков» причинили разрушения на трех плотах и гибель многих людей. Они скорбят об этом не меньше, чем кто-либо другой. Но эти разрушения и смерть были неизбежны, потому что я теперь согласен со Скляром Хастом: Царя-Крагена необходимо убить. Так что не будем поливать грязью людей, чья изобретательность и смелость почти уничтожили Царя-Крагена. Они сделали все, что могли. Хаст рисковал жизнью, пытаясь спасти Войдервега. Но Царь-Краген убил заступника».

Баркван Блаздель вскочил на ноги и принялся высмеивать защиту Джианом Рекарго того, что он назвал «нечестивой безответственностью заговорщиков». Вслед за ним выступил Арчибель Верак, заступник Квинкункса; после него — Парензик Крот, арбитр Вайболта; затем, по очереди, высказались другие арбитры, заступники, старейшины и мастера гильдий.

Согласия очевидно не было. Судя по всему, примерно треть присутствующих предпочитала подвергнуть заговорщиков самому суровому наказанию; другая треть, сожалея о причиненном ущербе и гибели людей, еще больше сожалела о том, что замысел заговорщиков не удался. Тем временем еще примерно треть собравшихся пребывала в замешательстве и опасливо склонялась то к одному, то к другому выводу.

По совету Джиана Рекарго Скляр Хаст не выступал; он только напряженно наблюдал за происходящим и с каменным лицом выслушивал оскорбления, которыми его осыпали Блаздель и прочие.

Вечерело, терпение спорщиков начинало истощаться. Баркван Блаздель решил подвести итог. Мертвенно-спокойным голосом он перечислил прегрешения Хаста, после чего, настойчиво возвысив голос, призвал к голосованию: «Мир и Ковенант! Все, кому они дороги — поднимите кулаки! Мы обязаны избавиться от губительной заразы! И позволю себе заметить, — тут он наклонился вперед и угрожающе обвел взглядом собравшихся вокруг, — что, если Собор не осудит убийц надлежащим образом на смертную казнь, нам, правильно мыслящим, благочестиво верующим людям, придется организоваться и проследить за тем, чтобы справедливость восторжествовала! Это исключительно важный, серьезный, фундаментальный вопрос! Преступление не должно избежать наказания! Мы колебались раньше — и смотрите, к чему это привело! Так что говорю вам: осудите убийц на смерть — или суровое правосудие возьмут в свои руки гневные поборники традиций. Итак! Поднимайте кулаки! Осудите Скляра Хаста и заговорщиков!»