Максим Бондарчук - Симулякры доктора Хьюго [СИ]

С той поры прошло много времени. Что-то он забыл, к чему пришлось привыкать и пристраиваться по-новому, но было и то, что так и не смогло стереться из памяти, время от времени напоминая о себе, едва он только видел лицо Лены.

Она осторожно прошла вперед, посмотрела на стол и разбросанные на нем многочисленные документы, исписанные расчетами листы, таблетки снотворного, колбы, пробирки, кучу реактивов, стоявшие то тут, то там и от которых несло неприятным запахом. Проследовала к окну и сразу открыла настежь, дав свежему воздуху наполнить квартиру.

— Я и правда тебе звонил? — осторожно спросил он, внимательно следя за гостьей.

Она обернулась к нему сразу, как он заговорил, посмотрела на него с упреком и грустно выдохнула.

— Что с тобой, Хью?

— Я не понимаю о чем ты?

— Ты дозвонился до меня глубокой ночью. Кричал как умалишенный, что тебе во чтобы то ни стало требуется ситлитурат и DEX. Грозился в случае отказа ворваться в лабораторию в ту же ночь и вынести самостоятельно все, что тебе нужно.

— Я не помню.

— Господи.

Она положила пакетик с препаратами на подоконник и в отчаянии потерла лицо руками.

— Наверное, я поступила правильно, что согласилась на все это, иначе бы ты натворил делов.

— Как тебе это удалось? — вдруг громко спросил Хью и стал приближаться к женщине. — Все вещества и ингредиенты выдаются исключительно под роспись и не подлежат выносу из лаборатории без соответствующего протокола об утилизации. Ты что-то недоговариваешь.

В комнату вбежала собака. Мастиф прильнул к ногам хозяина и жалобно завыл.

— Ты помнишь какой сегодня день и число, Хью?

— Вторник, — уверенно заявил док, но вот с числом возникли проблемы. — А что такое?

— Суббота, Хью. Сегодня суббота. Тебя не видели три дня. Психотерапевт заявил, что ты пропустил все оговоренные на этой недели встречи и поэтому он не может подписать тебе разрешение на восстановление в членстве Научной Коллегии Беларуси. Если ты до сих пор не понимаешь, что все это значит, то я тебе объясню — это последний гвоздь в гроб твоей научной работы. Все. Конец. Ты больше не сможешь подать апелляцию.

Хью сел на ближайшее кресло и молча опустил глаза.

— Но ведь вторник, — протестовал он. — Сегодня чертов вторник.

Лена подошла к нему чуть ближе.

— С тобой творится что-то неладное, Хью. Ты… стал каким-то другим. Посмотри на себя в зеркало: лицо, кожа, глаза, все бледное, лишенное жизни. Тебе плохо. Может недомогание и стоит вызвать скорую?

— Нет, не надо.

Доктор резко вскочил на ноги, обошел лежавшего посередине комнаты мастифа и схватился за бумажный календарь, судорожно перелистывая помятые странички, ища ту самую запись, которую он оставил на за две недели до этого, но все тщетно. Листы с хрустом вырывались из плотного блокнота и мертвыми птицами падали к его ногам. Когда нервы сдали, он выдрал остатки и бросил их вверх; словно конфетти маленькие листочки куполом накрыли все вокруг. Следом компьютер. Старое устройство все еще работало несмотря на утро. Горячий системный блок пыхтел от слоя пыли, кулер натужено попискивал, все еще подавая признаки жизни. Несколько секунд он вглядывался в цифры в электронном табло и просто не верил своим глазам.

— Нет, это какой-то обман. Все не так.

Приговор был строг и выводы оказались не в его пользу. Суббота — значилось в маленьком угловом меню, а это могло означать лишь одно.

— Я пропустил все, — устало заявил док, отодвигаясь от компьютера. — Три дня…

— Да, Хью. Тебя не могли отыскать целых три дня.

— Но… подожди.

Тут он вспомнил про таксиста. Точно! Он то должен был его запомнить. Ну, конечно, как же раньше он не догадался об этом!

Спешно подпрыгнув и схватив телефон, док набрал знакомый номер, нервно бил кончиками пальцев по пластмассовому корпусу телефонного устройства, ожидая голоса с другого конца.

— Слушаю.

— Добрый день, — чуть ли не закричав от радости, принялся говорить мужчина, — мне очень нужно узнать одну вещь: на имя Хьюго вчера вызывали такси?

Секунды молчания буквально выводили его из себя. Старик поглядывал по сторонам, иногда косился на стоявшую неподалеку женщину, следившую за его действиями, прижавшись спиной к закрытой части оконного проема. Ему все время казалось, что его разыгрывают. Подлая шутка старых коллег, таким образом решивших окончательно добить его не марая руки в крови. Но нет, сейчас то он все докажет, он всем им расскажет как было на самом деле.

— Нет, простите, — спокойный голос вылетел из трубки.

— Что?

— Ни вчера, — продолжила говорить диспетчер. — Ни позавчера, ни два дня назад.

— Да вы с ума сошли! — закричал док. — Вы что, все сговорились против меня?

— Держите себя в руках, мужчина, разговор фиксируется.

Он хотел выкрикнуть что-то еще, но в трубке повисли гудки и женская ладонь соскользнула с кнопки сброса. Лена повернула к себе обезумевшего от всего происходящего доктора. Обняла, но по-дружески. Потом посмотрела прямо в глаза и попросила успокоиться.

— Сядь на кровать, Хью. Давай серьезно поговорим.

У него не было сил сопротивляться. Боль не дала ему этого сделать и тот оказался вынужден покорно проследовать за ведшей его под руку женщиной. Потом взгляд упал на смятую постель, перекрученное словно в мясорубке белье и кучу домашнего барахла, валявшего повсюду по комнате. Неприятный запах реактивов и давно не стиранного белья выветрился, но нос все еще ловил какие-то мельчайшие остатки вони, висевшей у самого потолка и въевшегося в мебель много дней назад.

— Я разговаривала с профессором Ивановым; сегодня утром, еще до появления основной коллегии мне удалось перекинуться с ним парой слов о твоей судьбе и он… он был готов идти тебе навстречу, несмотря даже на отрицательный вердикт психотерапевта. Это, конечно, наложит определенные ограничение на твою деятельность, но тебе будет дозволено посещать собрания Научной Коллегии в качестве приглашенного гостя.

— Это звучит как оскорбление, — он наклонился вперед и потер затылок. — Я отдал этому проекту все свои силы.

— И мне кажется напрасно…

Док подскочил с кровати, взорвавшись руганью, копившейся в нем все это время. Не смогла остановить лаже боль во лбу, резавшей так больно, что лицо покраснело от напряжения в попытке перекричать ее и на некоторое время забыть.

— Напрасно!? Ты вообще о чем?! Я совершил прорыв! Я сделал то, на что у других не хватило ни ума, ни храбрости. Я был первым! Слышишь, что я тебе говорю? Я первый!

Он попыталась его успокоить, но Хью был вне себя от ярости. Размахивая руками из стороны в сторону, он был готов на любые действия и Лена, опасаясь непроизвольного удара, отошла на несколько шагов в сторону.