Алистер Лоуренс - Соната лунной принцессы [СИ]

Вот и отгадка. Что-то мне подсказывало, что в Далласе нас бы уже давно прикончили, едва только получили информацию. Скормили бы ану и всего-то. Но не тут-то было.

— Но зачем вы показали нам их? Только из-за того, что я хотел знать правду? — Сильно сомневаюсь, у капитана всегда есть пара-тройка козырей в рукаве.

— Не только… Под гробницей доисторических царей есть саркофаг, внутри которого находится ану, что дремлет много лет. Никто не знает, как и почему пожиратель оказался так далеко от шумерской цивилизации. Но, тем не менее, он уже покоился под землей задолго до появления первых киевских князей и вообще славян. Мы предполагаем, что он — лишь часть громадной системы, которая связывает миры людей и пожирателей воедино. И мы хотим, чтобы Элизабет немного помогла нам. — Васнецов указал пальцем вниз.

— Я? — В недоумении выпалила Лиз.

— Да. Именно. Твоя сила ану может помочь открыть остальных стражей.

«Нет уж. Позволить использовать Лиз сейчас — это непростительно. Нет, что хотите, капитан, но для этого придется убить меня прямо на месте». — Во мне проснулся бунтарь.

— Значит, для этого вы вернули ее к жизни? Для своих экспериментов?

— Нет, не для экспериментов. Эта идея пришла в голову мне только сейчас. Не устраивай охоту на ведьм. — Васнецов явно недоговаривал.

— Что мне нужно делать? — Неожиданно вмешалась Лиз.

— Нет, а если… — Я пытался остановить ее.

— Не бойся, Рэт. Все будет хорошо. Уверяю.

— Тогда, почему бы вам не использовать своих пациентов? — С недоверием спросил я. — Почему именно Элизабет?

— Понимаешь ли, в чем дело. Мы пытались сотни раз и безуспешно. Но доктор Кофман уверен, Элизабет после воскрешения обрела больше силы, нежели любой из наших подопечных. Вам всего лишь нужно дотронуться до камня и пробудить спящего исполина.

— Зачем? — Поинтересовался я.

— Получить древние знания, очевидно же…

— А если мы откажемся?

— Тогда император пересмотрит отношение к вам. Мы к вам с добром, а вы… Нехорошо…

— Я согласна. — Произнесла Лиз, неожиданно для меня.

— Нет, я тебе не разрешаю… — Я крепко прижал ее руку к своей груди. — Послушай, дорогая…

— Рэт, я понимаю, ты волнуешься за меня. Но, какой смысл капитану воскрешать меня, если потом убить снова? Поможем ему.

— Ты еще так молода и наивна, многого не понимаешь, и… — Поцелуй Элизабет прервал мою пламенную речь. Теперь я уже ничего не мог поделать, кроме как отпустить ее.

— Вот и славно. Капитан, что мне нужно сделать?

— Идемте, сейчас вы войдете в святая святых науки. — Васнецов провел нас на нижний ярус.

Это был такой же огромный зал, только уставленный телами шумерских царей.

— Нужно подойти к этому камню. — Капитан указал на огромную, метра в три в высоту, глыбу, украшенную множеством древних знаков, что-то вроде египетских иероглифов. — И коснись его. Все предельно просто.

— И все? — Удивленно переспросила Лиз. — Но ведь я уже пробовала и ничего не вышло.

— Да. Но, если хотите, можете прочитать нам стишок или спеть песенку.

— Не смешно. — Я не оценил шутку капитана, и Роб тоже, судя по выражению его лица. — Что это значит, капитан? — Спросил я с нескрываемым раздражением. Вы подвергали Элизабет опасности? Когда? И почему соврали? Вы говорили, что эта мысль пришла в голову прямо сейчас?

— Все в норме, Рэт. — Отнекивался Васнецов.

— В норме? В какой еще норме? — Вскричал было я вне себя от ярости. — Если Элизабет пробудится по вашей вине — я убью вас, чего бы мне это ни стоило.

— Если Элизабет пробудится по моей вине — то я лично пущу себе пулю в висок, слово офицера. — Капитан прижал ладонь к сердцу.

«А есть причина верить капитану теперь?» — Я и не знаю, но его слова несколько остудили мой пыл. Быть может потому, что Лиз взяла меня в крепкие объятия.

Элизабет послушно выполнила указание капитана, но ничего не произошло, как на то надеялся Васнецов, к нашей общей с Робом радости, которую мы нисколько не скрывали.

— Ничего? Совсем? Я уж было надеялся. Доктор Кофман выяснил, что после недавнего инцидента, сила ану Элизабет несколько возросла, как и после воскрешения. — Капитан почесал затылок. — Ну вот, а вы боялись. — На лице Васнецова проступила плохо скрываемая досада. — В любом случае, мы уже пробуждали его однажды. Всего на мгновение, но этого оказалось достаточно. Как вы думаете, откуда у нас взялась информация о технологиях будущего? Они знают все. И пока Мардук активно использует древние знания — мы проигрываем. А знаете, что будет, когда отрыв клана сделается критическим? — Капитан многозначительно взглянул сперва на Роба, потом плавно, не спеша, перевел взор на меня. — Война и гибель России. Мир держится на паритете, это последний шанс, который нельзя упускать ни в коем случае. Если магистр захочет войну, то и союз с кардиналами не поможет, если не выйдет нам боком.

— И правда, дорогой. Ты слишком мнителен в последнее время. Если бы не капитан… — Элизабет пыталась угомонить меня.

— То нас бы сейчас не было — знаю, но, пойми и ты…

— Понимаю, милый. — Элизабет словно чувствовала мои мысли, знала все наперед, поэтому и говорила то, что я хочу услышать.

Я осмотрел галерею, в тщетных попытках успокоиться. Это был вырубленный в каменистой породе зал, усыпанный от пола до потолка иероглифами, большими и малыми. Часть из них разрушилась под неумолимой властью времени, часть же виднелась достаточно четко. Бесчисленные черточки, полоски, кажется — это называется клинописью. Нет, не только. Что это за язык? Шумерский? Или язык пожирателей, если им вообще требовался язык, и они не пользовались телепатией?

— Это шумерская клинопись, египетские иероглифы и неизвестные и по сей день пиктограммы. — Капитан сыпал терминами, будто из рога изобилия. — Никто, даже кардиналы Мардук не разгадали ни слова, как они сами уверяют.

— Кардиналы? — Переспросил я.

— Да, сейчас мы по одну сторону баррикад. А на другой — магистр клана. Настоящая закулисная игра. — Капитан ехидно улыбнулся.

Чтобы избавить вас от вопросов и долгих поисков, уточню. Клинописью именовали наиболее раннюю из всех форм письма, согласно официальной теории двадцатого века, опять же. На самом деле — это только иллюзия, и дело куда сложнее, но не будем углубляться слишком далеко.

Итак, клинопись представляет собой разнообразный набор палочек, треугольников и кружочков. Египетские же иероглифы являлись рисуночным письмом: тут тебе и человечки, и змейки, и птицы, чего только нет.

Внезапно гробовую тишину, повисшую в воздухе на несколько минут, оборвал некий стук по ту сторону стены. Наверное, там от наших любопытных взглядов скрывался еще один зал и оттуда нечто огромное подавало признаки жизни.