Алистер Лоуренс - Соната лунной принцессы [СИ]

— А вы, оптимист. — Добавил доктор.

В тот миг, мы отчетливо ощутили очередной подземный толчок. Пожиратель стремительно рвался из недр земли, пока мы сидели и разводили полемику, предаваясь древним легендам.

— Он быстро набирает силу. Отдайте приказ спасти тела древних царей. — Второпях проговорил старик. — Еще есть время.

— На это уйдет несколько часов, или даже дней. — Ответил капитан. — А если он прорвется?

— Если ему удастся взломать энергетический барьер и титановую броню — нам тоже несдобровать. Это будет самый чудовищный ану из всех, кого мы только знали за всю историю.

— Броню заклинило. Внутренняя защита взломана, док. Понимаете? — Лицо доктора мгновенно сделалось почти зеленым. — Ох… Надо спешить. Спасти все, что можно. — Доктор Кофман не унимался. — Вы же знаете, загадка Лемурии не раскрыта. Теперь цари — наша последняя возможность первыми добраться до истины и сохранить паритет в мире, иначе империя падет. — Старик тоже толковал о грядущей опасности.

Меня геополитика уже не интересовала, ровно, как и тела каких-то царей-гигантов, тайные знания, таблички, иероглифы и прочая научная ерунда. Один лишь вопрос изводил мой разум: что теперь будет с Элизабет?

— Хорошо. — Капитан достал рацию. — Говорит советник императора по особо важным делам, уполномоченный представитель императорского дома (э, какая важная птица — добавил бы я), капитан Васнецов. — В связи с чрезвычайной ситуацией, вызванной пробуждением пожирателя, согласно пункту три имперского протокола, беру управление на себя. Приказываю, лицам, имеющим доступ к объекту Н-3, срочно приступить к эвакуации артефактов с соблюдением всех правил секретности. Наземную лабораторию и больницу готовить к эвакуации. Немедленно. Приготовить подземное хранилище к уничтожению.

— Вы ведь использовали Элизабет? Так? — Спросил я у капитана напрямую, еле сдерживая самообладание. — Вы ведь знали…

— Что ты заладил, использовали-использовали, слушать противно! Ты же у нас такой благородный, честный, тьфу. Где бы ты был, если бы нами двигало только одно благородство? Где были бы мы все? Горели бы в пекле, вот где. А миром бы правили горстка умалишенных богатеев из клана Мардук во главе с черт пойми каким переростком. Мы вернули Элизабет к жизни, вытащили тебя и Роба с того света, просто так думаешь? В этом мире все так устроено — услуга за услугу. Посмотрел бы я на тебя, попадись ты в лапы Цитадели, южан или ЦРУ. Где бы ты был? Гнил в безымянной могиле, в лучшем случае. Сделай милость — заткнись, пожалуйста, у нас эвакуация. Не до тебя. — Кажется, капитан был в ярости и изо всех сил на эмоциях стукнул дверью, выходя вон из палаты.

Доктор Кофман, охая и ахая, держался за спину и ковылял туда же, в направлении двери.

В тот момент во мне бушевала буря эмоций. — «Почему я такой наивный? Почему привык доверять людям? Почему не остановил Элизабет? Почему? Лучше бы мне остаться в сыром тоннеле и навсегда зависнуть между жизнью и смертью в сыром подземелье, никогда не видеть лазурного неба, света полнолуния, радуги после дождя, зато навсегда, пока существует мир в таком виде, в котором его знаем мы, остаться вместе с Элизабет. Я больше не верю людям. Как жаль, что я один из вас!»

— Пойдем, Рэт. — Произнес Роб, глядя на меня. — Все будет хорошо.

— Нас используют! Как котят, обводят вокруг пальца, Роб! Неужели ты не понимаешь? — Во мне играли эмоции.

— Успокойся, не будь так категоричен. Все образумится, уверен. Русские не причинят ей вреда. Не знаю, почему, но уверен на все сто. Кто угодно, но не они.

— Я бы не был так уверен. Я вообще никому не верю.

— Даже мне и Лиз?

— Вам верю.

— Но ведь мы тоже люди.

— Это другое.

— Пойдем. Надо собираться, или ты хочешь оставить наше пивное богатство на милость победителей?

— Да черта с два им!

Мы вернулись в теперь уже нашу общую с Робом палату, предупредив Лиз о грядущем переезде, пусть находиться среди белых стен с каждой минутой становилось все невыносимее. Ладно, потерплю, кажется, осталось недолго. Надеюсь, что пожиратель, прежде чем его ликвидируют, сотрет этот концлагерь с лица земли.

— Капитан спас нас всех. Он сделал для нас больше, чем все в призрачном мире, вместе взятые, не считая наши семьи и наших любимых женщин. Не будь категоричен. Мир не делится на черное и белое. — Помнится, говорил Роб.

— А на что он, по-твоему, делится? На светлое и темное? — Я имел ввиду пиво, конечно же, паясничая.

— А ты, тогда, по какую сторону баррикад, Рэт? Ты на стороне света, думаешь?

— Не знаю…

— Твоя проблема в том, что ты мыслишь слишком категорично. Не бывает плохих людей и хороших. Все мы имеем свои скелеты в шкафу, даже у тебя, поверь. Пригодится по жизни.

— Нет у меня никаких скелетов…

— Не-е-ет, у всех есть. Ты убил друга, например. Никто не идеален. — Роб перестал складывать вещи в рюкзак, и подошел ко мне. — Что скажешь?

— Он угрожал, хотел убить меня и Лиз… Честная битва.

— Ли-и-из. — Роб протянул так протяжно. — Вот скажи, вы хоть раз ссорились?

— Нет. — Ответил было я, пусть и не понимал, причем тут это. Говорили, вроде о нашей схватке со Стивом.

— Поссоритесь, молодые еще просто. Знаешь, я тоже раньше был категоричен. О, сколько от этого было проблем, если бы ты знал. Сколько Эмилия пролила слез, бедняжка. Мы даже расставались. И знаешь из-за чего? Я бесился по пустякам. Ругался, оскорблял всякий раз, когда что-то шло по малейшему отклонению от моего личного плана. И все из-за категоричности мышления. Не будь таким, как я в молодости.

— Но мы не ругаемся. — Ответил я.

«Что вообще происходит? Роб просто решил поучить меня уму-разуму?» — Спасибо, не маленький.

— У вас еще все впереди, поверь мне, если не изменишь себя, друг. Не ищи черную кошку в темной комнате, если ее там нет. То же скажу и про Васнецова. Доверяй ему, нет никакой черной кошки. А когда вновь усомнишься — взгляни на меня и Элизабет. Без капитана, мы оба были бы трупы. А теперь представь свою судьбу. Северяне покинули нас, бросили. Пошел бы к южанам? Убивай, насилуй женщин, в пустыне и они есть, хотел бы ты себе такой жизни? Вспомни мои слова, когда в следующий раз опять вздумаешь нести вздор о справедливости.

Послышался еще толчок. На сей раз — парный. Пожиратель явно не дремал, скорее уж, наоборот, приходил в чувства.

— Пора шевелиться. — Предложил Роб. — Будет еще время поспорить за чашкой чая.

Мы оба тут же прекратили бессмысленный сейчас спор и вернулись к более полезному занятию — подготовке к эвакуации (то есть бегству, по сути).

«И куда теперь отправимся мы? Вернемся в Москву? Нет, слишком опасно. Скорее всего, нас перевезут в другое место, подобное этому. Что ждет нас впереди? Какое будущее ожидает нас и есть ли вообще будущее, с таким-то раскладом дел? А если, происходящее — только прелюдия к еще большим изменениям?» — Страх перед неизвестностью охватил мой разум.