Алистер Лоуренс - Соната лунной принцессы [СИ]

— Там опасно, из тоннеля могут прийти плохие люди. — Мой голос окрасился поучительным тоном. — У них смертельное оружие. Пиф-паф и нет Хрюка. Как думаешь, отец сильно расстроится?

— Сильно. — Согласился он. — Но, тогда бы мы не встретились и Элизабет наверняка бы погибла. Вы же не плохие и я рад, что нашел вас.

— Но за нами могут отправить погоню. Сейчас не время для прогулок. Ты правильно думаешь, отец расстроится, случись что с тобой. Те люди — злые, подлые и легко убьют кого угодно, даже шпиона.

— Знаю. Не маленький уже. — Саймон показал мне язык.

Ага, как же, не маленький, совсем ребенок еще, пусть и развит не по годам, но все равно ребенок. Я только грустно усмехнулся.

— Ты умеешь читать, Хрюк? — Спросил я после долгого молчания.

— Да, папа научил. Он меня всему учит: читать, считать, только вот зачем? У нас-то и книг нет почти, а все, что были я давным-давно перечитал, скукота, да и только. Для малышей, а я — не малыш. А тебя, Рэт? Тоже папа научил?

— Нет. Я ходил в школу.

— В шко-о-олу? — Протянул он. — А что такое школа? — Саймон удивленно посмотрел на меня, словно впервые в жизни услышал новое слово.

— Это такой дом. В нем много комнат, называемых классами, и в каждом классе детей учат школьные учителя. Они рассказывают о многих интересных вещах, например, о мире, о людях, даже о космосе. — Я старался подбирать слова как можно проще для понимания. — Обо всем на свете! Что было раньше, что изменилось и какие порядки сейчас.

— О прошлом? А будущее? Учителя знают его?

— Нет, этого никто не знает. — Я развел руками.

— Все равно, весело, наверное. А я никогда не был в школе… — Мальчишка вздохнул. — Вот бы хоть одним глазком посмотреть, как это — учиться в классе, с другими детьми. Мне кажется, это ужасно интересно!

— Да, весело, временами. Дети на поверхности не все добрые, есть и злые. Они обижают друг друга. А есть и добрые, те, кто, в свою очередь, защищают слабых. Мир очень разный, не белый и не черный. Он — таков…

— Я был бы добрым мальчиком, завел бы много друзей. Было бы весело. И хорошо учился бы, это точно! А тебе нравилось в школе?

— Не знаю, наверное, скорее да, чем нет. — Аккуратно сменил горячий компресс на лбу Элизабет. — Бывало, и меня обижали за низкий рост…

— Хрюк бы защитил тебя… Мы бы подружились… — Похоже, мальца вовсе не смущала разница в возрасте.

Когда я ходил в школу, его, наверное, еще и в проекте не было. Но мы общаемся, будто ровесники. Дети на поверхности не особо жалуют взрослых. Равно как и взрослым нет дела до детей. В темном подземном обществе все иначе.

— А потом? После школы все начинают работать?

— Иногда. Одни не могут учиться дальше и устраиваются на работу. Мести улицы, мыть посуду или переносить тяжелые грузы. Другие — продолжают учебу в колледже, университете или, как я — в академии.

Я не стал разрушать детские иллюзии и умолчал о том, что высшее образование в Далласе доступно лишь немногим.

— Академии? Значит ты — академист! Ого!

Я едва не рассмеялся от слова «академист». Признаюсь — никогда не слышал такого слова и счел его забавным.

— В академии учатся студенты, это как в школе — только еще лучше. Там мы получали профессию — учились быть теми, кем хотели.

«Интересно, а чем лучше?» — Добавил я про себя. — «Неужели тем, что после лекций разрешается курить сигареты и (на старших курсах) пить спиртное? По сути, это главное отличие от школы. В остальном, такая же фигня: лидеры, изгои, издевательства над беззащитными и тому подобное».

— Кем хотели? Хрюк бы стал супергероем! — Юнец опять за свое.

— Такому нигде не учат… — Я опешил сначала, а затем вздохнул. — Поэтому и нет у нас героев. Мы учились работать, а не геройствовать.

Саймон слушал меня с восторженным интересом и ярым воодушевлением. Я бы тоже делал также, проживи всю жизнь в сыром и мрачном заточении.

— А кем стал ты? — Спросил малец.

— Я? Когда-то я был полицейским. Ловил воров, патрулировал город, защищал жителей от плохих парней. А потом город решил, что я больше ему не нужен. Так и оказался здесь.

— Полиции? Круто! Ты прямо герой!

— Да, наверное…

Кажется, теперь Саймон восхищен мной еще больше. Но героев в реальном мире нет. Я просто выполнял свою работу, как и все мы. Учителя, врачи, пожарные: все мы делали это ради денег, карьеры и я не исключение. В мире, где есть только два пути: или выживание, или смерть, по-другому не выйдет.

— А как выглядит внешний мир? — Любопытство мальца разгоралось с каждой минутой, подобно пламени, охватившем сухое дерево. Под внешним миром понимался Даллас, очевидно.

— Внешний мир? — Переспросил я, почесав подбородок (побриться бы — зарос, как обезьяна). — Хм. Там, где я жил, было много высоких домов — белых-белых, и в каждом из них жили люди. У дома — обязательно была клумба с цветами — белыми, желтыми, красными. А рядом — стена, за которой небоскребы. И там было все, развлечения на любой вкус: рестораны, где подавали самую вкусную еду, клубы, спортивные залы, магазины — все-все. Были бы только деньги.

— И одежду тоже можно купить? — Малец восторженно воскликнул и его глаза засияли от счастья только при одном рассказе о внешнем мире.

— Конечно можно. На любой вкус и цвет. Кивнул я.

— Я бы купил обувь. Настоящую, а не этот бутылочный хлам. — Хрюк жестом указал на свое подобие кроссовок.

Как же мало надо для счастья — всего-то обувь. Даже не развлечения, кино, аттракционы, а просто обычная обувь. Эх, если бы я мог, то обязательно купил бы тебе самую дорогую пару кроссовок, какую бы только нашел в самых элитных бутиках.

— Но мир не идеален. Есть и другие места — там одни развалины и смерть. Там плохо. Очень.

— Да? А что это за место? И почему там так жутко? — Саймон переменился в лице, а его голос больше не выражал восторг.

— Потому, что мир несправедлив. — Только и осталось сказать.

— Вот ты где, сорванец. — Раздался сиплый голос Знахаря. Кажется, он пришел навестить Лиз. — Мучаешь Рэта допросами?

— Нисколько не мучает, что вы, Хрюк — замечательный ребенок. — Заступился я. — Мы отлично поладили.

— Да, папа. Мы просто разговариваем о школе, о парках и магазинах. — Жалобно протянул Хрюк. — Представляешь, на поверхности столько всего интересного!

— О школе, значит? Я ходил в школу, когда они еще были в подземелье. Но теперь все они пустуют, уже много лет. — Знахарь подошел к Элизабет, проверил температуру и осмотрел рану. — Температура немного спала, она придет в себя, думаю, скоро. Вот ужин. — Яйца и немного салата. Тепличный, не очень вкусно. Зато полезно. — Ты тоже, мигом марш ужинать. — Отец обратился к Саймону. — Скоро полночь, пора спать.

— Но па-ап, как ты не понимаешь, мы же разговариваем о школе. — Малец явно не хотел уходить, и я его прекрасно понимаю — жить в мире, где все друг друга знают, где царит однообразие — весьма уныло и скучно.