Юрий Леляков - Точка в памяти миров [СИ]

…Или — не тупик?

Вновь, смутно — набережная, и трое мальчиков на ней? Третий — похож на Итагаро!

Но и тут — обрывки неясно чьих слов:

…— Наобещали всему миру, что будет полная грамотность населения — так почему же её нет, если люди равноценны?… И в «Очерках истории Земли», это подаётся как вековая мечта человечества… А я посмотрел — так там не исключается и монархия, и публичные казни инакомыслящих… А у нас столько возникло трудностей — когда их проект поcaдочнoго блока для безатмосферной Луны переделывали под условия… (Виореи?) …К тому же это и не совсем трудящиеся — ведь у них есть что-то своё, а надо — чтобы ничего своего не было… Митинговали против постоянства скорости света… Элитарные учёные своими пустыми разработками купили себе благополучие — а народ голодал… Значит — власть имущие платили за пустые разработки?.. Так — как нам разобраться: почему произошло расслоение одинаковости? В читальный зал нас не пускают… Что выросла уже новая элита, их не волнует — надо же вокруг кого-то сбиваться в кучу и демонстрировать сплочённость… В стране уничтожались лучшие её граждане, и даже очень часто — не принадлежащие ни к какой злите… И опять — возникают новые тираны и рабы, к хранилищам знаний приставляются сторожа, возобновляется торговля… к их рукам прилипает то, что предназначено другим… город поделен дворовыми бандами на сферы влияния — а им наплевать. Правовые тормоза сломаны — можно лезть по трупам…

(«Что пишется в разные времена! — подумал Кламонтов. — И возможно, очень похожими авторами!»)

…— А откуда ты взял, что это — идеалы всех?.. Сколько их взахлёб рассказывают, как их увольняли по доносам, закрывали или засекречивали исследования, детей после института забирали в армию; а попробуй предложить реальную борьбу — и что? И ради чего они победили? Чтобы контролировать благонадёжность друг друга? Или — просто перерезать тех, кто жил лучше их, пусть и добился этого своим трудом?.. Но надеяться, что грозящие катастрофы пробудят разум массы — опасная иллюзия. Планета бодрым строевым шагом движется к… а мы бессильны достать первоисточники…

…Опять площадь, уже с фонтаном!

(Не та, тисаюмская! Неясно, неопределённо…)

Приближение группы людей — в странной одежде цвета хаки и мотоциклетных шлемах!..

…И уже — кто-то надвинул кому-то шлем на глаза, кто-то выронил нож — сделав выпад в пустое место, кого-то — бросили в фонтан…

И… Не тех, нападавших — а их, троих, защищавшихся — вели под конвоем в здание! Снова под обрывки фраз:

«…Сзади доносилось что-то о… страшно выйти на улицу… потерявших всякий стыд… трусах, которые боятся розги… И нельзя было даже ответить вслух… откуда взялись тут они сами… ведь их не призывали в дворовые баллы как в армию… и чем хуже сам их народ… и даже тяжело травмированные дети должны ложиться под розги — а взрослым это не угрожает ни за какое преступление…

— Эти с родителями, — предупредил кто-то, когда их ввели… К чему это было сказано, он понял, увидев за приоткрытой дверью такое, что заставило его содрогнуться… совсем голый человек, прикованный за поднятые руки… никак не мог освободиться от чьей-то руки, запущенной ему в… лицо его, казалось, пылало изнутри красным светом от невыразимого унижения… и сам почувствовал холод наручников, замкнувшихся на его запястьях…

— Ну, что, будете отвечать за свои поступки? Или — будете просить пощады из-за каких-то старых переломов?

— Это он не подумав сказал…

Удовлетворённо хмыкнув, полицейский… стянули плавки до колен… его переполняла ненависть к ничтожествам, которым от природы дана такая сила, а от общества — такая власть… отступило вглубь сознания всё — и… и истошный визг непонятно за что задержанного брата…

…— И в той комнате, я видел, один мазал другого… А ещё у одного… это самое — перетянуто жгутом… Синее уже, смотреть страшно…

— Сволочи! Ненавижу! Гады! — донеслось из-за…

— Люди! Помогите! Он мне откусит руку!..»

(А те трое — с матерью и братом одного из них — садились в… совсем «земного» вида такси? Которое тут же рвануло, сделав крутой вираж — и помчало по улице, вид которой угадывался смутно…)

«…Была надежда на жизнь без тупых наглых чиновников, без войн и армий… Человек будет и в другом видеть человека… а им главное — «изобилие»… Как будто человеческие отношения нельзя сделать коммунистическими и при нынешнем уровне…»

…И сразу — новые образы!

Двое мальчиков в ночном дворе (мелькнуло: «…с этой стороны дома ветер рвал звёздную карту из рук…» ); потом — там же, но при свете дня, кто-то за столом листал журнал, закрыв собой от мелькания световых пятен…

И — обрывки комментариев:

«…излияния не собирающихся рожать… о самозащите в дворовых драках… угон мотоциклов — плод женского воспитания… мудро просчитался, армия героически драпанула… о справедливости в оплате труда… не знают, на что живём мы, вот и кажутся себе батраками… герои романа говорят так, как говорит нынешняя молодёжь… все как один попадались на дурацких любовных историях, спивались, или… кто же это — такого мнения о молодёжи… и наконец заканчивался очерк о суде над сотрудниками госбезопасности, упустившими опасных шпионов… убийстве под гипнозом других сотрудников… «Где вы были…» — спрашивает судья… «Не помню…» — глядя в потолок, отвечает… всё ещё изображая загипнотизированного… не прошли бы незамеченными — если бы не страшный дар этого человека… пусть и под гипнозом, ослушался, приказа — не может быть прощения… биография подозрительна с самого начала… найден на пороге дома…»

(Но подошёл тот, второй мальчик — и читали уже вдвоём, обмениваясь мнениями?)

«…— Значит, пишут, что армия — главное занятие… Не когда убирают хлеб, варят сталь, строят дома — а… И потому — морочат в школе до таких лет. И больных тоже. Просто — чтобы здоровые не ускользнули от армии… А тут вот — поступил в вуз с «ещё незрелым организмом» — и это уже… И это же солдату прикажут… и воровать, и убивать, и… Вот давай сравним — в древности можно было выбрать себе учителя… а сейчас — взвалят на тебя и иностранный язык, военное дело, сдачу спортивных норм. И причём в древности достаточно было самих знаний, чтобы доказать, кто ты такой, а сейчас никуда не сунешься без кучи документов… Свободно ходили караваны, плавали корабли — сейчас… всё перегорожено границами… Был собственный дом, который можно было продать, и купить другой там, где надо — сейчас всем распоряжаются чиновники… и кто с костылями — дают квартиру на десятом этаже… Своды законов древних царей умещались на одном листе — сейчас судят за такое, что и не поймёшь, в чём злой умысел… И видят, что рука сломана, а в больницу без согласия старших не положат. Тех самых, что мне её и сломали… Я же в этом возрасте «недееспособен». Какой выродок это придумал? И в детприёмнике — сразу заперли с психопатами, и потом — кто усыновил. И денег дают в обрез — только на еду…»