Юрий Леляков - Точка в памяти миров [СИ]

— Спокойно, — повторил Мерционов. — Есть и у нас такие термины…

— «…Поселений людей там нет… Люди испокон веков боялись этих чудес… Вот только через пограничные заслоны как прорваться… И… было бы чем и на чём записать всё, что мы увидим… Но как мы там будем жить, что есть… Но, раз мы приняли решение, надо одному из нас идти на вокзал, чтобы разобраться в ситуации… Так, дай мне пистолет… А вы… первыми огонь не открывайте…» И — один идёт, а те продолжают разговор: «…Откуда известно, что мы там не исчезнем сами… Это для внешнего наблюдателя так просто: исчез — и всё… Но куда мы там попадём, что произойдёт с нами… Так — с каждой смертью… Наверно, душа имеет свои физические параметры, и они меняются… знаешь, какой беспричинный страх охватывает, когда… их видишь… А что — когда и тут всюду людей не станет, в кого тогда воплощаться… А там — идёт толпа человек в 50… А он — вот, сзади, на дальнем пути…» Да, тот вернулся — и рассказывает: «…У самой казармы для поездных бригад я споткнулся… Сапог и лопнул сверху донизу… Да там на всех форма не по размеру… И на таких местах по швам лезет, что говорить стыдно… И до сих пор прямо в зале спят вповалку… поезда опаздывают на десять часов… В забастовочный комитет пассажиров чуть и меня не записали… и вдруг — патруль. Что я с одним пистолетом против них? И автоматчики в углах зала… Вот у меня и вырвалось: я не пассажир, я проводник… и повели к казарме… стали у дверей, впустили меня одного… а там — полная неразбериха, все мечутся, кого-то ищут, остро не хватает проводников… и говорю: у меня шестеро больных бубонной оспой…» (Кламонтова бросило в озноб.) «…Вот так, с ходу придумал. А он: это — к фельдшеру… Изображаю малограмотного дурака, подхожу — а он начинает объяснять мне симптомы! Уж не знаю — какой болезни на самом деле. Это я потом сообразил, что «бубонная оспа» — чушь… И что вы думаете… снимает трубку — и дают специальный, санитарный вагон… и сделал мне все нужные документы, но, хорошо хоть, не заметил, что там везде «оспа»… а иду уже оттуда — и слышу объявление: «сопровождающего группу больных… зайти к начальнику станции». А я — только от него… И хорошо, что не пошёл… Он-то сразу не понял, что подписал… А теперь — быстро…» И вот — идут: «…Аварийный мост… Идти только вдоль перил… провалы в мосту зияли чернотой… но пассажиры уже могли видеть их странный конвой на фоне неба… Если что, мы — свидетели по секретному делу, по устному приказу очень большого начальства… Всё в вагоне было обёрнуто чем-то белым… дверь пришлась прямо напротив опоры моста… на тележке спиной к вагону курил мерзкую вонючую папиросу грузчик… Хвостовой вагон. Только бы ещё… не отцепили… Там же начальник поезда был! Вы, что, прямо с ним… Идиоты, сволочи, ничего вам доверить нельзя… столько вагонов никогда не было… поезд длиннее перрона… в окне поплыли тележки с почтой, толпы, конвой…»

— И выглядит — будто это, как виртуальное, и попало туда? — понял Вин Барг.

— Но в общем и не та история! И вот: один у другого «…увидел вместо глаз два бездонных чёрных провала… У человека проснулись гены, отвечающие за строение глаз ночной бабочки…» , — удивлённо повторил Кламонтов то, что слышалось. — Но разные линии эволюции! Для Земли — абсурд!.. А уже в пути… опять обнаруживают пьяного, заставляют раздеться, на ходу выбрасывают! В вагоне, специально для перевозки больных — случайный пьяница?.. И сразу разговор: «…откуда пророки знают будущее — и почти вcё сбывается… териалистическая теория строения мозга в практический медицине срабатывает — но и душа в тело возвращается… а древние не знали аппарата искусственного кровообращения — знали только меридианы и чакры — а возвращали души иногда и через трое суток… Так как же, если, теория тела противоречит теории души, а подтверждаются по отдельности — обе… так что Вселенная одновременно устроена по-разному… и рай одной веры является адом всех остальных… бог всемогущ, абсолютно свободен — для человека же предопределено всё… Бог абсолютно добр и милосерден, всё — от Бога, а грех — от кого? От человека? Но человек — кукла на сточке… А дьявола кто создал… но такой мир ужасен, человеческий разум не в силах принять его… И, что — низший Бог слаб перед Богом того уровня? Или их вообще — целая пирамида уходит в бесконечность… есть предопределение, но что-то должно иметь и вероятностный характер… а как создавался тот мир, что подлежит суду и каре… и это надо любить с благоговением… а ты представь, что где-то до нашей эры переписываешь учебник современной физики — и не знаешь, что эта, похожая буква — уже другая физическая величина… вот и ошибки… а тебя ещё спросят: почему скорость света всюду одинакова? У нас тут встречная телега движется вдвое быстрее! И потребуют заменить формулу для фотона — формулой для телеги…»

— Точно уже земные страсти 90-х! — успел вставить Вин Барг. — Наука «неправильна», идите к хранителям древности…

— «…Да крепко ли верует этот простой народ…» — продолжал Кламонтов. — «…Наверно, ад — это сжигание грехов в муках совести… Нo с какой стати все планеты погибнут из-за жителей одной… рай и ад — это что-то внематериальное, внепространственное… формально верующие, совершают самые тяжкие грехи… что за вера, если нельзя верить искренне… а у тех свят лишь человек — борец и свергатель…» И… совсем уже помехи, мелькание чего-то! Будто переправлено по многу раз…

— Ну, хоть что-то? — нетерпеливо спросил Мерционов.

— Подожди, сейчас! «…Берёшь кражу на себя — за убийство не привлекаем… Сами жалеем творящих зло… татуировка в таком месте, что штаны снимать надо… ладно, так и доложим шефу…» Да, их бандиты остановили и стали что-то требовать, но чем кончилось — не пойму! И была ли на самом деле татуировка — тоже! «…До чего довели страну… почему зло одерживает верх… проворовавшиеся судьи… куда им столько золота — в расплавленную глотку… мы здесь чужие… На этой планете — чужие… Вот и причина, почему нас собрала вместе… И все эти особенности — проявление нашей чужеродности…»

— Что, так и сказано: «в расплавленную глотку»… — начал Вин Барг, и спохватился — Как… чужие? На какой планете — чужие?

— Да непонятно! И фасеточные глаза… Но точно: чем-то необычных людей — в общей неразберихе бросили, связали, а они освободились! И вот: «…никогда не ощущал тоски по иной природной зоне, иным мирам… интерес к контакту был, но не хотелось переселяться… превращаться в разумный гриб, дерево… ничего знакомого не вызывал в памяти… планетах двойной звезды… не удавалось представить себе, как воспринимают Вселенную странствующие в космосе существа-облака… как устроена жизнь на дне океана, раздражали бесконечные космические войны… запрещённые вместе с прочей фантастикой… когда «доказали», что никакого иного разума быть не может…» Но вижу опять — Фархелем! Как там прыгали из грузового вагона, вскакивали в другой!.. А тут: «…Мы чужие в моральном смысле… но должны помнить какие-то иные миры… нам удалось отстоять свою независимость… когда туго с мыслями, идёт спор винтовок… а что два нищих духом докажут друг другу… это не борец, это фанатик, который хочет переделать всех… и все думают, что за своё достоинство борются только такие люди… А такой тип личности, как мы, просто не предусмотрен никакой верой, культурой… Нет, к холоду привыкнуть можно… но долбить камень ради одной-единственной искры… надо взять запас спичек… что, на всю жизнь… а с хлебом как быть… пшеницу-то сеять можно, да как её смолоть, как испечь хлеб… на уроках труда учили только кройке и шитью… будем довольствоваться простейшими лепёшками из муки с водой, а печь — на горячем камне… а с рыбой как…мне самому противна жестокость к живому… но нам не обойтись без животных белков… и как бы рыбой не отравиться… а чем пойманной… имею понятие только о простейшей ловчей яме… капканы и рыболовные снасти не вечны… Но ведь они — городские дети… и с лёгкостью ухватились… не подумав, что это — навсегда… и не у всех даже элементарное физическое здоровье… никто не готовился жить на необитаемом острове… и ни купить, ни даже украсть какие-то справочники по выживанию в дикой природе, если такие вообще издаются… Где взрослые воруют у всех на виду, ничего не стыдясь, там подростка схватят сразу… а если огонь не будет гореть всю зиму… а одежда, причем на все годы вперёд… вернyтьcя-то ни за чем нельзя… Хорошо бы тем, физически крепким и здоровым монахам… а у них… все силы уйдут на самое элементарное… А ядовитые рыбы, грибы… а от настоящей заразы — как уберечься… не мог отключиться от странного состояния, в котором думал об этом… ощущая что-то напряжённое… не в теле, и не в сознании, а даже непонятно где…»