Юрий Леляков - Точка в памяти миров [СИ]

— Bcё, прошёл!.. (Да — кто-то, мелькнув рядом, стал удаляться.)…Ложная тревога!

— Пойдём обратно! — предложил Мерционов. — Чтобы не привлекать внимания…

— Верно, — согласился Кламонтов. — Потом, для телепортации — вернёмся в какой-то подъезд… Хотя — к морю, думаю, уже не пойдём. Наплавались вдоволь за два дня… А завтра, помню — весь день будет ливень. Был же — южнее, в Абхазии…

— Да… и я же в реальном времени — здесь! — спохватился Мерционов. — Впервые на море, в неполных семь лет! И точно помню, кто-то говорил: пять месяцев не было дождя!

— И ты не сказал… — забеспокоился Вин Барг. — Но хоть не встретим твою семью, и тебя в том числе?

— Мы накануне того ливня в центр города не ездили…

— Да и вагон бы предупредил, — добавил Вин Барг.

— Но здесь нельзя остаться и в режиме невидимости. Это в пути вагон может обретать иную материальность, — напомнил Мерционов. — Не взаимодействуя и с дождём…

— А просто в дождь — станет видим. Как Гриффин… — добавил Кламонтов, вспомнив печальный финал истории о человеке-невидимке. — Правда, того фильма здесь еще нет, а повесть читали не все, но…

— Давайте по делу, — опять начал Вин Барг. — Что происходит, в чём суть проблемы? Да, когда что-то изменено в таких масштабах — меняется восприятие прошлого! Нo и что отведено — помнят не все! Для большинства — чего-то уже как бы не было! И, если кто расскажет — решат: что за дикая выдумка! Но — специально искать такое?

— А если и связано с людьми, сыгравшими роль в истории? — спросил Мерционов. — И для них, с перепадом — меняется смысл этого? Что-то уже кажется позорным, это хочется забыть? Или — такое-то решение ни из чего не следовало? А сами — под обстрелом эмоций тех, кому невдомёк? И им не объяснишь, как могло быть?

— Но же ты… не о них? — встревожился Вин Барг.

— Нет, — поспешно уточнил Мерционов. — О таком речь не шла…

— Но в общем… Ужасно, — согласился Вин Барг. — Если правда потом кажется ложью, подвиг или трагедия — фарсом…

— И кто-то не умеет понимать и прощать… Даже — вспоминается тот случай. То королевство…

— И мне, — признался Кламонтов (мельком взглянув на здание, мимо которого шли: с тройным барельефом Маркса — Энгельса — Ленина на фасаде). — И кто и откуда являлся Ивану, не знаем! А помните, Ив Лунг говорил: история, подобная той — имела место в некой реальности!

— Да, и потом какие-то король с королевой — были настроены иначе, — напомнил Мерционов. — Но уж совсем уже загадка… А нам — надо разобраться с этим…

— И потому — такая cпeшкa с Захаром? — вдруг понял Вин Барг. — Хотя… С ним — и так сроки поджимали, чтобы не идти ещё на цикл…

— А тут — как? — Кламонтов снова посмотрел на фасад. — Была массовая пасионарность; и вдруг — вопящая толпа испорченных лишениями! Тоже впору спросить: что и откуда попало в наш мир? Но мы так вопрос не ставим! А кто-то — уверен! Готов искать виновных… И — на основе чего? Обрывков текстов не всегда понятно о чём?

— Подожди, но это мы взялись так искать, — напомнил Мерционов. — И наткнулись на обрывки. А сам он… Кто знает…

— Но способен подумать: кто-то через тексты примеривает удар по его миру? И готов усмотреть доказательства вины — в любом случайном отрывке?

— Нет, это мы пока нашли такое… И давай пойдём. Не будем привлекать внимания. Тем более — посмотрим, что тут и как…

— Пойдём, — Вин Барг обернулся в сторону магазина «Мелодия». — Нет, там уже были…

— Но неужели возможна столь чудовищная нелепость? — усомнился Кламонтов. — Отведённой угрозы — уже нет, но — кто-то виноват в оставшихся следах, как в злом умысле…

— Да, кто мог представить: спасая мир — ещё собирать доказательства своей невиновности! — горестно согласился Мерционов.

…И Кламонтов подумал: а если вправду — не то? Речь, например — просто об игре воображения? Но тогда уж вовсе: как можно — проверить, обосновать такое? Чьи-то эфемерные, мимолётные мыслеобразы? Так можно — подозревать кого и в чём угодно…

— …Подождите, — вдруг начал Вин Бapг. — Вагон что-то нашёл! Сейчас будет связь! Надо встать там, у деревьев…

— А что такое? — Кламонтов невольно ускорил шаг. — То есть… прямо сюда?

— Да, почему-то так! Пойдём в тень…

…И вот уже — залитый солнечным светом бульвар, казалось, отступал куда-то.

А в сознании — раскрывалось, развёртывалось иное…

…Да, снова — какая-то история!

И снова — о подпольной борьбе, тайных операциях…

Но — не только… Автор хотел — и представить каждого как личность, рассказать о жизненном становлении…

…И вдруг — что-то произошло? Но он сразу не понял — увлечённо продолжая работу…

Однако — уже легла некая тень. Что-то — оказалось не так, как представлял…

(Или… и он думал — что не просто воспринимает всё это? А — те прямо говорят с ним?

И вдруг — на смену доверию пришла непонятная насторожённость: в чём-то ошибся, допустил неловкость, выдал недозволенное?..)

«…Но как? Разве так не было? Было… иначе?»— будто донёсся беззвучный вопрос кому-то. Прямо — в пространство, в ночную тьму…

А в ответ — лишь кто-то гордо отвернулся, считая себя оскорблённым…

«…То есть… не хотите, чтобы я писал это о вас? — прозвучало уже отчётливее (и явно позже, в другой момент). — Вам неприятно? Но разве вы не сами открыли мне всё это?..»

(А Кламонтов — замер в тени дерева, боясь упустить… что?

Кажется — вскрылись некрасивые детали чьей-то семейной жизни, сомнительные знакомства? Но и влияло на точность фактов, и рушились — сами идеализированные образы?

И автору стало ясно: с ним — неоткровенны, многое скрывают, и как раз — существенное в ходе событий! Иначе и не стал бы специально допытываться… Но должны же понять — чем вызван его интерес?

Или даже — помимо самой моральной неловкости… Подробности — уже не прошлого, не ретроспекций — а главных событий, составляющих стержень сюжета? Что-то уже казалось нереальным — и он не мог предъявить такое массовой аудитории?..)

«…Но как вы так вложили листовки в печь, чтобы их вынесло наружу? Они так просто сгорят! А влезть на чугунную заводскую трубу, чтобы сунуть в самое жерло, и разнесло дымом… Тоже: какой температуры — сам дым, и труба? И с «проводами рации» — вообще не пойму! «Рация» — не телефон, у неё нет таких проводов! Так — что и откуда вы тянули? Зачем?..»

(Да, странно! Не могли сами участники событий — путать такое!)

Но — вновь и вновь, уже с холодной насторожённостью, подтверждали ему это! «Прохода рации» — тянули и держали зубами, пока шла связь; лезли по горячей трубе, чтобы разнесло с дымом листовки…

(И в довоенном прошлом — всё больше всплывало странных фактов: уже… и семьи у всех — чужие, и сплошь из пьяниц, и… физическое насилие там — обычное дело? И… он должен написать — что в таких семьях воспитали героев?.. А как же — то, что знал прежде? Неправду писал о родителях — передовиках производства? Приукрасили свои биографии, а теперь — стыдились реальных?..)