Юрий Леляков - Точка в памяти миров [СИ]

«И что он сказал? — переспросил Санкумат. — Что ты узнал от него?»

«Правда, он сам был в недоумении, как возникла такая связь… Но… В их мире — тоже есть такие следы происшедшего у нас! В неопубликованных текстах, отрывках — отдельные имена, образы! Это — та цивилизация узнала случайно, распутывая ещё какой-то узел! И вот…»

— Что ж, давай сравнивать, — тихо сказал Андрей Якименко, перебирая материализованные листы бумаги. — Вот твой текст, вот мой…

— Ладно, — Ольга Жильцова села рядом. — Тем более, тут ничего не замазано. Просто не успела, что ли…

— Я помню. Тоже вдруг стал искать «крамольное», — признался Андрей.

— И телесеансы были задуманы как целительные… Кто и что туда вставил, какой «25-й кадр»…

— И, наверно, не хотите, чтобы мы читали с вами? — спросил из коридора Иван Лесных.

— Нет, почему? — ответила Ольга. — Если нас объединило такое! Только все в купе не поместитесь…

— А я думаю, можно, — глухо от волнения сказал Иван. — Сядем на полки, не трогая материализатор. Правда, и читать — не все сразу. Придётся — по кругу…

— Вы забыли свойства вагона, — напомнил Вин Барг. — Хотя… Так — кто где сядет?

…Слева, рядом с Ольгой — сел Кламонтов, правее их — Вин Барг, а у самой двери — Иван Лесных; родители же его, Ромбов и Алланиязов — расположились на правой полке. Ольга взяла верхний лист со своим текстом — и Андрей, Кламонтов, Вин Барг и Иван склонились над ним…

«…Звезда на траверзе медленно поползла вдоль мимо центра экрана. Фиар Клем подтвердил, что автоматика работает штатно. Тогда Вин Барг включил ручное управление манёвром. На мигающем табло было видно, как он включал разные двигатели ориентации. Все члены экипажа, не участвующие в манёвре, застыли в напряжённом ожидании. Звезда продолжала по спирали свой путь мимо центра, по всё укорачивающимся…»

— Я не дописала: «виткам»! — прошептала Ольга. — Почему-то забыла…

«…И вдруг она опять дёрнулась в сторону. Дин Ютл что-то шёпотом сказал Вин Баргу. Я сразу понял — что. Один из двигателей был повреждён межзвёздной частицей…»

— Метеорной, — объясняла Ольга. — Опять упустила слово! Как же это…

(«А Фиар Клем… кто? — подумал Кламонтов. — Не… я же? А Дин Ютл?»

«Не знаю. Пришли на ум такие имена…»

«Но — как тебе представлялись?»

«Даже не знаю. Не помню уже. Давай читать…»)

«…Итак, предстояло настроиться на выход в открытый космос. Ну, и пусть. Лишь бы скорее кончилась эта проклятая, выматывающая душу перегрузка, которая всё время давит в разные стороны. А звезда — всё время проходит мимо центра, хотя и по всё уменьшающейся спирали. Когда же, наконец, это кончится?…»

(Инерционные перегрузки! На межзвёздной скорости!)

«…Звезда вошла в крохотный кружок допустимых пределов — и тут же вышла опять. Фиар Клем дал на экран максимальное увеличение. Круг вырос. А путь звезды, как показалось — остался прежним. Но это был просто результат манёвра. Путь звезды на экране какую-то долю секунды ещё оставался в глазу, мешая следить за её реальными перемещениями. Не знаю, как Вин Барг в таких условиях мог осуществлять манёвр. Наверно, у него от перегрузки не падает оперативность зрения. Ну что ж — такие сложные конструкции, как мы, даже по единому проекту нельзя создать в точности одинаковыми.

Из-за этого я и не уловил момента, когда звезда стабилизировалась в круге. Перегрузка ослабла неожиданно. Звёзды на экране внезапно полетели назад, выстраиваясь в знакомые созвездия, лишь немного искажённые скоростью. На табло светился индикатор только одного двигателя и уже не жёлтым, a красным светом.

— Требуется выход в космос, — объявил Вин Барг. — Повреждено сопло двигателя 24.

— Может быть, я? — вызвался Фиар Клем.

— Нет, ты нужен здесь.

— Тогда я, — предложил Эри Лат, который был дежурным бортинженером в прошлый раз…»

(«В какой? — донеслась удивлённая мысль Ольги. — Уже сама не помню!»)

«…— Ты уже выходил четырежды, — ответил Фиар Клем.

— Выйду в пятый раз. Сейчас спорить не время. Кто ещё? Нужны трое: двое для поддержания связи, и один — для помощи при сварке…»

(«И у меня… так было! — подумал уже Иван. — Так начиналось…»)

«…Я принял решение мгновенно. Должен же был и я когда-нибудь выйти в космос. Тем более, подвернулся такой день — будет что вспомнить. Вот только когда и где — не знаю. То, что мне не поручат сварку, я, конечно, понимал. Помогать Лату на сварке вызвался третий бортинженер Рон Лим. Страховочный пост у люка выбрал Мин Акри. А мне оставалось поддерживать связь на середине пути от люка до двигателя…»

(Даже так! «Мин Акри», «Эри Лат»!..)

«…Больше обсуждать было нечего. Лат взял со склада запасное сопло — а затем мы все прошли к выходному люку. Перед выходом надо было ещё надеть комбинезоны с подогревом и шлемы с фарами. Конечно, мы можем обходиться без скафандров в любой атмосфере и в вакууме — но не пои температурах, приближающихся к абсолютному нулю. А наверх, на комбинезон, надо было надеть ещё и шлем с фарой. Да, не очень-то приятное это дело — выход в космос я межзвёздном пространстве.

Надевая комбинезон, я посмотрел на часы. Было 9 часов 74 минуты. Интересно, застанет ли нас новое столетие ещё в космосе — или уже на борту? Казалось бы, должны успеть…»

(Ах, вот как!)

«…Мы перешли в шлюзовую камеру. Шлюзовой камерой звездолёт был оборудован на всякий случай — кто знает, какие новые факторы мы могли встретить в полёте, да и неизвестно, как долго киборги могут находиться в вакууме. Марсианское давление — ничего страшного, но вот межзвёздный вакуум — это ещё не было проверено.

Люк шлюзовой камеры вдвинулся внутрь. Сразу же непривычно ярко заблестели звёзды. Знакомые очертания Лебедя и Лиры исчезли в сиянии Млечного Пути. Впрочем, не такие уж знакомые. За время полёта они быстро менялись. Близкие звёзды становились яркими, затмевая далёкие. Вот и цель нашего полёта — 61 Лебедя — заметно превосходила яркостью Денеб. Оба её компонента были видны как звёзды примерно первой и первой с семью десятыми звёздной величины.

Выглянув из люка, я не увидел корабля. Я знал, что так будет, но до чего же это было непривычно — выглянув из люка, увидеть вместо своего корабля пустоту! Да, первый выход в открытый космос — зрелище незабываемое, но наслаждаться им было некогда. Пришлось включить фару, и наружная поверхность корабля, основательно обработанная межзвёздными частицами как грубым наждаком, сразу стала видна.