Виктор Квашин - Погладить запретного зверя

За стеной хохотали весёлые хлопцы, довольные удачным днём. Юрий Сергеевич разозлился: «Хрен вы угадали!» Он самую малость воткнул лезвие вдоль волокон древесины, то есть, лезвие горизонтально, прижал рукоять ягодицей, вывернулся поперёк и принялся пилить всем телом. «Есть только миг между прошлым и будущим…» Скотч скрипел, трещал, чуть распилился около кистей. Нож вывернулся, упал на пол. Теперь Юрий Сергеевич повторил номер с воодушевлением.

Он уже не прислушивался к шуму в зимовье, он посматривал на светлеющий кусочек неба в окошке. Зверь стонал, Юрий Сергеевич скрипел зубами, скотчем, матерился и пел вполголоса. Труднее всего оказалось перерезать самую верхнюю часть, стягивающую локти. Вспомнилось: «Скотч ещё никто не развязывал».

— Я развязывал! —торжественно прошептал Юрий Сергеевич, освобождая локти.

Пошевелил плечами, удобнее перехватил нож. Тихонько приговаривая, медленно приблизился к зверю.

— Тихо, моя хорошая, тихо… Сейчас мы…

Он нащупал ремни на ногах. Она отпрянула, повысила голос.

— И-и! И-и!

— Тихонечко, тихонечко, потерпи, —шептал Юрий Сергеевич, перепиливая завязки и думая только о том, чтобы успеть развязать и при этом не порезать зверя.

Она поняла его действия, как только ноги стали свободны. Теперь она пищала «шёпотом», тихонько, но сидела смирно, терпела, пока он наощупь резал ремни и покрывало, спутывавшие крылья. Наконец, она расправила крылья, насколько позволяла комната, сделала пару движений и, сложив их удобно, передвинулась по лавке ближе к окошку.

— Терпи теперь, жди. Жди, моя хорошая, скоро…

Юрий Сергеевич уже неплохо видел это необыкновенное животное. Голова была человечья, ну, почти человечья, немного обезьянья. Кроме лица, всё тело покрыто плотной гладкой шерстью. Цвет не разобрать, но тёмный, наверно, коричневый. Она сидела, поджав ноги, на корточках. Самое удивительное — огромные перепончатые, наподобие летучей мыши, крылья, также покрытые гладкой шерстью, но очень короткой. Крылья эти крепились к передним конечностям, то есть, к рукам, на конце которых были пальцы. Сколько пальцев, он не рассмотрел. Она укрылась крыльями, как плащом, и над эдаким коконом возвышалась лишь голова. Высота её, сидящей на лавке, была около метра. Юрий Сергеевич осмелился тихонько погладить тёплое крыло. Зверь как-то по-человечески вздохнул и затих, видимо, успокоившись.

За стеной по-прежнему шло веселье, и Юрий Сергеевич вновь стал нервничать. Он ходил вдоль стены, сжимая нож, и пытался вдохновить себя на… убийство! Это не укладывалось в голове. Он не убивал за свою довольно продолжительную жизнь людей. Готовили в армии, в разведбате. Учили рукопашному бою, учили брать языка, учили владеть штык-ножом. Но это армейские тренировки, и были они сорок с лишним лет назад. Тело уж не то, да всё теперь не то.

— И-и-и-х! —Дэгдэчи подобралась, напряглась. — И-и-хх!

Дверь распахнулась, показался силуэт…

— Свободу попугаям! — заорал Юрий Сергеевич и с разворота двумя руками воткнул нож в грудь входящего. Больше всего он боялся в этот момент, что нож упрётся в какую-нибудь кость, и тогда — всё, он не спасёт Дэгдэчи… Нож вошёл по самую рукаять и улетел обратно в зимовьё вместе с телом Кривого. Это был он —сознание зафиксировало его удивлённо поднятые брови.

— И-и-и-и-и! — заверещала Дэгдэчи, ринулась в дверь, раскрывая крылья.

У Юрия Сергеевича не было времени на размышления.

— Свободу попугаям!!! — заорал он и ринулся вперёд зверя.

Кто-то кинулся к нему, но он успел проскочить, вышиб дверь и побежал по двору, отмечая, что уже практически светло, и трудно будет от них скрыться. В тот же момент он споткнулся и плашмя больно хряснулся о землю. Его обдало ветром, шохнули над головой крылья. Он приподнял лицо и увидел силуэт огромной летучей мыши.

— И-и-и! И-и-и! И-и!

А из дома уже выскакивали парни, клацая затворами.

«Вот и всё», —подумал Юрий Сергеевич и уронил голову. —«Пусть лучше в затылок».

Пах! Пах! Пах!.. Пах! — неожиданно раздались выстрелы откуда-то сбоку, из леса. Пах-х!

Рядом что-то рухнуло. Юрий Сергеевич скосил глаза и увидел свернувшегося калачиком, корчащегося Лёху. Глаза его были широко раскрыты, а лицо почти белым. Поодаль, у крыльца ещё кто-то лежал. Тело само приняло решение, он вскочил, буквально пролетел четыре шага за угол и упал снова.

Пах! Пах-х!

Ещё что-то свалилось.

Тишина стояла невозможно долго.

— Эй, Юра… живой? — голос Петра совсем рядом.

Юрий Сергеевич повернул голову. Петро стоял рядом с ружьём в руке.

— Всё. Вставай. Кончилось.

Юрий Сергеевич перевернулся на спину и уставился в светлое небо над вершинами Лиственниц.

— Петро!.. Она улетела?

— Да, улетела, дитё кормить пошла. Вставай.

Юрий Сергеевич не хотел вставать. Он вообще ничего не хотел. Он лежал и смотрел в небо. И слёзы сами вытекали из глаз.

Подошла Марья. Втроём они затащили трупы в зимовьё, положили на нары. Под нары натолкали дрова. Марья обняла Юрия Сергеевича, забрала ружьё у Петра и пошла домой, на свою Мрачную. Петро выкатил из кустов ржавый мотоцикл с подвязанной проволокой выхлопной, залил полный бак бензина, остальное разлил в доме.

Они вдвоём перетолкали мотоцикл через брод, и попылили по лесовозной трассе в сторону Тернея. Юрий Сергеевич ещё километра два, до следующей скалы оглядывался на высокий столб дыма над поляной.

Петро не довёз Юрия Сергеевича до аэродрома пару километров. Попрощались.

— А ты чего это кричал там про попугаев? — спросил Пётр.

— Про каких попугаев?

— Ну, «свобода попугаям»?

— Не знаю… не помню. А что — свобода!

Они расхохотались.

— Свобода!

В городе Юрий Сергеевич первым делом позвонил Туркиной.

— Знаете, не вышло у меня в этом году съездить на Кему. Приболел малость, а теперь обстоятельства… Может, на следующее лето удастся.

Любе своей соврал, что встретил знакомого и с ним ходил на Облачную. Как он её любил, свою Любочку!

И наконец, добрался до компьютера. Против ожидания, и писем-то почти не было. «Кому мы нужны на этом свете, кроме наших родных!»

«Здравствуйте, уважаемый Юрий! В свете последних наших отношений хочу обратить Ваше внимание на следующую заметку в международном биологическом журнале. Фрагмент. „Как сообщил сотрудник университета Киото, пожелавший остаться неизвестным, на кафедре зоологии исследовался фрагмент кожистого крыла некоего позвоночного, поступивший от богатого клиента. Всевозможные, в том числе генетические анализы позволили заключить с достоверностью 97%, что эта ткань принадлежит ранее неизвестному науке теплокровному животному. Толщина ткани и её форма позволяют предполагать значительные размеры животного, величиной сравнимого с козой“. С уважением, Ваш VULPES».