Константин Минин - Кусь-кусь. Искатели жизни

Несколько шагов, прыжок, яркая вспышка и полная тьма, сопровождаемая таким же полным отсутствием звуков и ощущений. В такие моменты кажется, что я потерял свое тело, кажется, что от меня остался только разум, только мысли и воспоминания. Я думаю, именно так должен чувствовать себя человек после смерти.

Но вот тьма начала медленно уступать место ощущениям. Первым пришло чувство тяжести собственного тела, равномерно распределенной на все шесть лапок. Сверхтонкие волоски и усики на моей голове начали чувствовать звуки. Именно чувствовать, а не слышать. Звуки робо-муха воспринимала по-другому, не так как делал это я, будучи человеком. Теперь они в прямом смысле дотрагивались до моего тела. Слух стал неразделим с осязанием. Я больше не мог разобрать ни слов, ни музыки, но всем своим телом я чувствовал прикасающиеся к нему звуковые волны. Я чувствовал их силу, тон и направление. Я без труда мог определить источник самого тонкого, недоступного человеческому уху, звука. Но я не смог бы разобрать ни слова, вздумай кто-нибудь обратиться ко мне.

‎Последним возвращалось зрение. Очень трудно объяснить, что такое мозаичное зрение человеку, который никогда не смотрел на мир глазами мухи.

Каждому из нас, для того чтобы рассмотреть какой-либо предмет, нужно сфокусировать на нем оба своих глаза. Разборчиво и четко мы видим лишь то, что попадает в центр поля зрения. Все остальное относится к сфере периферического зрения. Все, что попадает туда, мы видим размыто и нечётко. Это очень легко проверить. Переведите взгляд в начало этой строки, сфокусируйтесь на первом слове, после чего, не отводя от него взгляд, попробуйте прочесть третье, ну или хотя бы второе слово в строке. Не выходит?! Так и должно быть! Чем дальше предмет от центра, тем хуже мы его видим.

‎ Обычно мы этого не замечаем, потому что не можем себе даже представить, что можно видеть по-другому, видеть так, как видит оператор, помещенный в тело робо-мухи.

‎ В своем новом теле я мог одновременно и одинаково четко видеть все, что располагалось спереди, сзади, сверху, справа и слева от меня.

‎ Человеческий глаз, за счет изменения собственной формы и формы хрусталика, может менять фокусное расстояние, что позволяет рассматривать предметы на любом от него расстоянии. Это свойство глаза называется «аккомодация» и моей робо-мухе, как и большинству настоящих насекомых, оно не было доступно, в силу особенностей строения глаза.

Говоря проще, в теле этого робота я стал близоруким. Более или менее четко я видел предметы на расстоянии до трех метров.

‎ Не знаю почему отец выбрал для этого робота именно такое строение глаз, возможно он просто увлекся, стараясь создать робота максимально похожим на настоящую муху. Кстати зеркальце, для увеличения угла обзора, приделывать так и не пришлось. Отец просто увеличил роботу глаза, сделав их более выпуклыми, что позволило решить проблему «мертвой зоны» со спины.

Робот, чьё тело стало пристанищем для моего разума, в компании ещё трёх робо-мух, располагался в небольшой прямоугольной комнате. Учитывая наши размеры, комната эта была не больше моего кулака, и поэтому уместнее ее будет называть коробкой.

Не знаю, внушал ли я страх своим соперникам, но лично меня слегка пугал вид огромных, размером с меня самого, насекомых.

Короткая, но достаточно сильная звуковая волна прокатилась по моему телу, после чего на серой, покрытой декоративным пластиком стене появилась надпись:

«Оператор №1. Приготовиться к старту»

Первым оператором был Евгений Рыбин.

В потолке, над головой мухи с желтым брюшком, образовалось небольшое овальное отверстие, размером чуть больше робота, стоявшего под ним. На серой стене начали появляться, сменяя друг друга цифры, отсчитывающие секунды, оставшиеся до старта.

Евгений прижался брюшком к полу, приподнял вверх оба крыла и, обдав меня мощной звуковой волной, рванул вверх в тот момент, когда цифра один на серой стене превратилась в ноль. Стремительно и удивительно точно он пролетел сквозь отверстие и почти мгновенно скрылся в сторону.

В жизни очень часто приобретениям сопутствуют утраты, а потерям — находки. Так и я, получив близорукие глаза мухи, приобрел способность видеть очень быстро движущиеся предметы, благодаря тому, что моим глазам больше не приходилось тратить время на фокусировку.

На серой стене отобразилась новая надпись.

«Оператор №2. Приготовиться к старту»

Я, по итогам жеребьевки, был оператором номер три.

Вторая муха, после пятисекундного обратного отсчета, медленно поднялась вверх и вылетела наружу, сквозь предназначавшееся ей отверстие.

Наблюдая за ней, я заметил, как нечто черное и очень быстрое промелькнуло сверху, за пределами нашей коробки. Такую же черную тень я видел, когда стартовал Рыбин, но не обратил на нее внимание. Теперь она меня насторожила, в моей голове крутилась мысль:

«Что это? Неужели оно поджидает операторов, покидающих укрытие?».

Тогда я впервые задумался о том, что нам даже не объяснили суть и правила третьего испытания.

Серая стена отобразила мой номер и начала обратный отсчет.

«Что меня ждет? Кто меня там поджидает? Что я должен делать?»

Мои лапки подрагивали от волнения, а возможно, и от страха. Я не замечал и не отслеживал мысли, рождавшиеся в моей голове. Все мое внимание было сосредоточено на сменяющих друг друга цифрах. В потолке, прямо над моей головой, появилось очередное отверстие.

Напряжение достигло пика, наполнило мое сознание, постепенно вытеснило все лишние мысли и эмоции. Теперь я был механизмом, роботом, который без страха и лишних рассуждений должен выполнить поставленное перед ним задание.

Ощутив свободу от страхов и сомнений, я взлетел. Это произошло очень просто и естественно. Движение вверх не требовало от меня никаких усилий воли.

Как человек, идущий по своим делам, ни на мгновение не задумывается о том какие именно мышцы и механизмы своего организма ему для этого необходимо задействовать, так и я совершенно не задумывался о том, как я лечу. Я просто летел туда и так, куда и как мне того хотелось.

Я подлетел к потолку и остановился, решив не покидать свое укрытие сразу. Выпуклые глаза мухи позволяли мне выглядывать сквозь отверстие, оставаясь при этом внутри своей маленькой коробки.

Из-за мушиной близорукости мне не удалось рассмотреть ни стен, ни потолка помещения, в которое мне предстояло вылететь, поэтому я не мог оценить его размеров. В поле моего зрения не было ничего, что хоть как-то намекало бы на опасность, но я не видел и моих предшественников.

Все ещё оставаясь внутри, я начал поворачиваться по кругу, в надежде рассмотреть хоть какое-то укрытие в непосредственной близости от моего выхода. Ничего подходящего, как назло, а скорее всего специально, в округе не было.