Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том I

Где ещё ему быть? В палате — вестимо. Что и подтвердил тот же час больной Серов А. А. «Гаврила» молча кивнул — Факт, потому что иное, по его мнению, было просто невозможно. Немо же выдал капитану ответ, скажем так не совсем правдивый, поскольку поверить в правдивость того, что произошло в ту ночь, мог только полный придурок, а таковым он себя всё ещё не считал.

Благодатное настроение лечащего резко изменилось, когда из чёрного кожаного портфеля милицейского начальника — мечта довоенного бухгалтера, были извлечены сначала папка, а потом и распечатки фото человека очень похожего на Александрова — Немо с голой девицей и двумя странными субъектами.

В правом нижнем углу на фото стояли дата и время съёмки. Оставалась ещё спасительная мысль, что это просто ошибка. Тем более, выглядел тот другой моложе, да и одет был как денди. Вот сейчас же все и проясниться, это вам не шаляй-валяй, а серьёзное государственное лечебное учреждение!

Но случилось нечто воистину непонятное и страшное, рационального объяснения никак не имеющее. Этот болезный псих из палаты 3/3, внимательно рассмотрев снимки, подтвердил, качнув головой, что на фото он, собственной персоной. Что девица назвалась ему Анастасией, а мелкий в куртке — Арсатом, имени третьего он не знает. «Как все произошло, и в ту ночь он покинул лечебное заведение, а затем очутился в казино — не знает и рационально объяснить видимо не сможет никогда. Где находится Анастасия, не знает. Видел всех троих первый раз в жизни».

Возмущению «Гаврилы» не было предела. Более всего в жизни ценил он спокойствие и надёжность, неторопливо и уверенно идти к цели, предпочитал всяким там кавалерийским наскокам. Теперь же он выглядел полным олухом и если история всплывёт, а она, конечно, всплывёт…

Опять маячили неприятности по вине этого нарушителя спокойствия, «… скипидар ему в анус, йогурт с перцем!!!». Руки вцепились в лавку, отполированную задницами нескольких поколений страждущих и страдающих.

Однако допрос ещё не был закончен. Не добившись раскрытия сути произошедшего, следователь поинтересовался, в каких отношениях гражданин Серов был с главврачом Лепецким, из чего следовало, правда, пока ещё только косвенно, что события эти неким образом связанны с давешним неприятным происшествием. «Полноте, неужели Серов связан с убийцей самого?». В голове Гаврилова воцарился полный сумбур. Было от чего.

А капитан Воловик продолжал гнуть своё. Далее последовал вопрос, от которого вспотевшего эскулапа — специалиста по клинической и судебной психиатрии заклинило окончательно. «Что гражданину Серову известно о том, кто конкретно из персонала клиники в ту ночь помогал проникнуть в закрытое заведение посторонним лицам, возможно иностранным гражданам, а затем покинуть его с ним?».

Милиционеру казалось, что вот ещё немного, чуть-чуть и под тяжестью неопровержимых улик этот лузер по кличке Немо расколется как гнилой орех. «Не такие кололись». Запах, запах победы, справедливости и неотвратимости возмездия уже витал в комнате свиданий. Вот-вот фанфары возвестят триумф, лавр украсит чело, которое почти сразу побронзовеет, станет похоже на барельеф, тот на бюст, последний станет мраморным, и восхищённые потомки через столетия будут лицезреть светлый лик героя.

«Все благодаря его интуиции и профессионализму, ведь не случайно доверили такое дело, знали Игорь Витальевич — не подведёт.

Надо присмотреться и к этому второму — Айболиту в халате, уж больно нервничает. Неужто, он замешан? Главное раньше времени ни выдать интерес. Не насторожить. Вон и так мельтешит, в доску вцепился, аж руки побелели. Все замечать и анализировать, ничего не опустить, как там — дьявол кроется в деталях».

И не ведал милиционер — «дурилка картонная», что в этом-то был он в какой-то степени прав. В деталях, в деталях.

Спустя час капитан уже не помышлял о майорских звёздах по случаю блестяще раскрытого им лично громкого и сложного дела, замаячил висяк. Даже закралось подозрение, что Серов так себя ведёт, ибо боится сказать правду в присутствии гражданина Гаврилова, подозреваемого в организации шайки преступников, посягнувших на сами устои частного предпринимательства — игорный бизнес.

Конечно, провалы в памяти и неспособность первого подозреваемого внятно рассказать о своём участии в совершенном преступлении можно попытаться объяснить болезнью и нюансами лечения.

Вместе с тем, что-то подсказывало Воловику, что Серов недоговаривает, да и на психа, каким его представлял себе первоначально следователь, был он не похож. Глаза его, что ли выдавали, такие умные ведь глаза то.

Пришлось опрос-допрос прекратить и придумать, как тактично избавиться при повторном уже посещении от присутствия, лечащего Гаврилова. «А может попробовать и расколоть сначала врача, уж больно он крутится, чует — где собака порылась. То, что в деле замешан персонал больницы, это несомненно, как два пальца об асфальт. Ну ничего, я их за яйца да наружу, не на того напали».

На переносице милиционера застыла глубокая складка, долженствующая показать мощный мыслительный процесс глыбы дедукции, скромного наследника славы Алана Пинкертона и Эркюля Пуаро. Долгим проницательным взглядом зафиксировал глаза обоих. Бесстрастным деловым тоном было объявлено об окончании процедуры и проведены необходимые действия, призванные закрепить добытые сведения в виде протокола опроса гражданина Серова А. А.

О дальнейшем было строго настрого предупреждено и предписано хранить тайну следствия.

В целом атмосфера психушки давила, и Воловик с видимым удовольствием покинул спустя полчаса заведение, уже прокручивая в голове дальнейший план следственных действий, как виделось успешных.

«Надо только все не спеша теперь обдумать, с учётом состоявшегося общения».

Погода была тёплая и солнечная, что быстро сказалось на общем настроении капитана и совершенно успокоило в отношении перспектив долбаного дела. Он шёл улицей, по-мальчишески размахивая эксклюзивным — кожи чёрного дерматина портфелем и просто радовался жизни, как радуется здоровый человек, не обременённый проблемами и задачами по спасению человечества и охране окружающей среды.

«Все наладится, и само собой со временем разъясниться. Система она все может, а он часть её — винтик». От этих мыслей лицо разгладилось, отпустило и стал капитан совсем похож на того школьника, что целовал маму, уходя из дому, любящий их — родителей и любимый ими бесконечно.

А что ещё нужно для счастья человеку прямоходящему, вот именно — любовь и внимание близких и родных ему людей, а паче всего животных.

Хорошее настроение испарилось после звонка руководителя управления. Тот приказал прибыть срочно с докладом. Но ждали его почему-то на Мытной в здании МВД России, (Калужская площадь). Это было странно, почему не на Петровку 38, где его «озадачили»?