Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том I

В первый момент в процессе выяснения обстоятельств задержания и ареста, возомнивший себя неприкасаемым, кандидат наук, в ответ на неудачную попытку сопротивления, получил болезненный удар итальянским ботинком «Балданини» от офицера группы «В» по голой пятой точке.

От такого сильного прикосновения на заднице физика-теоретика Звездунова образовалась обширная практическая гематома, кожа со временем местами посинела, покраснела и пожелтела в цвета международного радужного флага секс меньшинств. По этой причине он, когда крепкие руки натягивали ему какие-то чужие штаны (арестованных сразу после жёсткого захвата переодевали), под бдительными взглядами ФСБшников обречённо кряхтел и постанывал.

Пышная шевелюра, похожая на причёску известного борца за мир — американки Анжелы Дэвис была слегка примята, редкая бородёнка всклокочена, на живот, несмотря на относительную молодость, свисали большие бабьи титьки. Рот с толстыми дутыми губами и короткие кривые ноги, вывернутые от колен наружу, дополняли портрет скрытого пассива московского отряда гомопедирастов.

У Мони (он же — Михаил Тимофеевич Недомыслов) под левым глазом так же сиял здоровенный фингал. Он получил его, ибо сдуру не поняв с кем имеет дело, прерванный на самом интересном, именно том месте, что ныне болело у Звездунова, вначале резво вскочил, приняв ворвавшихся в номер за бандитов.

Потом, попытался применить приём и, само собой огрёб по полной. В детско-юношеском возрасте теоретик занимался дзюдо и даже дошёл до детского 1 разряда. Но тут были не дети! Приземлился Моня на пятую точку в паре метров от того места, где находился в момент удара маваша-гири. Глаз заплыл и полузакрылся. Со стороны казалось, что представитель кагорты активных гомосеков педерастов подмигивает очередному клиенту.

Успев полежать на полу и обретя, наконец, после того, как его транспортировали в соседний номер, должное уважение к уполномоченным представителям власти сексуального большинства, Моня уже в наручниках совершенно успокоился и поспешно выполнял поступающие ценные указания сотрудников.

Когда один из членов группы объяснил ему за что он задержан, в связи с подозрением на осуществление им преступной деятельности, согласно статей №№ __ УК РФ, он совершенно не понял за что загребли ни его, ни того — «противного».

Уже позже, Моня узнал от допрашивавшего его офицера, по какому поводу их упаковали. Не поверив до конца (на слабо берут), затем всё же проверил по молодой памяти, восстановив номер статьи, из лежащего в камере на столе УК РФ (Уголовный Кодекс Российской Федерации) узнал, что сие значит. «… Наносящей ущерб безопасности и обороноспособности страны, а также шпионажа в пользу иностранного государства или государств… наказывается лишением свободы до…». При этом молодой человек зло сплюнул (в «хате» был один) и окрестил в который раз предателя отборным матом.

Ещё в люксовом номере «Непередаваемая любовь» двух гомосеков как-то сразу сникла, иссякла, прошла и вместе с ростом размера фингалов, и обособлением по разным номерам каждый был — только за себя!

Зато как вырос вдруг, совсем засохший ранее патриотизм у шпиона, на глазах представителей секс большинства, предложившего свою помощь офицеру, которого принял за главного. Помощь в «скорейших сборах» ему оказали.

Спустя пару часов, после доклада «наверх», со всеми мерами предосторожности российский шпион и его бойфренд, бывший друг, были доставлены на Лубянку, разведены, умыты и ещё раз переодеты, накормлены и уложены спать до утра.

Не 37 год конечно, в те суровые времена классовой диктатуры, и почки с печенью и мошонка с лёгкими могли быть отбиты уже в ходе первого ночного допроса, сразу по прибытии. А сломанные ребра, не дававшие безболезненно ни стоять, ни сидеть, ни лежать, что уж там говорить про каждый чих или кашель, весьма эффективно настраивали на конструктивное сотрудничество с органами.

Известна такая методика, обеспечения дачи нужных показаний, имевшая место быть в те времена. Допрашиваемый, сидел на стуле перед мощной лампой, направленной в лицо, следователь громко (проще говоря — орал) задавал очередной вопрос о связях с троцкистско-зиновьевским блоком и работе на пуэрто-риканскую (турецкую и т.п.) разведку. В тёмную комнату, где до этого находились только двое — человек в форме и арестованный бедолага, неслышно через потайную дверь проникал другой сотрудник НКВД/МГБ и стоя за спиной, ждал ответа вражины на поставленный вопрос. Если ответ был «неправильным» резиновая дубинка — шланг со свинцовой дробью внутри опускалась на темечко жертвы, которая соответственно тут же теряла сознание. В памяти её оставался только свет лампы да резкая вспышка в мозгу, похожая на салют. Голова, правда, потом болела, но на фоне 2—3 дневного сплошного недосыпа, допросы шли «каруселью», это не казалось странным.

Так продолжалось до тех пор, пока не достигался требуемый результат. Заявить жалобу в надзорные инстанции арестованный не мог, ибо не видел в закрытой комнате никого, кроме своего следователя.

Не удивляйтесь, надзирающие органы тогда ой, как строго следили за соблюдением соц. законности и ведомственных инструкций, нередко ведущий допрос сам мог превратиться в пособника мирового империализма. Люди за потёртыми рабочими столами в кабинетах известной на весь мир площади зачастую не успевали запоминать фамилии, имена и отчества коллег.

Чистки касались всех.

Нередко, задержанных «врагов народа» оставляли в покое на недели или даже месяцы. Были и такие, кого вообще не били и неожиданно отпускали.

От автора:

Специально для той публики, что считает сталинский период кровавой диктатурой и годами уничтожения и уничижения русской интеллигенции, генофонда нации и несут тому подобную ахинею с видом единственно правых и правдивых, спешу вас разочаровать. Железобетонная, а главное не политизированная статистика говорит также о том, что те беды несравнимо меньше постигших нас совсем недавно.

Согласно архивным данным известно — количество жертв политических репрессий при Сталине (1923—1953 гг.) чуть более 4 млн. человек, из них 799 455 приговорено к расстрелу — высшей мере социальной справедливости. Это при населении усреднено 165—175 млн. человек (собственно РСФСР — 107 млн.). Правда, не забудем о семьях! Всего по данным «Мемориала» с 1922 по 1953 гг. при Сталине было репрессировано менее 3,5% населения. Это при том, считали (ну не смогли …) отдельно — осуждённых, депортированных и раскулаченных (из них осуждённых менее половины), хотя одного и того же человека могли и раскулачить, и депортировать, и осудить. А послушаешь наши и западные СМИ, так репрессиям подверглось почти всё население СССР. Что на Руси во все времена делали с врунами и клеветниками? Правильно — били!!!