Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том I

Должен заметить, что многие продавцы в столице получают персональные бонусы с продаж, кто первым подошёл-набросился и убедил, тот и «съел». А гости были богаты, судя по намётанному взгляду Ларисы.

«Что ещё интересует господ?» — ещё раз задала вопрос Жанна, обращаясь уже ко всем троим, но суше.

Арсат ответил за троицу — «Всё красавицы, всё!». И легонько ущипнул за попу, не ожидавшую такой фривольности продавщицу.

Наступил черед почти полутора часовой экскурсии по залу, с примеркой и переодеванием в мужское и женское, кому что, но все импортное, нового сезона. Особо удачно сеанс шопинго-терапии прошёл у барышни по имени Анастасия. Ей, с её офигенной фигурой, красивым низким голосом, шло все от французского нижнего белья и цветастых лёгких платьев, до строгих деловых костюмов Prado и летнего испанского панчо.

То, чего не было в зале или на складе магазина, обрели по знакомству в соседском бутике, благо был он совсем рядом через здание, да и других торговых точек вблизи пруд пруди. Позвонили, договорились по-соседски о компенсации, конкуренцию пока ещё никто не отменял, но на счастье кассир когда-то раньше там работала. Обе продавщицы и присоединившаяся к ним средних лет бухгалтер, сновали туда-сюда со скоростью поезда монорельсового метро в СВАО.

У всех и гостей — покупателей и продавцов стало как-то само собой хорошее настроение, без распущенности, но уважительное. Воцарилась атмосфера взаимного уважения и любви к процессу купи-продай, когда покупатель доволен ассортиментом, а продавцы щедростью и компетентностью покупателя.

Тут пахло деньгами, неожиданными премиальными, потому девицы из магазина сочились от любезности, улыбались не стандартной американской улыбкой в 32 зуба, а так как улыбается молоденькая жена после удачной первой брачной ночи. Улыбается, еле сдерживая себя, боясь расплескать своё счастье, когда еле сдерживаются чтобы не рассмеяться от переполняющего сердце счастья и любви.

Свою одежду, в которой пришли, гости попросили у Жанны оставить в магазине, на что получили тут же согласие, с нижайшей просьбой проверить карманы, не забыли там чего. Все вещи были аккуратно сложены в серые фирменные пластиковые пакеты и отнесены в подсобку.

Просьба эта удивления не вызвала, как слышали, на Западе так часто делали богатые люди, чтобы не захламлять старой одеждой дома, оставляли — для бедных в магазины Секонд хенд.

На улице, заполнившейся к середине дня припаркованными авто, незнакомца, Анастасию и Арсата уже ждал Роллс-Ройс. Едва втиснувшись своим габаритами на свободное место, метрах в тридцати от входной двери магазина, он привлекал внимание прохожих и торговой братии. Десятки черно-белых фирменных больших и малых бумажных пакетов, набитых «прет-а-порте де люкс», вещицами «от-кутюр» и дорогими аксессуарами, были переправлены в две ходки водителем и Ларисой, взявшейся помочь, в багажник монстра на колёсах, и экипаж неторопливо убыл восвояси.

Запыханные, но счастливые девушки присели только после того, как проводили знатных гостей, подбили на кассе баланс, рассчитались с чужими поставщиками и посовещались с бухгалтером. Со щедрыми комиссионными получилось на «гора» — 14 миллионов триста двадцать шесть тысяч 666 рублей!

Не найдя и намёка на пропавшего Руслана, без него уже сдали сообща выручку в конце рабочего дня, еле дождавшись, прибывшим инкассаторам, те переправили её в отделение «Райгазер Банка».

Быстро сообразили шампанского, на четверых 4 бутылки, потом ещё под бесшабашное веселье и воспоминания о красавце брюнете в клетчатом пальто. Причём, все согласились, что он путешественник и, несомненно, джентльмен благородных кровей.

Под звонок вневедомственной охраны девицы, наконец, разошлись, кто куда. Кассирша и бухгалтер по домам (понятно — у них дети), Лариска в ресторан, что в свете дальнейших событий сыграло свою роль, а Жанна в гости к знакомым.

Кстати, перед тем как их покинуть, загорелый господин, так себя и не назвавший, лишь разок юный спутник обратился к нему — Мессер, доброжелательно вполне, от дверей что называется, пожелал Жанне счастливых путешествий и приключений.

Которые ей ещё предстояло оценить. Посреди сна, той же короткой летней ночью, эта любительница жилплощади на Рублёвке, прямо из кровати в квартире человека по имени Макар, была дематериализована и отправлена из Москвы. А воссоздали её там, куда естественно… телят не гоняет.

Хотя, на мой взгляд, что касается жилья в данном, конкретном случае, правильнее было бы выражение — жирплощади, читатель, уверен поддержит.

Но о обо всем по порядку.

Отзвонившись, по причине праздника, и связанных с ним томлений организма, знакомому лейтенанту милиции, не женатому, белобрысому и готовому удовлетворить потребность в сбросе излишков гормонов, Жанна прибыла на квартиру Макара. «В огороде все так и прет, так и прет». У участкового действительно — пёрло. Спустя пару с лишком часов, измотав в конец концом и ещё кое-чем иным девушку, он посапывал во сне.

Жанна, успевшая простонать и кончить раз 6—8, зажмурила глаза от такого Макара, удовольствия, аки кошка, оставалось — промурлыкать. Лейтенант был хорош, в отличие от грубого скорострела менеджера. «Нет, конечно, замуж за него она не пойдёт. Зарплата, рост и жилплощадь, того, а ждать 30 лет пока ему дадут генерала, это моветон». Но иметь при себе в запасе такого самца, разве об этом не мечтают московские девицы, не особо-то отстающие от мужиков, — «Вон Руслан женат, двое детей, а козлина, поискать!».

Набухшая промежность приятно ныла, — «Разбужу ещё разок утром», — решила она, ощутив только сейчас, что вечером много выпила.

Открыть глаза её заставили посторонние звуки и яркий свет, бивший сквозь веки. Сначала показалось, что это сон, но уже через пару секунд Жанна вскочила, как ошпаренная и было от чего. Громко шумел прибой, палило нещадно высокое солнце. Тело её, наполовину в морской воде, лежало на песке, а в голую грудь бился, плавающий в набегающей пене, выцветший целлофановый пакет больших размеров, в котором можно было различить литровую бутыль, закрытую красного цвета крышкой.

С перепуга, она оттолкнула с опаской ногой прозрачный наполовину пакет, но спустя тройку минут, побродив по берегу в поисках воды, щедро усеянному ветками и мелким мусором, среди высоких наклонённых почти под 45 градусов к воде пальм, вернулась и осторожно достала его содержимое.

Золотой песок пребольно жёг ступни ног.

В бутылке оказалась записка, написанная от руки, красивым почерком с завитушками. От прочитанного послания, Жанне поплохело, а потом остро захотелось домой.

Привожу текст записки полностью.