Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том I

Потом захватив снова его ладонь с шарика груди, прижала к животу, мышцы, под кожей которого заходили ходуном, задрожала всем телом.

Пошли судороги, нога её то подкашивалась, опускаясь уже на всю подошву ступни на пол и обмякала, то становилась твёрдой и растягивалась, отчего член, зажатый ещё сильнее, двигался, задевая и трогая глубоко боковые стенки детородного органа. Конвульсии страсти нарастали у обоих.

Вскоре, они мокрые, почти вместе кончили. Он, сдерживая себя из всех сил, позже секундами. Она, почти теряя сознание, плача навзрыд, пустила на него струю жидкости, спустя пару секунд и ещё одну поменьше, долго не успокаиваясь, её трясло, согнулась, опять держась дрожащими руками за стену.

Он, отстранившись и поглаживая руками её левую грудь и мокрый просак, тяжело дышал.

На прикушенной губе девушки, застыла алая капелька крови.

Без слов, пока она не вытерла его и себя полотенцем, пока одевались и не вышли из подсобки и прислонились к коробу стола холодильника.

«Ну, ты даёшь», — первое что услышал. «Нэ разберэшь хто мини вьебал — чи ти, чи бисовий коняка, писюкавий. Я и не знала, что так бывает, извини, не могла сдержаться, если хочешь, я зайду, постираю. Господи, как же хорошо было».

Вышли они из супермаркета вместе. А утром, уходя от него на работу, сбросив ещё тройку порций тех самых гормонов (от гармонии, что значит соразмерность частей), неожиданно предложила — «Хочу познакомить тебя с одним человеком, он ищет себе помощника из среды очкариков интеллигентов, ты хоть и не очкарик, Орёл, но Ханна может похлопотать».

«Да никакого криминала. А чем он занимается? Какими-то молодёжными делами, из приезжих в Москву, ещё у него полно старинных икон. Я позвоню, мой дженераль, если хотить». Смешно приложила два пальца сначала к виску, как отдают честь в польской армии — сбройне, а затем к промежности, как делают жеманные голливудские киноактрисы.

Ближе к вечеру, сказав себе — «Что я теряю? Витольд позвонил по оставленному телефону», так он познакомился с очень странным человеком по имени Арсений Петрович Заболотнев.

Воистину молвит народ, что русские, а также большинство азиатских фамилий почти всегда весьма точно отражают сущность их носителя. Это был человек болото, засасывало в него постепенно, но неотвратимо. Вокруг него вечно крутились какие-то люди — хмыри, водяные, вурдалаки и кикиморы.

Но платил он за работу, поначалу — толи секретаря, толи курьера на удивление щедро, в месяц, не считая бонусов, выходило по 3—4 штуки зелёных, а то и розовых. Арсению Петровичу Витольд понравился сразу — высокий, сильный, косая сажень в плечах, красавец, хорошая улыбка, именно такие экземпляры вызывают доверие и нравятся обоим полам.

Дела пошли в гору, за ними один за другим ушли незаметно родители, у обоих запущенный рак, лечить было поздно.

Деньги, деньги постепенно они стали всецело довлеть над ним.

По мнению некоторых знакомых узкого круга лиц, допущенных близко к делам Арсения Петровича, доходы от иконного бизнеса и накопления его были весьма и весьма, и только Витольд, да ещё пара человек — бонна и личный водитель Шурик, знали, что деньги капали с какого-то заграничного фонда. Однажды, чисто случайно Витольд услышал сквозь неплотно прикрытую дверь кабинета окончание названия — «…Валенберг фундатион», но через три года уже все знал и об этом стокгольмском фонде, и о многом другом.

Меж тем, его вовлекали во все новые дела, не совсем обычного свойства, а если подумать, то и совсем необычными стали его дела и заботы.

Не желая терять столь прибыльное место, он старался и…

Ему все больше и больше доверяли. Не забывал Арсений Петрович и проверять. И вот, совершенно неожиданно для себя, в связи с отъездом Заболотнева в Лондон, Витольд был утверждён временным руководителем московского филиала фонда, а по совместительству, о чем знал только его непосредственный куратор и другой специальный, наездами человек, ещё и негласным «дирижёром» — распорядителем секты «Храмников Красного Дракона».

Инструкции он получал, как правило, по Интернету, пришлось научиться, знал из высокого начальства лишь своего заграничного куратора, прибывшего по его душу через две недели после убытия «Болота», догадывался, что в Москве есть ещё кто-то, кроме тех двоих. Но и голову не могло прийти, что это гувернантка Арсения, перешедшая к нему по наследству, Бонна.

Только тогда Витольд, он же бывший когда-то Виталием понял, в какое болото увяз ноготок, да было поздно. К тому же нравилось ему жить в большом двухэтажном старинном каменном особняке, не так уж далеко от памятника Гоголю, знатоку Малороссии и ведьминых проделок, ездить в спортивном Бентли Bentley Mulsanne с пакетом опций Mulliner Driving Specification, с шофёром и питаться в ресторанах на выбор.

Давно позабыты были, пакетик сметаны и сама благодетельница Хануся, уехавшая к тому времени на родину рожать от кого-то другого — до мамо.

У Витольда появились новые увлечения, игра на деньги в казино, «на скачках время проводил» — на тотализаторе Московского ипподрома, был и арендованный ангар с вертолётом «Робинсон R44 «Пэлис» на аэродроме в ближнем Подмосковье, правда, б/у (бывший в употреблении), но это скорее на всякий пожарный…

«Дирижировать» сектой пришлось, по распоряжению лондонского «Центра исследований демократических процессов в развивающихся странах», кандидатура его была согласована не без участия и протекции все того же Арсения Петровича.

Во главе Секты храмовников стоял московский Тор или «Малый круг», так называлась группа из 8 «равных» постоянных членов — уполномоченных представителей от зон-филиалов, которыми руководили — «Деархи» и одного «Тура» — официального главы Храма.

В составе секты было уже более трёх десятков групп, в крупных городах и культурных центрах территорий, каждой из которых присваивали статус — «Прапора», их Знамёна образовывали Большой ТОР.

Ещё ниже стояли постоянные и временные группы и группки, разнородные по численности и составу не имеющие единого названия (для конспирации). Звание храмовника имели все от старших/руководителей самого низшего уровня групп, о чем само собой рядовым членам какого-нибудь «Гласа Велеса» упаси бог, не было известно, до руководителя — Тура, которого также не знали ни Деархи, ни «равные», одним из которых он и являлся.

Всю необходимую информацию они получали инкогнито, либо по Интернету, либо по телефонам со специальными, выданными картами, в виде непонятных, постороннему глазу СМСок.

На чрезвычайных личных встречах храмовников Малого круга, которые проходили в разных местах, все было обставлено так, что каждый раз подозревали очередного «равного». Более, менее представляя, что Тур из их круга и есть главный Храмовник, эти «равные» и подумать не могли, что реальная власть принадлежит целой цепочке незнакомых посторонних людей и не только в Москве. Ближайшим к Туру был Домбровский. По той же схеме, что и Малый Тор, была построена и работа на уровне Прапоров, Деархов знали только их уполномоченные в «Малом торе», другим образом не связанные со своими регионами и группами. Руководители низовых групп также знали только одного из членов своего Знамени.