Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том I

Смысл любой игры есть БОРЬБА за своё, с одной стороны и против другого или других — с другой, как бы кому-то не виделось. Игра в поддавки из той же серии

«А что, на Ваш взгляд, mon cher ami, Бальтазар есть главное, для чего Вы здесь?».

Спросил в то самое время, когда Немо узнал в Логунове йога Виталия, своего спутника Мессер.

Сидел Незнакомец на оригинальной большой лавочке собранной из деревянных брёвен, не сколоченных на гвоздях или скреплённых болтами, а именно собранных по старой дедовской чуйке руками мастера. Строго сидел. Так учили сидеть за столом и величаво использовать столовые приборы во время званых обедов и ужинов будущих выпускников Терезианской военной академии в Винер-Нойштадте — офицеров австро-венгерской армии. Для тренировки, при приёме пищи они держали под мышками толстенные фолианты военных энциклопедий.

«Ответьте-ка, со всей la franchise et la sincérité».

Одетый, не хуже Бреда Пита, с красиво обработанными и ухоженными в элитном салоне ногтями, причёской «гранж—шик», юноша стоял рядом с госпитальной лавкой, одной из десятка подобных изделий, что рядом с Главным, или к тому же ещё и административным корпусом военного госпиталя. Стоял, в шаге от шефа, почтительно чуть склонившись.

Мимо них эпизодически проходили больные и медицинский персонал, неуёмные посетители (были не приёмные часы), в одиночку и парами, однажды неожиданно по аккуратной гравийной дорожке промчался, заливисто смеясь, 5-летний мальчик на скейтборде. Импозантная пара не обращала на них никакого внимания.

«Всецело по Вашей Мессер воле, ради исполнения Ваших желаний!»

Бодрячком отрапортовал, тот, что в казино назвал себя сыном Николоза (или Николая по-гречески — «победителя народов») и, как известно — «…всегда идущего вперёд, коего не способно остановить никакое препятствие. Главное — чётко поставить цель и определиться с путями её достижения». С претензиями на лавры Николая Чудотворца, в части умения творить оные, сотворял он все больше пакости и мерзости нечеловеческие.

«А конкретнее? С напором продолжил Незнакомец строгим лицом».

«Что, изволите — научать психа, сунуть его опять в дурку, банку или сразу перейти к душе. Что прикажите Мессер?

Наше Предупреждение, судя по всему, впрок не пошло. Простите Мессер, Я, презренный раб не способен понять всю глубину задуманного Вами. Только прикажите».

«Придёт наше время, ещё придёт, но пока запрещаю, хочу побаловать себя общением не столько с этим любопытным экземпляром обезьяньего стада людей, называющих себя учёными, сколько с его учителями — «тайными рода». При этом Мессер усмехнулся.

«А паче всего с Заступницей, должны они, наконец, вылезти из нор». Пояснил он для Арсата. Отвернулся, замолчал и долгим взглядом посмотрел в сторону аллеи, будто ожидая чего-то.

Последние дни июля выдались жаркими, стояла хорошая погода, каковая и должна быть на исходе летнего пика, дальше всё обычно идёт на понижение. Погода радовала, чего нельзя было сказать о начале и середине сезона. Рядом с лавочкой росла роскошная рябина, частью кроны нависая над ней и укрывая Мессера дырявым пятном тени. На солнце незрелые ягоды, одним боком ещё светлые белые, другим уже розовые, а на тех ветвях, что выше даже с красным бочком, казались полупрозрачными.

Пройдёт месяц, ягоды станут красными, потом ещё через два и тёмно-красными, почти бордовыми, при этом на морозце нальются горько-сладким соком на радость птичкам, что не улетели на зимовку в тёплые края. Часть рябиновых плодов накроет шапками первого снега, другая на ветру опадёт на землю, и раздавленная кем-то ягодка брызнет сквозь этот снег пятном, так похожим на кровь.

Такова судьба всего сущего родиться, цвести какое-то время до появления плодов и вниз к неизбежному концу своего существования и смерти. И ничто и никто не в силах изменить этот порядок, Закон чередования Жизни и Смерти.

Мессер очнулся от каких-то своих невесёлых мыслей о бренности всего и вся. Кто-то посмел нарушить их уединение.

К лавочке со стороны Арсата подошёл больной в халате, с деревянной коробкой, похожей на нарды и небольших размеров мешком, завязанным обрывком бечёвки.

«Не желаете сыграть со мной?» — обратился Георгий, как он представился кивком головы, подойдя вплотную к странным посетителям военного госпиталя, куда попасть можно было только по пропускам. Обращаясь к обоим, этот щуплый мужчина с лицом спокойным, и уверенным показал на мешок.

«Нет», коротко ответил, даже не развернув голову, в сторону подошедшего Незнакомец и, добавил сухо — «Чего тебе?».

«Сыграть» — повторил, ничуть не смутившись таким прохладным к себе отношением, пожилой, небольшого росточка мужчина. «А вот с ним сыграй». Незнакомец кивнул головой в сторону Арсата и опять отвернулся.

«А на интерес или как?» — подсуетился Арсат, — «Во что будем играть. Я готов. В лото?». И наблюдая, отсутствие всякого интереса со стороны того, к кому ранее обращался — забытым давно titre — Мессер (что правильно, по-французски, в отличие от Мессир), предложил визави расположиться на другом краю длинной лавки.

«На интерес, на интерес, если позволите! Ибо ещё Баалу из Тира сказал — «Какая ж, то душа грешника, коли, не было в ней Интереса», выказала не хилые знания древностей столь молодая особь, при этом он зыркнул глазами в сторону господина, что сидел на другом конце скамьи и явно имел над ним верховенство.

«Предлагаю сыграть в Го, если Вам конечно знакомы правила этой старой военной игры». Как «рояль в кустах», так же неожиданно оказалось, что, не будучи человеком военным, в силу возраста, юноша — Арсат, когда-то уже увлечённо играл Online в эту игру и готов был — ещё разок потренироваться в однопользовательской игре с ветераном военнослужащим.

«По болезни даже от уроков физкультуры был в школе освобождён директором», — поделился Арсат с будущим противником, и предложил вернуться к теме приза — «Так на что, играть-то предлагаете?» — пошутил.

«А давайте на душу, денег у меня с собой все равно нет! Пиджак — заграничный хорош, но даже Вам не подойдёт, мал».

Мужчина, поддержал шутку, правда, внимательно осмотрев до того, пиджак Арсата, — «Что же, на душу, так на душу!». И ещё не к месту изрёк — «Души, прекрасные порывы!». Толстый бумажник в кармане оттопыривал пиджак юноши, наводя на разные мысли.

Тут же сели, деревянная коробка была развёрнута и уложена на лавку. Как оказалось, внутри поле было аккуратно расчерчено линиями на квадратики. Из мешка извлекли камни, разделив их на две ровные кучки, положили в чаши. Обозначили — «наличие добавочного времени (бёёми), коми?».

Первой легла на пересечение линий по правилам чёрная фишка-камень, из чашки Арсата, как младшего по возрасту, и потому ещё, что ему предложили партию. Этикет игроками соблюдался строго, ибо это было одним из непременных условий игры.