Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том I

Сущностью этих мыслей была известная русская интеллигентская дилемма — та невидимая грань, что лежит между свободой и осознанной необходимостью. Но на беду, то свободы было мало, или слишком много, то необходимость лезла чуть ли не в кровать, то её в бинокль сорокакратный было не разглядеть.

По той же причине мечталось с кем-нибудь посоветоваться, переговорить под рюмашку, две, но это было сейчас недоступно, что мечтать впустую.

Мысли начали крутиться на их разговоре, правда он почти и не разговаривал тогда на горе, среди таких же пустынных гор. Немо помнил его почти наизусть, сказались долгие тренировки по скорочтению и запоминанию больших объёмов информации, сложных текстов и формул.

По сути, казалось, Отступник был во многом прав, человечество с маниакальным упорством шло, как минимум к постепенному вырождению. Вполне осознавая его интеллектуальную мощь, обширные, воистину всеобъемлющие знания и логику, с которой практически невозможно было бороться, Немо все же пытался найти контраргументы, нащупать правильное направление, решения уравнения — Человек разумный?

Энтропия Вселенной, как замкнутой системы (помните дыру в перегородке этого сосуда — демон Максвелла из Второго начала термодинамики), согласно постулатам Клаузиуса-Больцмана — при «необратимых процессах», неуклонно возрастает, причём этот прирост должен происходить за счёт уменьшения энергии.

Тогда, все «необратимые процессы» в природе и социуме, сопровождаются уменьшением энергии, что в итоге приведёт к параличу, или, возвращаясь к термодинамике, «тепловой смерти». То есть всё, рано или поздно умрёт, и Человечество тоже, пройдя само собой, через ряд трансформаций. Это давно известная и понятная истина. Закон, однако, тут ничего не попишешь.

Пока цивилизация пожирала энергию во все возрастающих масштабах, причём, чем высокоразвитие была страна, тем более и более. Ресурсы угля, нефти, газа и других МЗПИ (мировых запасов полезных ископаемых) таяли.

«Когда это произойдёт, нефть смогут получать из других источников, помимо нефтяных скважин, где нефть находится в пустотах подземных пород и откуда она сравнительно легко извлекается. Существует ещё сланец, горная порода, которая содержит смолистое органическое вещество, называемое „кероген“. Если сланец нагреть, то молекулы керогена расщепляются, и получается вещество, очень похожее на сырую нефть. Количество такой сланцевой нефти в земной коре должно быть примерно в 3000 раз больше обычной нефти. Одно месторождение нефтяного сланца в Соединённых Штатах может содержать нефти в семь раз больше всей нефти на Среднем Востоке. Проблема в том, что сланец надо добывать шахтным способом, его необходимо нагревать и произведённую нефть (даже самый богатый сланец даёт лишь два барреля на тонну породы) придётся рафинировать не совсем теми методами, которые сейчас применяются. После этого ещё придётся как-то избавляться от отработанного сланца. Трудности и расходы очень велики, а обычная нефть ещё слишком доступна, чтобы заставить людей делать капитальные вложения. Однако в будущем, когда нефти станет меньше, сланцевая нефть может послужить для того, чтобы приостановить спад (разумеется, цена ее будет выше)».

Но были ещё НИЭ — нетрадиционные Солнце, ветер, вода, огромные залежи мусора (а как звучит — нетрадиционное Солнце). И они работали — ветряки, приливные электростанции, солнечные батареи, даже бактерии, разлагающие мусор на газ метан и полезные субпродукты.

Нет, врёшь, ещё повоюем. Это — наш актив.

Пошли дальше. Предыдущий вывод уместен лишь в случае замкнутой системы или Вселенной.

Тут его мысли опять вернулись к возможности новой встречи с Отступником. Он обязан сказать, он думает иначе, он верит. Ещё до конца не сформулировав свои аргументы, Немо осознал, а может, сердцем почувствовал, разве это так теперь важно, что занял позицию противную воле грозного Существа и, от этого ощутил такое чувство облегчения и свободы, которое не испытал, даже когда перешагивал через вертушку проходной больницы.

Конечно, все понимал, выбор его может вызвать гнев и неизвестно чем вся эта история для него может обернуться? А то опять в дурку?

Стало себя, от того ужасно жаль, и вскоре мягкие крылья Морфея греческого бога сновидений, сына Гипноса и Аглаи, накрыли нашего героя.

Проспал он, как никогда, до следующего дня тридцатого, разбуженный пением птиц. Местные кубинцы вполне серьёзно утверждали, что здешних соловьёв не способен перекрыть даже шум самолётов, близлежащего военного аэродрома и мощных танковых моторов, на знаменитом, всему миру известном, войсковом испытательном полигоне.

Чувствовал он себя получше, уже не мутило, голова не кружилась, день за окном обещал быть хорошим, с утра светило солнце. После туалета, он вставал, его опять уложили, твёрдо пообещав, после осмотра и приёма лекарств (никаких успокоительных), разрешить небольшую прогулку, после которых и телевизор и посидеть.

Другая медсестра сделала укол в почти наполовину отбитую темно сине-серую худющую попу Серова, и тот, успокоившись телом, ребра-то того, замер в удобной позе, как волчок на столе, найдя невидимую глазу ямку.

За окном царил конец июля, с его зеленью, волной многочисленных видов городских и дачных цветов, засильем летних растительных аллергий, суетливых ос, пчёл, и кусающихся слепней. Облетали уже давно огороды белые бабочки капустницы, которых с визгом ловили сачками загорелые детишки, бабушкина радость.

Заполнились электрички пассажирами, тащившими из Москвы всяческие дачные надобности (банки), и напротив, везущие обратно в столицу, ноющие от непривычного, деревенского труда спины и руки и сборы первых урожаев.

Там же, многочисленные молодые гастарбайтеры, спешили из области на московские рынки «невольничьего» труда, в надежде заработать, чтобы не умерла с голоду многочисленная родня в каком-нибудь «Атыырва-Тюбэ». Одним словом, обычный июль, привычными заботами донимал людей. И не было им дела до Серова с его высокими стенаниями души и устремлениями мыслей в горние, до переживаний от предстоящей встречи, добирающихся на электричке (так быстрее) Логунова и Раисы Михайловны Алеховой, на встречу с ним, которая наконец-то должна была состояться сегодня.

И были они, эти люди, несомненно, правы, ибо каждый должен заниматься своим делом. У каждого своя доля, или дольнее — земное, если надо терпеть, терпи. Господь терпел и нам велел! Правда, и Немо только казалось, что знает он этих людей. Простых тружеников, что также каждый день, а другие по ночам работают, производя всё необходимое, годами не получая за свой труд ни адекватного денежного довольствия, ни соответствующего их вкладу в кормушку государства уважения и признательности. Нет ещё, несмотря на всю экономическую науку и массу разных «гениальных» методик и нормативов, хоть сколько-нибудь справедливой методики распределения благ, согласно усилиям каждого индивидуально и коллективов, а также ценности труда для нужд социума.