Мишель Демют - Планета семи масок

Веран бросил окурок и раздавил его каблуком.

— Подведем итоги, — сказал он. — Эти люди способны перемешаться во времени. Они скрывают это, но они это могут. Иначе правительство, которое будет через три века, не смогло бы распоряжаться в настоящем. Им уже известно, что я собираюсь делать, и все, что случится потом, за исключением искажений во времени. И они еще ничего не предприняли ни против меня, ни против Нгала Р’Нда. А значит, по их мнению, ситуация еще не созрела. Они чего-то ожидают. Но чего?

Полковник вздохнул.

— Если только они уже не начали действовать. И если вы не член их Совета, посланный с особым заданием…

— Никогда не слышал ничего глупее, — спокойно отпарировал Корсон.

Веран отступил назад и выхватил из кобуры пистолет.

— Я могу убить вас, Корсон. Возможно, это будет равносильно самоубийству. Но вы умрете раньше меня. Вы никогда не отправите мне послания, я никогда не прилечу на эту планету и у меня не будет возможности взять вас в плен и убить, но возмущение времени окажется таким, что вы будете обезврежены. Вы перестанете быть собой. Станете другим. Что самое важное для человека? Имя, внешность, набор хромосом? Или его воспоминания, опыт, судьба — в общем, личность?

Они глядели друг на друга в упор. Наконец Веран спрятал оружие.

— Я хотел испугать вас. Признаю, что не удалось. Трудно испугать человека, который был в Эргистаэле.

Он улыбнулся.

— Почему-то я вам верю, Корсон. Возможно, вы и есть тот самый человек, который войдет в Совет Урии через три века, но откуда вам это знать сейчас? Ведь вы еще не тот человек. Вы пока только лучший козырь в руках того человека. Он не мог явиться сам, поскольку уже знает, что произойдет. Ему пришлось бы нарушить закон неубывающей информации. Но он не мог и никому довериться, поэтому решил отправить самого себя, но из более раннего отрезка своего существования, и воздействовать на ход событий лишь легкими касаниями ниже порогового уровня темпорального возмущения. Что ж, поздравляю! Вас ждет великое будущее. Если только вы до него доживете.

— Подождите! — вскрикнул Корсон. Он был бледен, опустился на землю и сжал голову руками.

Полковник прав. У него же опыт войн во времени…

— Трудно переварить, а? — усмехнулся Веран. — Никак не поймете, зачем я вам это рассказал? Бросьте ломать голову. Как только я избавлюсь от Нгала Р’Нда, отправлю вас послом к этому Совету. У меня под рукой будущий государственный муж, так почему бы его не использовать? Я уже сказал, что собираюсь вступить в переговоры. Многого не попрошу: мне нужны снаряжение, роботы, корабли, и я уйду. И оставлю эту планету в покое. Не трону ее, даже если мне удастся завоевать всю галактику.

Корсон поднял голову:

— Но как вы избавитесь от Нгала Р’Нда? Похоже, его хорошо охраняют.

Веран коротко рассмеялся — смехом волка…

— Вот этого я вам не скажу. А то еще попытаетесь меня обойти. Сами все увидите.

Они вошли обнаженными в помещение перед залом Явления Яйца. Здесь, после ритуального омовения, их облачили в желтые туники. Корсону казалось, что он чувствует, как невидимые лучи бесчисленных датчиков ощупывают его тело, но это была лишь иллюзия — методы уриан были не столь грубы. Он знал, что Веран воспользуется своим появлением на церемонии Явления Яйца, но понятия не имел, каким образом. Почти наверняка у Верана не было при себе никакого оружия — уриане слишком хорошо разбирались в анатомии человека, им были известны все тайники, где можно что-то спрятать. Если Веран решил применить грубую силу, он ворвался бы сюда со всем своим отрядом верхом на гиппронах. К тому же у уриан нашлось бы, чем ответить. Нет, Веран должен был придумать что-то более изощренное.

Второй раз Корсон проходил сквозь ряды уриан, расступавшихся перед ним, но теперь следом к центру зала шел Веран…

Полковник пристально рассматривал подобие алтаря и молчал. Стал гаснуть свет. Стена за алтарем медленно раздвинулась, и из нее величественно выступил Нгал Р’Нда. Он показался Корсону даже более надменным, чем обычно. Еще бы — ведь он привлек под свои знамена двух наемников-людей. Без сомнения, перед его желтыми глазами уже стояли картины сражений, голубые штандарты Урии реяли над дымящимися руинами городов или неподвижно висели в черной пустоте на хищных клювах его звездолетов. Он грезил крестовым походом. В нем было какое-то вызывающее жалость величие — существо со столь мощным интеллектом позволило загнать себя в ловушку цвету — всего лишь цвету скорлупы яйца, суеверию, пришедшему из глубины веков, тому самому, которое Веран припечатал двумя словами — генетические фокусы.

Яйцо… Корсон понял. Сердце его наполнилось тревогой, жалостью к последнему князю Урии и невольным восхищением перед отчаянной храбростью Верана; широко открытыми глазами он следил за каждой деталью церемонии — он слышал, как Нгал Р’Нда воззвал и толпа затянула вместе с ним песнь, которую невозможно было передать человеческими словами, ибо она состояла из имен урианской генеалогии; он видел, как раскрылся металлический алтарь, и яйцо стало подниматься на своем пьедестале — огромное яйцо цвета бирюзы; шеи уриан разом вытянулись вопреки этикету, и птичьи веки забились со скоростью взмаха крыльев колибри…

Последний князь Урии открыл было клюв, но не успел ничего пропищать — в зале возникло какое-то движение. Веран растолкал окружавших его благородных уриан, рванулся вперед, схватил Нгала Р’Нда левой рукой за шею и, показывая правой на яйцо, закричал:

— Самозванец! Пииекиво! Пииекиво!

Корсон и без перевода догадался, что на птичьем языке уриан слово это означает «обманщик».

— Яйцо, — кричал Веран, — перекрашено. Негодяй вас обманывал. Я докажу!

Уриане замерли.

Это и есть тот шанс, отстраненно подумал Корсон, шанс, на который рассчитывал Веран, ибо даже уриане высших каст не имеют права входить в зал Явления Яйца с оружием.

Веран коснулся скорлупы, и там, где легла его ладонь, яйцо потеряло лазурный блеск и приобрело цвет слоновой кости.

Ловко, думал Корсон, задыхаясь и уже предвидя скорый конец, хотя уриане, казалось, совсем перестали обращать на него внимание. — Но ведь это не так просто, как смыть краску… Нужен был какой-то химический реактив, чтобы нейтрализовать пигмент, которым воспользовался Веран — двести пятьдесят лет назад или на прошлой неделе. Полковник не мог принести его с собой: приборы уриан засекли бы даже спрятанную во рту капсулу. Если же он нанес его на ладонь перед тем, как войти сюда… тогда ритуальное омовение обретало особый смысл. Не помогла бы никакая хитрость.