Мишель Демют - Планета семи масок

Что это, сон? — спросил себя Корсон. — Или мои воспоминания?

Если он умрет, то никогда не узнает, выживет ли другой Корсон. Лишившись жизни, он лишится и воспоминаний о том, что жил.

Там, за жизнью, была сверхжизнь. Страницы книга, сказала Флория ван Нейль. Наши жизни не бесконечны, но безграничны, сказал голос в Эргистаэле. Вы обретете власть над временем. Станете таким, как мы.

Есть по крайней мере три уровня существования. Уровень потенциального существования — как у Сида и Сельмы, которые были лишь вероятностями, занесенными в призрачные реестры Эргистаэла. Уровень линейной жизни, — жизни первого Корсона, где человек оставался пленником, заключенным между рождением и смертью. И, наконец, уровень сверхжизни, который простирался перпендикулярно оси времени и потому был свободен от времени…

Все это напоминало фазы возбуждения элементарных частиц из той, первобытной физики — как будто ученые времен зарождения человеческой истории предугадывали великую истину. Частица, будь то атом, нуклон, мезон или кварк, получив заряд, поднималась на более высокий энергетический уровень. Она становилась чем-то другим, не переставая быть самой собой. Она могла вернуться к своему первоначальному состоянию, излучив частицы низшего порядка — фотон, электрон, нейтрино, мюон или другое.

Корсон подошел к порогу сверхжизни. Он мог снова опуститься на уровень линейной жизни, отторгнув, излучив, как нейтрино, свое существование в последние недели, которое стало лишь одной из вероятностей, почти лишенной возможности реализоваться. Его жизнь не исчезнет полностью, но станет почти нереальной. Не останется ни массы покоя, ни заряда. Как у нейтрино… Кто-нибудь в лаборатории Эргистаэла зарегистрирует нечто вроде пучка искр и запишет исчезновение еще одной сверхжизни.

Все страницы книги не могут переполниться горечью…

Корсон решился.

Черная громада звездолета заслонила звезды над его головой. Корсон десинхронизировал гиппрона, приблизился к «Архимеду», без труда преодолел защитное поле и прошел сквозь броню корабля. Он отправился на поиски люка, ведущего к клетке Бестии, не боясь, что его заметят. Выход из фазы времени делал его почти невидимым для любого человека на «Архимеде».

Он почувствовал, что животное под ним колеблется. Гиппрон фыркал, не желая приближаться к своему дикому сородичу. Корсон успокоил его и засунул капсулу в виток гривы. Он увидел самого себя, сидящего спиной к нему, хотя сдвиг во времени и особенности восприятия гиппрона искажали картину. Виток гривы с капсулой прошел сквозь силовое поле, окружавшее Бестию. Когда капсула была над пастью Бестии, Корсон на миллиардную долю секунды синхронизировался с временем корабля. Вспышка, сухой щелчок. Силовой экран перерезал нить гривы гиппрона, который уже отскочил во времени и пространстве.

На несколько километров и несколько секунд.

Корсон ждал, зависнув в пространстве, всматриваясь в маленький, едва различимый силуэт корабля. Вернулись старые воспоминания. Перед самой катастрофой он увидел какую-то вспышку, ослепительно яркую, но такую короткую, что решил тогда — показалось. Впрочем, тоща у него не было времени, чтобы думать.

За этой, почти незримой вспышкой последовала новая: «Архимед» взорвался. Но урианская артиллерия молчала. Капитан «Архимеда» правильно выбрал орбиту: корабль так и остался незамеченным.

Авария генераторов, подумал Корсон. Нет, это невозможно. Он сам вызвал катастрофу. Стимулятор увеличил возможности Бестии до немыслимых пределов. Но Бестия не воспользовалась этим, чтобы скрыться во времени. Она просто вырвалась из клетки. И генераторы не выдержали.

Обломки «Архимеда» медленно опускались на Урию. Корсону показалось, будто что-то отделилось от корабля. Но нет, это была всего лишь иллюзия, самообман. Он еще не мог видеть сквозь время.

Я научусь, подумал Корсон, вспоминая своих погибших товарищей. Для них он ничего не мог сделать. Не мог вернуться назад и вступить в поединок с самим собой, чтобы помешать себе ввести гиппрону капсулу.

Корпус корабля достиг атмосферы Урии и загорелся. Артиллерия наконец открыла огонь. Вокруг падающих обломков закружились крохотные искорки урианских разведчиков. Корсон попытался убедить себя, что корабль так или иначе уничтожили бы. Но это тоже был самообман.

«Архимед» догорал среди равнодушных звезд.

Где-то там, на Урии, через шесть тысяч лет, другой Корсон пытался выжить. Он еще не знал, что под холодным взглядом веков убьет войну, что услышит в Эргистаэле голос богов и что достигнет, быть может, сверхжизни…

— Почему я? — спросил Корсон, возвращаясь на дороги будущего.

— Я-а-а-а, — откликнулось множество отзвуков со всей длины жизни Кортона и других жизней Кортона, что шли рядом. И ему показалось, что он слышит, как сознание его наполняется шепотом, в нем рождались слова — отголоски океана сознаний других Корсонов. Он почувствовал, что готов войти в контакт с бесчисленными Корсонами из будущего, подумал, что узнает, чем они живут, и будет видеть их глазами и думать, как они. Но он остановился на пороге, как будто споткнулся, и не решился сделать следующий шаг, потому что время и опыт еще не сделали свое дело, и потому, что перед всеми теми Корсонами еще только замаячил призрак удачи.

Существо было единственной формой жизни в этом мире. Оно возникло в глубинах минерального царства, рожденное чудовищными температурами и тектонической деятельностью. Целую вечность, показавшуюся ему единым мигом, оно растило свои осязательные щупальца, стремясь добраться до далекой планетной коры. Словно побеги дерева, щупальца поднимались к поверхности и свету, а Существо не покидало своей обители в ядре планеты. Щупальца пробивались сквозь неподатливые базальтовые пласты, пересекали заполненные магмой полости и слои руды.