Мишель Демют - Планета семи масок

Мамы я всегда немножко боялась. Порой она так странно смотрела, словно не видела меня, взгляд был обращен куда-то внутрь. Мама никогда обо мне не заботилась, даже не разговаривала со мной. Иногда она принималась плакать и плакала часами, а потом вдруг вскакивала, колотила кулаками в дверь и кричала: «Я хочу выйти, хочу выйти, выпустите меня!» Тогда отец обнимал ее и ласково уговаривал: «Тише, успокойся, дорогая, потерпи немного, радость моя». Отец очень-очень любил маму, из-за нее он и вышел на улицу, Я знаю, что не должна так думать, отец рассердился бы на меня, но зачем он это сделал? Зачем он это сделал?!

Однажды я ужасно разозлилась. Отец успокаивал маму, а я закричала на него: «Да оставь ты ее! Она же ничего не соображает!» Он так грустно посмотрел на меня, а потом, когда мама успокоилась, долго со мной говорил. «Напрасно ты так злишься на маму, детка, — сказал он, — это не ее вина, что она такая. Да, знаю, она не заботится о тебе, ей ни до кого нет дела, но раньше, когда не было пузырей, она не была такой. Ее рассудок не выдержал того, что с нами случилось. Она живет в мире грез, отворачивается от реальности. Но она не виновата, не злись, Моника, лучше пожалей ее… Если со мной что-нибудь случится, тебе придется заботиться о ней так, будто это она маленькая девочка, а не ты. Видишь, как она иногда рвется на улицу, нельзя ее пускать, она сама не знает, что делает. Обещай мне, что будешь доброй и позаботишься о маме, когда меня не станет. Обещай мне это, Моника». У него были такие грустные глаза, и весь он был такой несчастный… Но мне не пришлось сдержать обещание.

Мама умерла, когда отец вышел на улицу.

Сегодня с утра идет дождь.

Я стояла у окна и смотрела, как капли барабанят о мостовую, и опять подумала: а как это бывает, когда они падают на лицо? Мне вдруг захотелось открыть окно. Но оно не открывается. Отец объяснил мне, что он заблокировал все двери и окна. Чтобы открыть их, надо спуститься в подвал, в самый низ, и там за чанами и бочками есть рычаг, который нужно повернуть.

Он показал мне, как это делается, на тот случай, если его уже не будет когда уничтожат пузыри. Он заблокировал двери и окна, чтобы не было соблазна открыть, вот как у меня сегодня утром, и чтобы мама не могла выйти — ведь она все время хотела на улицу. Но в тот день он повернул рычаг и вышел, а через несколько дней я сама спустилась в подвал и снова все заблокировала.

Я это сделала, потому что отец был, как всегда, прав, и лучше бы его совсем заклинило, этот рычаг, чтобы отцу не удалось выйти на улицу. Больше я к рычагу не подходила. Так лучше, ведь иногда, как сегодня утром, мне очень хочется открыть окно, но оно все равно не открывается. А пока я буду спускаться в подвал, непременно вспомню, что если открою, то могу умереть или стать Другой — не знаю, что страшнее.

Стоять у окна было скучно, и я спустилась в подвал — поплавать в бассейне. Окунувшись, я вспомнила, как отец говорил, что если бы пузыри пришли в прежние времена, то у нас не было бы ни воды, ни света, потому что, оказывается, тогда не было слуг, которые всем этим занимались. А слугам от пузырей ничего не делается, они такие прочные и живут очень-очень долго. Отец сказал, что даже если все люди умрут, слуги будут работать, и все в доме будет действовать еще много веков.

Вот, например, если я состарюсь и умру, кормилица останется со мной и будет ждать приказаний. Долго, целую вечность. Потому что кормилица запрограммирована на меня. Она меня оберегает и делает все, что я ни попрошу. Она должна защищать меня, что бы ни случилось. Вели пузыри проникнут в дом, она будет отгонять их от меня. Но у нее, бедняжки, ничего не получится — ведь пузырей так много, и они всегда добиваются своего — губят нас.

Странно, никто не знает, откуда взялись пузыри и почему от них умирают, а некоторые остаются жить, но становятся Другими.

Однажды по телевизору выступал какой-то старичок. Это было уже после того, как отец вышел на улицу.

Отец время от времени включал телевизор, но экран всегда оставался черным. Он и мне велел включать, когда его не станет. Отец был уверен, что остались еще люди и что кто-нибудь сейчас ищет средство, чтобы уничтожить пузыри. И говорил, что когда час освобождения будет близок, об этом объявят по телевизору.

Отец объяснил мне, что пока уничтожить пузыри невозможно. Даже из огнемета, хотя это очень мощное оружие. Оказывается, еще в первый год люди испробовали всё, что могли, но пузырям ничего не делалось. Только натолкнувшись на людей, они лопались, а люди умирали. Но если не умирали, было еще хуже: становились Другими.

Другие изменяются. Они не растворяются в пене от пузырей, встают и идут дальше, целые и невредимые. Но через несколько дней с ними начинает твориться такое! Например, вырастает множество рук, как у той женщины, что похожа на богиню из старой книги, или целый лес ног, или глаза по всему черепу, или вторая голова, или губы, губы, губы — на подбородке, на шее, на груди. Это ужасно!

Ну вот, старичок по телевизору как раз и говорил про пузыри и про Других. Много дней экран был черным и вдруг засветился. И появился этот самый старичок, он сидел за столом в большой комнате с белыми-белыми стенами и белым потолком. У него был такой усталый вид! В комнате было полно слуг, но не таких, как у нас дома, и они все так сложно устроены, с множеством кнопок и каких-то лампочек.

Мне понравился голос старичка, он был такой теплый, немного похож на голос отца. С ним мне даже стало не так одиноко.

Он сказал, что идет борьба не на жизнь, а на смерть, и что надо надеяться и ждать. И не терять мужества. Настанет день, когда мы победим пузыри. Он говорил долго, я не все поняла, было много трудных слов, но дослушала до конца. Он был очень славный, этот старичок, но такой усталый! И все-таки, когда он говорил: «мужайтесь», голос его звенел и казался молодым…

Старичок объяснил, что ждать придется очень долго, потому что никто не знает, откуда взялись пузыри и из чего они сделаны. И непонятно, каким образом они превращают людей в Других или убивают. Люди уже испробовали всё, все известные средства, но пока уничтожить пузыри не удается. Многие погибли в этой борьбе и кто знает, сколько еще погибнет. Даже некоторые из Других предложили свою помощь, потому что они сами в ужасе от того, что с ними случилось. Другие могут спокойно выходить на улицу, поэтому они часто оказываются прямо-таки незаменимыми. Мы должны быть им благодарны за то, что они борются вместе с нами.

Еще старичок сказал: многие ученые считают, что пузыри зародились очень давно, сто или двести лет назад, но появились только в наши дни. Может быть, говорил он, мы сейчас расплачиваемся за ошибки наших предков, которые экспериментировали так и эдак с ядерной энергией, неосторожно играли с силами, о которых знали так мало. Мы расплачиваемся за их глупость — ведь они хотели использовать атом только для того, чтобы убивать, а могли бы с его помощью обеспечить своим потомкам райскую жизнь. В те времена над нашей планетой скопилось слишком много радиации, и ученые думают, что именно она мало-помалу породила пузыри. И я тоже, добавил старичок, склоняюсь к этому мнению.