Михаил Харитонов - Золотой ключ, или Похождения Буратины

– Но это ужа-а-асно, – захныкал Пьеро.

– Другого электората у нас для вас нет, – пробурчал Карабас, откровенно подыгрывая. Похоже, он следил за ситуацией и вовсю забавлялся.

– Вот похабное яйцо, неприличное! А бывает ведь яйцо и яичное! – коням тоже было весело, песня нравилась им всё больше и больше.

– О-о-о, какой ад, какой адский ад! – застенал Пьеро. – Я не вынесу этой пошлости, нет, я не вынесу… Но это же когда-нибудь кончится? – он посмотрел на Арлекина глазами, полными слёз и надежды.

Тот с самым сочувственным видом помотал головой.

10 ноября 312 года от Х.

Страна Дураков, междоменная территория. Временный лагерь

Одиннадцатой поисковой экспедиции.

Светлое время суток. (А потом – тёмное.)

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

22 октября 312 года от Х. В секретариат.

Проект распоряжения.

В связи с изменением геополитической обстановки разрешаю проведение археологической поисковой экспедиции в район 11А (окрестности военной базы «Graublaulichtung»).

Ведение поисковых работ поручается Первому поисковому объединению под эгидой Департамента образования и культуры Директории.

Ответственным за проведение работ назначается Ib 2186 (Роджер Веслоу, кролик, права человека).

Все вопросы, связанные с материальным обеспечением экспедиции, порядком ведения работ, безопасностью, сохранением и транспортировкой подъёмного материала, прочие организационные и дициплинарные вопросы решаются на основании Приложения А к постановлению Правительства Директории и/н 334 от 8 марта 312 года.

ПОДПИСЬ: Губернатор Директории Наполеон Морган Гейтс Пендельшванц.

ПРИМЕЧАНИЕ: Вычитать, поправить формулировки, проставить ссылки на законы, упомянуть контрольную комиссию и т. п. Посмотреть в архивах редакцию постановления, их было несколько. Пошевеливайтесь!

Да будет известно: палец нашёл Безглазый Альфик-18. Это случилось на третий день, то есть почти сразу.

Нет, он его не искал. Скажем больше: он вообще не понял, что, собственно, обнаружил и совершил. Его IIQ был немногим выше пятидесяти. У него не было даже собственного имени или хотя бы клички – только породная бирка и номер. Он был самым обычным копальщиком – маленьким коричневым жужелом с сапёрной прошивкой, заполированной генами древнего пещерного жука Anophthalmus hitleri. Полировка стоила ему зрения. Впрочем, в вольере он ничего хорошего не видал, так что вряд ли сожалел об утрате. Зато слепота сообщила движениям ту деликатную точность, которая бывает столь необходима при поисках чего-то ценного или опасного. Особенно когда оно лежит в земле, и лежит там давно.

С точки зрения – простим этот невольный оксюморон – самого Восемнадцатого, тот день был им прожит так. С утра его не покормили. От этого жук расстроился: он решил, что в чём-то провинился и наказан. На самом деле ходящая за рабочими жуками куздра Ксюнька забыла задать ему корма. Ксю всё время что-нибудь забывала: несмотря на IIQ в семьдесят две единицы, память у неё была как решето. Выяснилось это, к сожалению, поздно. Начальник экспедиции, кролик Роджер Веслоу, уже накатал по этому поводу несколько жалоб в разные инстанции, включая самого господина губернатора, и ждал лишь возвращения, чтобы пустить бумажки в ход. Роджер был энтузиастом и считал снабжение исследовательских партий по остаточному принципу совершенно недопустимым.

Восемнадцатому, однако, все эти высокие материи были недоступны по определению. Голодный и грустный, он выбрался из жучиной землянки, дал надеть на себя ошейник и отвести к месту раскопа. Там его встретила Жанна Григорьевна, пупица, начальница второй землеройной полубригады. Маленькая добрая ящерка заметила, что жук какой-то вялый, и спросила его, кушал ли он с утра. Слово «кушать» жук понимал и ответил «пююю», что значило «нет, а очень хочется». Добрая Жанна дала ему полпачки комбикорма и немного маргарина из собственного пайка. Она тоже была энтузиасткой и считала экономию на рабсиле неприемлемой.

Приободрившийся Альфик пошёл трудиться. Место работы он нашёл сам – по собственному запаху: он копал на этом месте уже неделю. Он уже прошёл почву и глины и теперь углублялся в какую-то рыхловатую породу. Металлические навершия на максиллах поскрипывали, лапки осторожно загребали крошки, щупики отслеживали вибрации почвы. Они-то и принесли ему новость: совсем близко, прямо под ним, находится что-то твёрдое – твёрже, чем известняки. Жук не понял, что это, да и не мог. Зато сапёрные инстинкты подсказали ему, что нужно удвоить осторожность, а при подходе к предмету – удесятерить.

Ближе к полудню Жанна Грегорьевна, обходя раскоп, заметила, что Восемнашка как-то странно себя ведёт – работает очень медленно, вынося материал буквально по крошке. Это её озадачило: она полагала, что ближайшие метры раскопа уже проверены и ничего интересного там не ожидается. У неё были все основания так думать. Для поиска артефактов в экспедиции имелись специалисты: цуцик-эмпат и нюхач-какапо, который чуял практически любые неестественные запахи, даже разложившиеся за столетия следы древних горюче-смазочных.

Жанна не знала, что в тот день с утра дул холодный ветер и цуцик в очередной раз простыл: увы, существо, созданное для разведывательно-диверсионных операций в тропиках, начинало мёрзнуть при температуре меньше двадцати пяти градусов. Какапо, напротив, был на месте – однако в данном конкретном случае его огромный клюв оказался совершенно бесполезен. Вещество, из которого был сделан палец, не пахло ничем вообще. Впрочем, он об этом так и не узнал, как и о самой находке.

Но всё это было позже. А пока пупица спустилась в карьер (как водится, перемазавшись землёй и пылью) и спросила у жука, почему он так тормозит и не болен ли он. Безглазый не понял вопроса, но почувствовал, что им недовольны. Это его, наверное, огорчило. Но не помешало сказать «уппии-уппии», что означало нечто вроде «кажется, тут что-то есть, я не знаю что». Это Жанна Грегорьевна поняла, но не придала значения: она решила, что Восемнадцатый наткнулся на какой-нибудь скальный выступ или что там ещё бывает в земле. В геологических наслоениях она разбиралась значительно хуже, чем в культурных слоях.

Своё мнение она переменила часа через два, когда при очередном обходе увидала, как жук осторожнейшим образом обгрызает кусочки породы с массивного серого цилиндра, явно искусственного происхождения. Ящерка подумала, что находка может оказаться важной, и побежала к самому Веслоу, который сидел в начальской палатке и занимался написанием очередной кляузы – на сей раз на отвратительное качество шанцевого инструмента (бык сломал лопату о зебру).