Сергей Буянов - Культура прокариотов

— Долго ещё? — спросил Сергей.

— К утру будем на месте, — заверил его дед Трофим.

— К ут-тру? — от наглости деда Сергей начал заикаться.

— Предлагаешь остановиться на всю ночь, посидеть у костра, поорать туристические песни?

— Хотя бы!

— А это видел? — дед показал кукиш.

— А чего это дед Трофим раскомандовался? Михаил Иванович, вы-то что молчите?

Зверев пожал плечами.

— Доберёмся до места, обещаю, будешь дрыхнуть как сурок хоть трое суток!

— Давайте определимся! — Сергей рубанул ладонью воздух, ему хотелось всё же узнать, какая необходимость всю ночь идти.

— Давайте без «давайте»! — сказал дед. — Утро вечера мудренее! Пошли!

Сергей решил не двигаться с места. Но Михаил Иванович послушно поплёлся за дедом. Сергей сплюнул. Вот, телок! А таким крутым казался. Оставаться один на один с неприятностями не хотелось, и Сергей побрёл вслед за Зверевым. Он шёл, мысленно проговаривая проклятия в адрес обоих ненормальных. Втянули в свою игру, а правил не сообщили, козлы! Злость поначалу придавала сил, а потом начала сбивать дыхание. Сергей сосредоточился на ходьбе. Возможно, он засыпал на ходу, потому что ловил себя на том, что тело непроизвольно дёргалось, глаза широко раскрывались. Всякий раз, увидев перед собой спину Михаила Ивановича, он успокаивался.

О передышке никто не смел заикнуться. Зная норов деда, оба его спутника от неожиданности встали как вкопанные, когда дед Трофим резко остановился, подняв руку кверху. Совсем как киношный спецназовец, ухмыльнулся Сергей.

— Поспешили ребятки, — прошептал дед, показывая куда- то в темнеющие кусты.

— Какие ребятки? — так же шёпотом спросил Сергей.

Михаил Иванович безразлично молчал. Ничего, кроме полного отупения в голове, он не ощущал.

Пройдя несколько шагов вслед за дедом, они оказались у прогоревшего костра. По обе стороны от головешек лежало по трупу. Сомнений в мёртвости этих людей ни у кого не возникло: ни один человек не станет спать в зимнем лесу, уткнувшись лицом в снег.

Сергей и Зверев стояли и смотрели на чёрные уголья, наполовину покрывшиеся инеем. Дед без труда развернул обоих трупов лицом к небу. Посветил фонариком.

— Это эти! — у Михаила Ивановича от ужаса спёрло дыхание.

— Они самые, — сказал дед, закрывая глаза покойникам. — Твои старые знакомцы: Валька и Петька! — он скинул шапки с убитых. — Клоун белый и клоун рыжий. Тебя поразвлекали, а сами успокоились навсегда.

— Чего они меня развлекали-то? — не понял Сергей. — Нормальные пацаны. Только как они тут? Раньше нас?

Михаил Иванович подошёл ближе. Потрогал поочерёдно мёртвых. Они были настоящими людьми! Из плоти и крови.

— Голография, Миша! — сказал дед Трофим.

— Я догадывался.

— Дед-Д, — зубы Сергея чакнули, — их зачистили те, которые ищут вас?

— И вас, молодой человек! Ищут и догоняют. Кстати, вот и разгадка! — дед Трофим показал на что-то темнеющее сквозь голые кусты малинника. Сергей приглядевшись, узнал снегоход.

— От, сволочи! — разозлился он на мёртвых коллег. — А мне говорили: «В ремонте, в ремонте!» Сами по вечерам катались в город, а мне лапшу вешали, что петли на зайцев ставят! — Сергей, услышав эхо своего громкого голоса, разом умолк. Он теперь понял, почему дед запрещал разводить огонь.

— Уходим, — сказал дед, надев шапку. На этот раз никаких мысленных возражений не было.

Дед Трофим повёл товарищей по несчастью прежде задуманным маршрутом. Заметив их тихие стенания, он намеренно сделал небольшой крюк для наглядности. Зато теперь молодняк отдавливал ему пятки.

Дед размышлял на ходу. Правильно ли он поступает? На кой им сдался этот пацан? Слегка повернув голову, дед краем глаза увидел Сергея. Турист замыкал шествие и покорно волок поклажу. Нет, ничего на земле не бывает лишнего — ни один человек не может быть бесполезным. Так было и будет от века в век, ныне и присно, как говаривали благочестивые люди.

— Привал! — сообщил дед, глядя на восходящее солнце.

Михаил Иванович с Сергеем уселись на лыжи, не снимая их с ног. Они молча закурили. Каждый считал безрассудным тратить энергию на разговоры. Старик открыл банку, съел свою треть тушёнки, протянул племяннику. Михаил Иванович машинально передал тушёнку молодому. Сергей машинально принял банку, сунул в неё ложку и механически выгреб до дна. Вкуса он не ощущал. Почему-то казалось, что эта трапеза может стать последней в его жизни. Ему сейчас больше всего хотелось исчезнуть, испариться отсюда и материализоваться где-нибудь в безопасном месте планеты. Хотя бы, в зоопарке на Красной Пресне. Он побывал там единожды, как раз в это время года. Тогда у входа торговали клюквой в сахаре, что вызвало здоровый смех у сибирских парней. Москвичи и близкие гости столицы расставались со своими рубликами, чтобы попробовать одну ягодку, облитую сахарным сиропом! Теперь же, Сергею хотелось, как этой самой ягодке, оказаться в большом городе Москве, где его невозможно найти среди миллионов человек.

— Здоров ты пожрать-то, — заметил дед, забирая у парня пустую жестянку.

— Молодость своё берёт, — сказал Михаил Иванович. — А мне вот, никакой кусок в горло не идёт.

Дед Трофим промолчал. Поднявшись на ноги, он встряхнулся и повернулся спиной к спутникам. Оба как по команде вскочили, пора!

К концу пути никто, кроме деда Трофима, не был способен воспринимать окружающий мир. Ни времени, ни пространства для уставших путников не существовало. Дед уложил их в одну кровать «валетом», а сам занялся исследованием избушки. И в такой маленькой лачужке оказалось столько укромных мест!

По прокуренному и провонявшему закисшим пивом кабинету ходил мужик в драной телогрейке и страшно матерился. Его не устраивала внутренняя обстановка. Мебелишка была дрянной, шкафы хоть и новые, и финские, но толку от них абсолютный ноль!

— Ни одна падла не заботится о работниках! — ворчал мужик, поочерёдно раскрывая множественные ящики в столе и дверцы подвесных тумбочек. — Ещё людьми кулюторными считаются, с-суки!

Он плевал на дощатый крашеный пол и зачем-то растирал слюну грязным сапогом. Стоило забираться в кабинет начальника в такую рань, чтобы обнаружить такой срач? И ни граммулечки на опохмел души!

— Хоть бычок бы поприличнее оставили! — он со злостью швырнул пепельницу с раздавленными у фильтра окурками. Хрусталь ударился о чугунную батарею, жалобно зазвенел и рассыпался на мелкие осколки.

— Мудак ты, Алексей-свет Исаевич! — с чувством произнёс мужичок, собираясь уходить через дверь. Замок изнутри открывался защёлкой, а форточку, в которую мужичок проник внутрь — сразу же прикрыл за собой.

У самой двери он замер. Из коридора конторы послышались голоса. «Эдак недолго и башки лишиться», — решил мужичок. Его пробил озноб. Пот крупными каплями выступил на сморщенном лбу. Шаги говорящих приближались. Бросаться к форточке уже не имело смысла, поэтому незваный гость вцепился в ручку дверного замка. Попробуйте открыть ключом с наружной стороны! Заклинило, да и всё. Ключ в замочной скважине без труда провернулся. Мужичок сжал ручку сильнее.